Тимуровцы и страх огня. Что пережили дети войны

Воспоминания Надежды Петровой, ушедшей из жизни в минувшем году, в «АиФ-Урал» принесла её сестра Тамара Дубова. «Мне бы очень хотелось, чтобы современная молодёжь знала, как трудились их ровесники в годы войны, какая недетская работа легла тогда на плечи подростков», - говорит Тамара Анатольевна. Чем занимались тимуровцы? «Война началась, когда мне едва исполнилось 13 лет. Посёлок Косья притих, оглушённый страшным известием... Повестка папе пришла в конце сентября. У мамы на руках остались пятеро детей: старшему – 14 лет, младшей – три годика. На плечи нас, старших, легла вся работа по дому, ведь мама работала по 12 часов. Нам нужно было истопить печь, наносить воды, накормить и напоить корову, постирать, вымыть полы... Дрова на санках возили с горы Качканар. По глубокому снегу мы поднимались до того места, где стоял сухостой, валили его, распиливали на чурки, складывали на санки и спускали с горы. Намокшие варежки замерзали на морозе – не грели, не сгибались, руки не чувствовали ничего. Вместе с учителями нам приходилось вести заготовку дров и для школы. В седьмом классе у нас была создана тимуровская команда. Каждое звено имело свой участок работы. Мы помогали семьям, из которых отцы ушли на фронт: пилили и кололи дрова, носили воду, убирали снег, водили ребятишек в детский сад. Собирали мы и тёплые вещи (варежки, носки) для фронта, посуду для госпиталя, одежду для детского дома. И сегодня на многих домах Косьи сохранились красные звёзды – одна, две, три... Они говорят о том, что здесь когда-то жили люди, отстоявшие мир ценой собственной жизни. Летом, после девятого класса, мы работали в бригаде взрослых на промывке золотоносного песка в Безымянном логу. Как мы с ещё детскими силами справлялись с этой тяжёлой работой? Трудились полный рабочий день без выходных. А ещё мы давали концерты, вырученные же средства отдавали на формирование танковой колонны. День Победы. Я хорошо его помню. Это было самое прекрасное утро в моей жизни! Утро первого послевоенного дня. Занятия в школе были отменены. Все – и старые и малые – собрались на площади. Ликованию не было предела! Было много слёз, слёз радости. Повсюду слышались песни. На танцплощадке в сквере танцевала молодёжь. Конечно, мы вспоминали тех, кто уже никогда не вернётся домой, и плакали. Даже в этот день в Косью ещё приходили похоронки... Этой весной мы окончили школу и получили первые в нашей стране аттестаты зрелости – они были учреждены в 1945 году. Мы не только сдали экзамены по учебным предметам - мы годами войны были подготовлены к жизни, к труду. Мы рано повзрослели. Это была гражданская зрелость». Надежда Петрова (Бутеева), г. Качканар Почему не подметали пол? «Нашего папу призвали в армию 22 июля 1941 года. А 23 июля на завод, где он работал, пришла бронь, и больше никого с завода не призывали... Наш отец, Казанцев Павел Григорьевич, и два его друга уезжали на фронт, а мы, провожающие, стояли на площади у поселкового совета и плакали. Подошёл грузовик, мужчины залезли в кузов и... До сей поры помню крик нашей мамы: «Паша, вернись!» Мы, пятеро детей, сбились в кучку возле бабушки и молчали. В тот день дома я, как старшая, взялась за веник, решила подмести пол. Но бабушка вырвала веник у меня из рук да им меня и понужнула: «Ты что делаешь?! Следы отцовы заметаешь!», и целую неделю пол в нашем доме не подметался. Войну мы пережили, как и все. Был и голод и холод. Справились благодаря нашей милой бабушке Парасковье Ивановне Казанцевой. Лес, огород, дрова – всё было на ней. Вместе с бабушкой я, 10-летняя, и 12-летний брат ездили в лес рубить дрова. Представьте, какие лесорубы! Но как-то валили деревья, обрубали сучки, пилили брёвна, а потом – летом на тачке, зимой на санях - возили их. Весной копали огород, сажали картошку, капусту. Летом собирали в лесу гриб, ягоды, домой приходили только ночевать. Бабушка научила нас и косить. В памяти жив и безумно радостный День Победы. Тогда у нашего дома стояли люди, а чёрная тарелка радио, выставленная в окно, голосом Левитана на всю улицу почти кричала о Победе! Я стояла у окна, смотрела вдаль и ждала, что там появится папа. Трижды раненный, он всё-таки вернулся домой после госпиталя в сентябре 1945 года. О войне он нам не любил рассказывать. Знаю, что воевал он на Ленинградском, Сталинградском, Украинском фронтах. У него было много медалей и орден Красной Звезды. На наши расспросы, за что он его получил, папа, помню, просто сказал: «После боя ко мне подошёл генерал, снял