Спорные реконструкции Москвы: потеря облика, или модернизация

Москва — удивительный город, за почти девять веков своего существования вобравший в себя огромное количество архитектурный стилей. Все вместе они создали множество неповторимых градостроительных ансамблей столицы. К концу XX века центр Москвы представлял собой причудливое смешение классического стиля, модерна, эклектики и сталинского ампира. В городе были тысячи памятников архитектуры, каждый со своей, подчас непростой судьбой. К сожалению, далеко не все из них дошли до нашего времени. Бывший мэр Москвы Юрий Лужков был человеком с весьма специфическими вкусами в архитектуре. Свои представления о том, что такое красиво, а что нет, руководивший столицей с 1992 по 2010 годы градоначальник сделал образцовыми для города. Всевозможные башенки, балясины, эркеры, колонны, и все это максимально вычурно, чтобы «дорого и богато». Ряд искусствоведов и культурологов уже давно придумали подобной «взбесившейся» эклектике собственное определение — Лужковский архитектурный стиль. Для многих архитекторов и градозащитников он стал синонимом китча, пошлости и дурновкусия, место которому — на курортах Египта и Турции, но никак не в центре древней столицы. «Рубеж тысячелетий отражается в архитектуре столицы России как время абсолютного господства пошлости, дурновкусия, наглости и хамства», — отзывался о происходившем в московском градостроительстве на рубеже веком искусствовед, член Экспертно-консультативного общественного совета (ЭКОС) Алексей Клименко. Вместе с появлением новых зданий, лужковские архитекторы взялись за старые, многие из которых являлись памятниками архитектуры федерального или регионального значения, да к тому же находились в охранных зонах, что предполагало лишь восстановление ранее утраченного. По Москве прокатилась волна реконструкций знаковых зданий в центре города. Но за модным в то время словом крылось банальное уничтожение постройки или существенное искажение ее облика. Уничтоженный Военторг Одна из самых больших потерь — здание Военторга на Воздвиженке, в 10 минутах ходьбы от Кремля. Крепкое, добротное здание, возведенное в 1910 году, показалось Юрию Михайловичу «ветхим» и «нефункциональным». Для «исправления» ситуации была начата реконструкция, которая вылилась в полный снос здания в 2003 году и воссоздание на его месте нелепого муляжа. «Реконструкторов» не остановило даже то, что здание находилось в охранной зоне Кремля, где возможно только восстановление ранее утраченного. В итоге объем здания увеличился в полтора раза, появился купол (еще один излюбленный архитектурный элемент того времени), исчезли эркеры, поэтажные деления. Градозащитник Григорий Ревзин охарактеризовал получившееся как «характерный офисно-торговый центр лужсковского стиля». В свою очередь, глава Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева Давид Саркисян назвал «отмодернизированный» военторг «вопиющей безвкусицей и провинциальной гадостью». Ну, а Юрий Михайлович был доволен: «Военторг шикарно получился. И здесь есть подземный паркинг». Трагедия «Москвы» Еще одна жертва лужковского стиля — гостиница «Москва» на Охотном ряду, прямо напротив Кремля, Исторического музея и Красной площади. Ее строительство велось с 1932 по 1977 годы, гостиница была ярким образцом советского постконструктивизма. Здание, в числе прочих, проектировал и строил мэтр отечественной архитектуры — Алексей Щусев. Гостиница имела стилевую асимметрию по бокам. Как гласит легенда, Иосифу Сталину принесли два проекта фасада, совмещенных в одном чертеже. вождь народов поставил подпись посередине. Уточнять какой именно проект ему понравился никто не решился, поэтому в здании были реализованы оба варианты. В начале «нулевых» столичные градозащитники вновь услышали слово «реконструкция», не предвещавшее ничего хорошего. Как и Военторг, гостиницу назвали «ветхой» и несмотря на протесты общественности разобрали. Появившееся после «модернизации» нечто оказалось