«Сирена с зелёными глазами». Как Дюма потерял голову от Надин Нарышкиной
«Больше всего я люблю в ней то, что она целиком и полностью женщина, от кончиков ногтей до глубины души... Это существо физически очень обольстительное — она пленяет меня изяществом линий и совершенством форм. Всё нравится мне в ней: её душистая кожа, тигриные когти, длинные рыжеватые волосы и глаза цвета морской волны... » - писал о Надин Александр Дюма, сын известного писателя и простой парижской домработницы. Дюма-младший, унаследовавший от отца литературный талант, был его антиподом в быту: в отличие от своего родителя он тяготел к аккуратному, спокойному образу жизни. Тем необычней выглядела его страсть к русской аристократке со «звериным» нравом. Он познакомился с ней в Париже, где светская львица из Российской империи скрывалась от дурной славы. Официально за рубежом она находилась, чтобы подлечить здоровье. На деле же вела образ жизни, выдержать который мог не каждый. Она открыла салон, куда любили захаживать писатели, представители мира искусства и государственные деятели. Все попадали во власть чар Нарышкиной, которую в России считали обворожительной, но внешне малопривлекательной особой. Среди ее поклонников был даже брат императора Наполеона III – герцог де Морни, который писал на досуге водевили. Чтение его произведений нередко проходили в салоне «знатной русской дамы, отличавшейся оригинальными привычками, вечно оживлённой, превращавшей ночь в день, проводившей время за книгой, курением или беседой». Звезда светских раутов Во Францию аристократка попала после громкого дела об убийстве. В России у нее остался супруг – Александр Нарышкин, внук знаменитого сенатора времен Александра I, того самого Нарышкина, который был посажённым отцом невесты на свадьбе Пушкина и Натальи Гончаровой. Они обвенчались, когда Александру Григорьевичу было 28 лет, его невесте — 21. К всеобщему разочарованию найти общий язык молодоженам не удалось. Вскоре, родив дочь, Надежда с головой погрузилась в мир балов и светских раутов. О ней стали говорить в свете, как о новой яркой звезде, необычной девушке с характером львицы. Современники сходились во мнении, что г-жа Нарышкина была далека от общепризнанных канонов красоты, но ее манеры, энергичность и острый ум пленяли сильнее миловидных черт лица. В результате толпы поклонников устремлялись в ее салон. Историк, правовед Борис Чечерин вспоминал: «Лицо у нее было некрасивое, и даже формы не отличались изяществом; она была вертлява и несколько претенциозна; но умна и жива, с блестящим светским разговором. По обычаю львиц, она принимала у себя дома, лежа на кушетке и выставляя изящно обутую ножку; на вечера всегда являлась последнею, в 12 часов ночи. Скоро, однако, её поприще кончилось трагедией». Убийственная ревность Несчастье в ее жизнь привнес Александр Сухово-Кобылин, будущий известный драматург, имевший репутацию человека с «противоречивым умом». О нем ходили самые разные слухи. Одни называли его «жестоким дикарем с джентльменскими манерами», другие блестящим эрудитом с горячим сердцем. Александр Васильевич весьма успешно ухаживал за Нарышкиной, несмотря на ее статус замужней дамы. Хотя, сам он в личной жизни также не был одиноким. С ним жила Луиза Симон-Деманш, парижская модистка. Их роман закрутился в 1841 году после его вояжа во Францию. Вначале в России иностранка попыталась открыть бакалейную лавку на деньги своего покровителя, но, столкнувшись с тяготами ведения коммерческих дел, предпочла роль простой содержанки. Понимая, что Александр являлся ее единственным источником доходов, она страшно боялась его потерять. Удержать любовь она пыталась страшными сценами ревности, слезами и упреками. Все изменилось в 1850-м году, когда в жизни Сухово-Кобылина появилась Надин Нарышкина. По одной из версий, после визита богатой дамы между Александром и Луизой произошла размолвка. Вскоре Симон-Деманш таинственно исчезла. Через какое-то время полиция, нашла в сугробе у Ваганьковского кладбища женский труп с перерезанным горлом. О том, что это было ограбление, не могло быть и речи. В ушах погибшей красовались дорогие серьги с бриллиантами, а на руках — кольца. Началось долгое расследование. Во время одного из обысков полиция нашла у Сухово-Кобылина любовные письма от Надежды. В одном из посланий она его упрекала в отсутствии внимания и грозилась расправиться с госпожой Симон. Слухи о ее причастности к смерти модистки быстро распространились по светским гостиным. После череды допросов, Надежда быстро получила «свидетельство на выезд за границу» и в декабре 50-го уехала в Париж. В июне 51-го она родила дочь Луизу. Ни для кого не было секретом, что ее отцом являлся Сухово-Кобылин. Так началась новая страница в жизни Нарышкиной. Впрочем, как и у ее любовника. Находясь на гауптвахте, он завершил работу над своей первой пьесой «Свадьба Кречинского», которая имела оглушительный успех. Ему удалось избежать обвинительного приговора, но не без помощи связей с нужными людьми, как позже признавался он сам. Роман с Дюма В Париже Надин оправилась от ужасов последних месяцев в России, начала вести привычный образ жизни, эпатируя и привлекая новых поклонников. Так под ее очарование попал Александр Дюма. Они познакомились, когда Нарышкина передала ему письмо от своей подруги, в котором та заявляла, что между ними все кончено. Разбитое сердце Дюма решил залечить в объятиях другой дамы. То, что он питал к русским женщинам особую симпатию, не было секретом. Сохранилось его описание, в котором он восхищался ими, говоря, что их сотворил Прометей из найденной на Кавказе глыбы льда и солнечного луча. Дюма пел оду «эксцентрическим существам, которые говорят на всех языках... охотятся на медведей, питаются одними конфетами, смеются в лицо всякому мужчине, не умеющему подчинить их себе... самкам с низким певучим голосом, суеверными и недоверчивыми, нежными и жестокими». Он надеялся перевоспитать Нарышкину, которая была испорчена «своей страной, своим воспитанием, своим окружением, своим кокетством и даже праздностью... » Однако для него это стало ловушкой. Влюбляясь в нее все сильнее, он мучился от того, что не мог узаконить эти отношения: супруг не давал развод. Официально назвать Надин своей женой он смог лишь в 1864-м году после смерти ее первого мужа. К тому времени у них уже была общая дочь Колетт, которую они четыре года выдавали за сиротку, подобранную и взятую на воспитание княгиней Нарышкиной. Дело в том, что когда в 1860-м Надин забеременела, то тщательно скрывала свое положение. Рожать же она поехала к знаменитому гинекологу, доктору Шарлю де Вилье. Она сняла под вымышленным именем Натали Лефебюр квартиру, в которой 20 ноября и родилась девочка. В браке мечтой Надин стало родить Дюма сына. Однако этому не суждено было сбыться. В 1867-м на свет появилась еще одна дочь. Остальные же беременности заканчивались выкидышами. Это сказывалось на ее эмоциональном состоянии. Она была «то равнодушной, то неистовой», ревновала мужа к поклонницам. Итогом этого стало то, что в 1891 году Надежда Ивановна переехала жить к своей дочери Колетт. Потребовать у нее развод Дюма не решился - к тому времени врачи диагностировали у нее неизлечимое психическое расстройство. А через четыре года ее не стало. Надин Дюма было 69 лет.
