Перестроечная мода 80-х: блеск, нищета и свобода

Безумные начесы, перламутровые тени, несчетное количество заклепок, цветные лосины с лайкрой, стеганые куртки, дутики… Какие еще аксессуары и элементы стиля заставляют нас вспоминать о советских модницах эпохи перестройки с таким восторгом? И какие еще тренды 80-х навсегда вошли в историю моды? Прически 80-х: все пышно и дерзко Многие еще помнят плойку «Этюд-3» советского производства. С ее помощью можно было сделать модную перестроечную укладку: накрутить локоны, а потом приподнять прическу, начесать волосы и хорошенько залить все лаком «Прелесть». У самых популярных укладок восьмидесятых и названия были соответствующие: «Грива укрощенного льва», «Гребень петуха» или просто – «под дикобраза». «Пышные прически у нас всегда ценились, потому что считалось, что это и отличает женщину от мужчины, – говорит журналист, музыкальный критик Илья Легостаев. – Женщина ведь имеет возможность очень эффектно причесаться, начиная от хал, и заканчивая огромными химическими завивками, которые практиковали почти все звезды на местной эстраде». Короткие объемные волосы сверху и удлиненные книзу – стандартная стрижка перестроечных модниц. Это отголоски спортивного стиля и неформальной моды, которые пришли в СССР с Запада. Вместо скромности и комсомольских идеалов – вызов и дерзость. По словам стилиста, дизайнера Влада Лисовца, женщина в 80-е изменилась до неузнаваемости: она стала очень яркой, блестящей. «А также очень нарядной, – говорит он. – С огромными прическами-укладками. Потому что по телевизору стали показывать разные зарубежные сериалы, и наши женщины сразу стали копировать стиль их героинь». «Советское воспитание – да, оно у нас было, – вспоминает участница группы «Комбинация» Татьяна Иванова. — Пионерское детство, комсомольская юность – все-таки это тоже накладывало свой отпечаток. Но ростки свободы, мол, «а-а-а, нам тоже можно», уже, конечно, были. Юбки покороче, лосины поярче, начес повыше, две стрелы праздничные на веки, свисток и – вперед, на мины!». Шик и блеск: люрекс, «дутики», зимние кроссовки и многое другое Железный занавес открылся, и советские модницы уже не отставали от западных. Разноцветные кофты с люрексом привозили из Японии, ботинки со шнуровкой и на каблучке – из Югославии. А куртки из настоящей плотной джинсы – из Америки. Вот таков был типичный ассортимент модного кооператива! «Были какие-то друзья, которые привозили различные каталоги из Германии, из Америки, – вспоминает Маргарита Суханкина, оперная и эстрадная певица, бывшая участница группы «Мираж». – Мы листали их и видели, как там одеваются. Тут тебе и джинсы, и какие-то моднючие сапоги-казаки, и клетчатые рубашки. Естественно, мы тоже хотели соответствовать. А в магазинах было хоть шаром покати, ну ничего не было!». «Папа привозил из Германии вельвет, не крупный, который был везде в наших магазинах, а тонкий. У меня были фиолетовые и коричневые яркие вельветы, и дутая куртка – тогда это было модно», — говорит солистка группы «Город 312», заслуженная артистка Кыргызской Республики Светлана Назаренко: Стеганые куртки из капрона, словно надутые воздухом, назывались «дутики». А к ним такие же пухлые сапоги на толстой подошве – луноходы. Самым писком считались экземпляры серебристого цвета. Эти шедевры моды привозили из Финляндии. «А еще появились зимние кроссовки, – вспоминает певица, заслуженная артистка Татьяна Буланова. – Это вообще был писк. Они были не на платформе, а на толстой «тракторной» подошве. У меня были, я помню. Мне одноклассник их «загнал», я надеюсь, что не по очень спекулятивной цене». В ЗАГС за импортом Настоящие импортные товары в то время можно было купить у спекулянтов или в сети магазинов «Березка». Но смекалистые модницы нашли и другие пути. Например, можно было подать липовое заявление в ЗАГС и получить доступ в магазин для молодоженов. «Когда ты подаешь заявление, тебе дают два месяца на раздумье, – рассказывает писательница Юлия Шилова. – Но тебе тут же дают чек на специальный магазин, где были импортные товары. И ты можешь не выходить замуж, не жениться, но покупать все, что хочешь! Мы все регулярно подавали заявления в ЗАГС только для того, чтобы отовариться. Там были не только свадебные платья, но и босоножки, и джинсы! Я раз сто подавала заявление, пока директор ЗАГСа мне не сказал, что, мол, «пора бы уже и честь знать». Мне отказали и больше не приняли анкету». Лосины с мини-юбками и удлиненными свитерами носили даже те девушки, чьи ноги были далеки от идеала. Сначала на рынках появились черные лосины с лайкрой. Но модницы охотились за малиновыми и бирюзовыми. «У меня были ярко голубые лосины, ярко розовые, оранжевые. – рассказывает