со своей груди орден, дал мне: «Держи, солдат, ты его заслужил». Казанцева Люция Павловна, Реж Чего боялись как огня? «Это время нельзя стереть из памяти! Когда началась война в июне 1941 года, мне было 10 лет. Всем было страшно, тревожно! Мы жили в селе Коптелово Алапаевского района. В семье было пять детей, и шестым ребёнком мама была беременна на последних месяцах. Папа уходил по призыву летом 1942 года. Проводы... Старшая сестра 1922 года рождения, которая работала первый год после окончания медицинского техникума в больнице села Арамашево, прибежала. Старший брат 1923 года рождения стоял рядом, и отец ему сказал: «Взрослей быстрее, сынок, скоро будешь солдатом». Сам папа держал на руках сыновей четырёх и трёх лет. Я и мама держались за него и плакали. От отца мы получили единственное письмо из госпиталя в городе Ессентуки. А потом пришло извещение о его гибели 22 августа 1942 года в селе Белый Камень. Брат, семнадцатилетний парень, ушёл на фронт осенью 1943 года. От него писем не получали, а было письмо от его товарища - в нём говорилось, что они шли в атаку цепями и он (товарищ брата) видел, как брат, шедший в передней цепи, подорвался на мине. А вскоре пришло официальное извещение, что брат пропал без вести в ноябре 1943 года. Мама вскоре после проводов папы родила девочку. Роды были тяжёлые, осложнённые: отнялись ноги и она не могла ходить и даже сидеть самостоятельно, поэтому её очень долго не выписывали из больницы. Я вынуждена была одна дома следить за братьями трёх и четырёх лет, управляться по хозяйству, работать на огороде. И каждый день я должна была разносить почту за маму, которая от колхоза работала почтальоном. Разносила письма треугольные с фронта и четырёхугольные «казённые» - в основном похоронные извещения, которых боялись как огня. Я эти сообщения несла в последнюю очередь, так как знала, что тут же соберутся соседи и все вместе будем рыдать. А это страшно! Спустя какое-то время у меня дома заболел корью четырёхлетний брат. Я к маме в больницу – её не отпускают, «лечу» сама, как могу и как посоветуют. Следом заболел корью и младший трёхлетний братик, началось осложнение. В районную больницу в Алапаевск его повезла бабушка. А дома у меня вскоре умирает четырёхлетний брат. Хоронили без мамы, с соседями и селянами. Следом вскоре в больнице умирает и трёхлетний малыш. Снова хороним без мамы. Наконец маму выписывают из больницы, она поправляется очень медленно. Руководит – я выполняю, кручусь. Когда новорожденной сестре исполнился годик, она заболела дизентерией, и снова мама с ней в больнице. Но с лекарствами плохо, и девочка умирает. Мы с мамой остались вдвоём... Я в то время была очень маленького роста, в школе меня звали «кнопкой», заканчивала пятый класс. Так как мама постоянно болела, жить нам было очень трудно, и она решила в шестой класс меня не пускать: «Будешь работать в колхозе!». А зимой в колхозе - какая работа? Грузить в мешки зерно, картофель, овощи, убирать навоз... А я ростом не выше мешка! Приехала сестра и решила попытаться взять меня к себе. Она работала в колхозном медпункте в селе Деево фельдшером, акушеркой и всем, кем работал медик в войну, обслуживая несколько окрестных деревень. С третьего захода - просьбы к администрации колхоза, со слезами и на коленях, ей разрешили взять меня на иждивение и выделили мне паёк 40 граммов муки в день – это 1,2–1,5 кг в месяц. Живём с сестрой на квартире вместе с хозяевами, садим картошку, овощи. Домик маленький – одна комната и большие сени с кладовкой. Вечерами все вместе пили чай, мечтали о том, что кончится война и весь народ будет восстанавливать разрушенное хозяйство страны. Праздники отмечали в колхозном доме культуры, была художественная самодеятельность. Школьники читали стихи, пели, танцевали. У меня, например, был сольный номер – танец «Пузырь». В 1947 году окончила женскую школу и поступила в Свердловский медицинский институт. Тяжело и долго я искала захоронения отца и брата. Нашла отца: Александр Ефимович Борисихин 1900 года рождения, похоронен в деревне Колосово Ульяновского района Калужской области. Там большой хороший мемориал над братской могилой, две с половиной тысячи фамилий погибших занимают 120 мраморных досок. И фамилия моего отца там тоже есть. А вот брата, Ивана Александровича 1923 года рождения, так и не нашла до сих пор. Но надежда всегда умирает последней. Сейчас сын и внук с фотографией брата ходят ежегодно в «Бессмертном полку». А у отца даже фотографии нет... » Белякова Александра Александровна, Екатеринбург