Проклятый вопрос

20 апреля, оказывается, день не простой, не обычный. День поисков смысла жизни, без шуток. Праздник, хоть и не государственный, да и не праздник вовсе, конечно, но штука важная. Кто, когда и при каких обстоятельствах его придумал и утвердил — неизвестно, но такой праздник точно нужен тем, кто хочет подумать о жизненном смысле, но не делает это без повода. В книге Дугласа Адамса «Путеводитель для путешествующих автостопом по галактике» ответ на «главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого» должен был решить все проблемы Вселенной. Этого ответа с нетерпением ждали все разумные расы. Он был получен в результате семи с половиной миллионов лет непрерывных вычислений на специально созданном компьютере — Думателе. По утверждению компьютера, ответ был несколько раз проверен на правильность, но он может всех огорчить. Оказалось, что ответ на вопрос — «42». В переносном смысле — ответ, который ничего не дает. Или дает, но в пародийном смысле. Тем не менее при всей кажущейся бессмысленности и очевидном отсутствии устраивающих всех людей ответов на этот проклятый вопрос дискуссия о смысле жизни очень важна. Потому что лишь рефлексия, попытки понять, кто мы и зачем мы здесь, отличают нас, людей, от других животных, а также от камней и растений. Сама способность задавать вопрос о смысле жизни и делает человека человеком, так как никто не может ни спросить, ни ответить на этот вопрос за него. Человека могут пристроить на учебу или на работу, могут женить или выдать замуж, отправить на армейскую службу или отмазать от нее, справедливо или незаконно, наконец, лишить свободы, но никто не в состоянии решить или придумать за нас, зачем мы вообще живем. Получается, что смысл жизни, точнее, его поиск, это та единственная зона абсолютной свободы и абсолютной ответственности каждого отдельного человека, а не государства, общества, родителей этого человека или его детей. Это зона нашего абсолютного одиночества. И глупо ведь врать себе, отвечая на этот вопрос. И лично я не вру, я понимаю, что жизнь в общем-то бессмысленна, но тем не менее пытаюсь убедить себя, что это не основание не искать в ней смысла. В конце концов, кто сказал, что смысл этот должен быть обязательно глобальным, а не локальным, здесь и сейчас, в какой-то конкретный миг, как это было в тот день, когда я впервые увидел свою дочь в роддоме, положил ей в ладошку свой палец и она сжала его так крепко, как только смогла. «А жить нужно просто затем, чтобы жить», пелось по этому поводу в одной советской песне. Ведь вся наша жизнь — это безуспешные, за редчайшим исключением, поиски ее смысла.