певица, участница групп «Мираж» и «Звезды» Наталья Гулькина. – Я это все, не стесняясь, носила, выходила в этом на сцену. Через какое-то время реально пошел бум. Все стали носить лосины!». «Большая радость для нас была иметь пару новых колготок: капроновых, синтетических, с лайкрой или без, – вспоминает солистка группы «Город 312», заслуженная артистка Кыргызской Республики Светлана Назаренко. – У меня папа привозил их стопочкой разных цветов: бежевых побольше, еще черненькие (мы их тоже все любили), сеточкой, с рисуночком. И штучек пять – зелененьких и фиолетовых». Польские колготки в кооперативе или с рук у цыганки шли за десять рублей. Когда на пике моды были черные колготки, а продавались только белые или телесные, то модницы красили их самостоятельно, тушью для черчения. Колготки держали в холодильнике для сохранности краски, но она все равно смывалась под дождем. Впрочем, советским девушкам не привыкать к разным неудобствам из-за модных вещей. Вот что рассказывает актриса, заслуженная артистка России Ольга Кабо: «Мне мама привезла откуда-то из командировки такие туфли-мыльницы. Они, как мыльницы, были из мягкой пластмассы. Это вообще-то пляжная обувь для защиты от песка. И мне было очень неудобно, потому что нога не дышала, и там все время что-то хлюпало. Их невозможно было снять, потому что они сразу впивались в кожу, и от них были мозоли». «Варенка» на дому После перестройки простые синие джинсы уже перестали быть мечтой модника. Вещь еще надо было «довести до ума»: сделать бахрому, нашить блестящие бусины. В крайнем случае – сварить. Главная новинка перестроечной эпохи – варёнки. «Когда я снималась в 88-м году во Львове, там был огромный рынок вещей из Польши, из Чехии. И вот там я пришла в восторг, потому что я увидела, что вареными были все вещи! Ну, я и купила себе все: джинсы, куртку, рубашку, юбку, сапоги, сумку. И когда я приехала на съемки – я снималась тогда у Суриковой, в фильме «Две стрелы» – то я была вся такая крутая-вареная. А Леня Ермольник, когда увидел меня в этом прикиде, сказал: «Олечка, зубы покажи! Они у тебя тоже вареные?». Но я была горда собой!», – рассказывает Ольга Кабо. Достать настоящие фабричные варёнки было трудно, да и стоили они дорого. И умелицы добивались модного эффекта самостоятельно. «Мы с подругой придумали бизнес. У нас было ведро с хлоркой, мы брали самые дешевые отечественные джинсы, и варили их всю ночь. Это было реально тяжело, хлорка лицо разъедала. Еще у нас была швейная машинка. Подруга умела шить, а я варила без конца, как повар. Мы покупали лейблы у перекупщиков, и лепили их на наши «варенки». А потом выдавали все это за заграничные вещи», – рассказывает писательница Юлия Шилова. Заграничные вещи ценили не только за внешнюю броскость, но и за импортные лейблы. «На самом деле это все к нам пришло с Запада, и понятное дело, что каждый, кто платил деньги, хотел какую-то именную одежду, – говорит стилист, дизайнер, ведущий Влад Лисовец. – И в конце 80-х даже я помню, как перешивали с одной вещи на другую этикетку: типа у тебя дизайнерская вещь. И на самом деле вещи с лейблом продавались гораздо лучше, чем без них». Самодельная высокая мода Индийские джинсы стоили 60 рублей – всего-то пол зарплаты. Польские – около сотни. Американские – все двести. В швейных кооперативах и на дому шили вещи гораздо дешевле. Правда, из самых копеечных тканей, которые линяли и протирались. Смотрелись такие «шедевры» порой дико. Например, штаны-бананы – из цветных наперников на подушки. Но многие модницы перестройки – сами себе модельеры-дизайнеры! «Естественно, покупались какие-то ткани, которые тоже трудно было достать. Брались у мамы, у бабушки какие-то вещи, с люрексом что-то, какие-то кофты старые. Все это распарывалось, перешивалось, отрезались рукава, делались какие-то вырезы, – рассказывает оперная и эстрадная певица, бывшая участница группы «Мираж» Маргарита Суханкина. – И вот однажды вы выберете не самую лучшую, но дешевую ткань, и за пару вечеров изобретете такое, в чем не стыдно показаться!». Выкройки – самое ценное, что было в советских женских журналах. Их аккуратно вырезали из «Крестьянки» и «Работницы» и хранили в особой папке. Любимые выкройки – конечно, из немецкого издания «Бурда Моден», который стал выходить в СССР с марта 1987 года. Именно «Бурда», как ее называли, и научила советских девушек шить: выкройки были простыми и понятными. Внимательные читательницы подмечали все: макияж и прически манекенщиц, интерьеры домов, уличные вывески и другие мелочи, которые определяли западный образ жизни, такой желанный и манящий. «Это казус советской жизни, – говорит публицист Галина Иванкина. – Престижным считался журнал «Бурда», созданный для немецких