в целом внешне схожим с оригиналом. Но если присмотреться, то заметны существенные отклонения от первого здания. Одна из башен получила дополнительные окна, все окна унифицировали под стандартные коробки стеклопакетов, а выходящий на площадь Революции фасад был и вовсе не похож на оригинал: появилась новая башня и куча надстроек. «Мы потеряли еще одно здание с огромной исторической ценностью», — заявила заслуженный архитектор России Зоя Харитонова. А член «Архнадзора» Александр Можаев отметил, что новодел полностью потерял монументальность и величественность, присущие старой гостинице. Взамен комплекс обзавелся подземным паркингом, а его общая площадь увеличилась до 183 тысяч квадратных метров. Налицо стремление получить как можно больше «полезной» площади с участка земли, пусть даже он находится в двух минутах ходьбы от Кремля. Фальшивый блеск Царицыно Проект дворца Екатерины Великой в Царицыно во второй половине XVIII века разрабатывал Матвей Казаков, а воплощал Василий Баженов. Но к моменту ее смерти резиденцию достроить не успели, а новым правителям резиденция уже не была интересна. На протяжении двух веков дворец стоял недостроенным, пока за него не взялись лужковские архитекторы. Главным архитектором комплекса стал Михаил Посохин. В итоге первоначальный план Казакова и Баженова был сильно изменен, были допущенные множественные искажения. Так, у кухонного корпуса вдруг появился прозрачный купол, в отделке интерьера здания были использованы дешевые панели ДСП и пластиковые плинтуса. А на территории парка появились всевозможные ограды, будки и прочий новодел. Качество реконструкции было настолько низким, что уже через год во дворце стала осыпаться штукатурка, в стенах появились трещины. Погром в Китай-Городе Не пережил время Лужкова в своем первозданном виде еще один шедевр екатерининской эпохи — Гостиный Двор в Китай-Городе на улице Ильинка. Построенное в классическом стиле в 1805 году и восстановленное после наполеоновского нашествия Осипом Бове в 1830-м здание было центром столичной торговли, бойким и живым местом. К началу 90-х годов комплекс пришел в упадок, встал вопрос о его реконструкции. Общественность предлагала вариант бережной реставрации с сохранением торговой функции. Соли ситуации добавлял тот факт, что Гостиный Двор находился в 150 метрах Кремля, а значит являлся ценным градоформирующим объектом, к тому же включенным в перечень памятников архитектуры федерального значения. Впрочем, даже близость к Кремлю не была весомым аргументом для лужковских «реконструкторов» (вспомним «Москву»). Наоборот, те самые 150 метров в итоге сыграли роковую роль в судьбе здания. Но обо всем по порядку. Модернизация Гостиного Двора стартовала в середине 90-х по проекту архитекторов Михаила Посохина и Александра Кузьмина. А как мы уже убедились, лужковская реконструкция — это целиком и полностью коммерческие проекты, направленные в том числе (и прежде всего) на увеличение «полезной» площади зданий с целью дальнейшего получения прибыли. А поскольку в Гостином Дворе таковой площади оказалось всего лишь 50%, то взор проектировщиков обратился на огромный внутренний двор — 15 тысяч квадратных метров. Нечего столь большому количеству ценной земли у Кремля бесцельно простаивать, решили проектировщики, и придумали накрыть двор огромным светопрозрачным куполом. А чтобы он «лег» на здание как следует, над двухэтажной частью здания был надстроен третий этаж. Подобные вольности в обращении с памятником архитектуры в угоду коммерческой функции возмутили не только общественность, но и государство. В Минкульте дали резко отрицательное заключение на проект и потребовали не достраивать Гостиный Двор, а сохранить оригинальное здание, ссылаясь на положения федерального законодательства об охране памятников и международных конвенций об охране культурного наследия. Несмотря на протесты, реконструкцию все-таки завершили. «По данным организаций защитников архитектуры в столице исчезли около 450 исторических зданий, примерно 90 из которых имели статус памятников. Другие, как Военторг, Царицынский дворец или Гостиный Двор превратились в муляжи», — с горечью признавал историк Павел Аптекарь. Бизнес-пляски на костях памятника После реконструкции Гостиный Двор становится источником дохода крайне узкой группы лиц, среди которых предприниматель грузинского происхождения Михаил Хубутия, имевший хорошие отношения с тогдашним столичным градоначальником. По некоторым данным, познакомились они еще в середине 90-х. В 1998 году в Москве было учреждено ООО «ТД Шатер», среди участников которого, помимо Хубутии, значились Рафик Етумян и Екатерина Джанашия. Хубутия возглавил совет директоров компании. Контролировать Гостиный двор его структура стала через созданное специально для этого ОАО «Ильинское подворье». «Шатру» принадлежал 51% акций компании, остальными 49% владел город. Увеличившееся после реконструкции количество «полезной» площади грузинский предприниматель решил приспособить под отель и бизнес-центр. Кроме того, в Гостином Дворе он открыл собственный оружейный магазин «Кольчуга» и ресторан с одноименным названием. А накрытый куполом внутренний двор был приспособлен под проведение выставок, и это еще одна статья дохода. И все бы хорошо, но в 2010 году Лужкова отправили в отставку, а с новым руководством города, которое принялось разгребать доставшиеся от предшественников «Авгиевы конюшни», у Хубутии отношения не складывались. Ему пришлось вернуть под контроль города Манеж, а тогдашний глава Департамента культуры Сергей Капков собрался вернуть под управление Москвы и Гостиный Двор. Хубутия был не согласен и настаивал, что комплексом должен управлять «Шатер». Из-за несогласия со столичной мэрией он заявил о желании продать 51% пакет акций «Ильинского подворья». Ситуация резко меняется осенью 2014 года. Аукцион по продаже 49% городских акций Гостиного Двора выиграло некое ОАО «Премьер Инвест». Причем выигрывает с поразительной скидкой — 618,5 млн рублей, что в два раза дешевле первоначальной ставки. Вскоре выяснилось, что компания «Премьер Инвест» — аффилированная с «Шатром» структура. Признавал это и сам Хубутия. После аукциона предприниматель консолидировал в своих руках полный пакет акций компании, управляющей торгово-выставочным комплексом. Just business Гостиный двор, Военторг, гостиница «Москва», Царицыно — эти и многие другие объекты стали своеобразными символами победы коммерческой целесообразности над здравым смыслом. Надстройка новых этажей, расширение площади уже существующих, грубое превышение объемов зданий, являющихся памятниками и ценными градоформирующими объектами — все это стало типичными признаками реконструкций тех лет. Снесенные, перестроенные до неузнаваемости, потерявшие былой облик здания, стали «дойной коровой» для неких бизнесменов. Кому нужна история, кому важен архитектурный облик сердца Москвы, когда можно речь идет о миллионах долларов доходов? Тот же Михаил Хубутия, вернее, структуры грузинского бизнесмена получили на конец 2017 года на содержание Гостиного Двора от города 55 млн рублей. А за последние несколько лет заработок предпринимателя на этих контрактах составил более 200 млн рублей. Это значит, что Хубутия может окупить расходы на покупку 49% акций «Ильинского подворья» уже в ближайшие годы. Подход к историческому наследию Москвы серьезно изменился с приходом Сергея Собянина. Варварские реконструкции остались в прошлом, город стал уделять гораздо больше внимания сохранению подлинной архитектуры, понял ее ценность. Были отменены множество вредоносных инвестконтрактов, началась масштабная реставрация исторического центра. Но того, что было утрачено, к сожалению, не вернешь: шрамы, нанесенные Москве в годы хаотичной реконструкции, так и останутся на ее теле. И пока одни оплакивают ушедшее наследие, другие зарабатывают на обезображенных зданиях целые капиталы. Перефразируя известную поговорку: никакой истории, просто бизнес.