домохозяек, которым советовали, как из трех старых занавесок сшить новую юбку, но там были такие картинки, такие модели, так красиво все разложено, что казалось, что это пропуск в новую, прекрасную буржуйскую жизнь». Кроме импортных журналов модницы изучали и видео: концерты западных звезд, американские мелодрамы. Грубоватая и вызывающая перестроечная мода – мировой тренд. Свои безумные наряды девушки копировали с Мадонны, Сиси Кетч и голливудских актрис. «Мы же уже стали смотреть зарубежную эстраду, – вспоминает актриса Людмила Шевель. – Что там? Макияж яркий, при том, что неумело сделан. Прически, краски: вот это свобода! Мини – кому надо и кому не надо. Все слишком обтянуто. И вот та-а-акие плечи сделают. Все это – супер, все это – гипер! Буквально все тогда было утрированным». «Для меня эталоном была Сиси Кетч, я ее очень любила,— рассказывает певица Наталья Гулькина. – Я смотрела все ее клипы, вот когда она со своей черной пантерой, и ее знаменитая прическа-начес. И я себе делала такую же прическу». А вот как вспоминает это время участница группы «Комбинация» Татьяна Иванова: «Вдруг резко нам показали, что есть какие-то другие вещи. Что можно выглядеть не всегда в коричневеньком, что другие цвета в одежде тоже есть. Это было такое откровение! Думаете, почему все вырядились в эти жутчайшие спортивные болоньевые костюмы цветов «вырви глаз»? Фуксии эти, лаймовые, мятные, с розовыми полосками – чем ярче, тем круче… Потому что, оказывается, это можно на себя надеть! Не просто бело-черное, а еще такое радужное, красивое. И понеслась душа в рай!». «Мы наконец догадались, что мы не все одинаковые. У каждого свой характер, свой облик, свой образ. Это было шансом стать самим собой!» И макияж погуще Ярко-голубые тени, малиновая помада и брови погуще. И, конечно, много перламутра. Макияж должен быть вызывающим! А лицо – сиять как можно ярче! «Это был своего рода такой протест, конечно, – говорит Татьяна Иванова, участница группы «Комбинация». – Мы были молодые, хотелось как-то выделиться. А особо было нечем. Поэтому чем? Ирокезы, стрелки нарисовал какие-то жуткие. Красными, розовыми помадами рисовали тени, думали, что мы красивы, как богини». Тушь «Лениградская», тональный крем «Балет», пудра «Кармен», а если повезет достать – то малиновый блеск для губ «Дзинтарс» из Прибалтики. Вот типичное содержимое женской косметички в эпоху Перестройки. «Косметики не было такой, как сейчас – зайдешь в магазин, и сердце радуется, – вспоминает Татьяна Иванова. – А тогда тени только двух видов: коричневый с зеленым, синий с голубым. Было такое ощущение, что они сделаны из школьного мела». «Цыгане очень часто сами создавали эту косметику, – говорит публицист Галина Иванкина. – Варили это в своих лабораториях цыганских, делали помады, тени и продавали их. Они очень хорошо знали тенденцию. В 80-х годах были в моде перламутровые помады, так вот цыганские помады были очень перламутровые! Там был процент блесток такой, что помада давала фосфоресцирующий эффект!» Вспоминает Светлана Назаренко, солистка группы «Город 312», заслуженная артистка Кыргызской Республики: «Я еще помню, как мы покупали помаду за пять рублей у цыган, а цыгане торговали у ЦУМа. И самый писк – это перламутровая помада, это прямо вау! Еще были прибалтийская косметика «Дзинтарс», болгарская и польская». В конце восьмидесятых в продаже появилась импортная косметика. Стоила она дорого – зато без очередей и без спекулянтов. Вот как рассказывает об этом бывший редактор фирмы звукозаписи «Мелодия» Юлия Сапрыкина: «Когда открылись на улице Горького всякие «диоры», мы стояли в очередях. Пытались попросить 25 рублей, на французские духи, 45 рублей на «Клима» от «Ланком». Ведь это было настоящее чудо!». «Очень ценились наборы косметики, – вспоминает публицист Галина Иванкина. – Если сегодня женщины покупают все отдельно, то тогда ценились ланкомовские трехэтажные наборы, которые надо было раздвигать, и эти огромные палетки, как у художников. Это был самый лучший подарок для подруги или невесты». «И когда мы накрасили ресницы французской тушью, то нам казалось, что они в три раза больше, чем от какой-либо другой туши, – говорит модельер Елена Супрун. – Такой вот был эффект у французской косметики. Она производила на женщин магическое действие!» Решительные, раскрепощенные, смелые Перестроечный макияж не только был смелым сам по себе, он и предназначен был только для смелых. Вот как вспоминает об этом заслуженная артистка Кыргызской Республики Светлана Назаренко: «Меня в школе учительница ловила и говорила: пойдем умывать блеск с губ! Не смывать, а именно умывать! И она вытирала польский блеск. У меня было несколько: с запахом морковки, с запахом вишни. Я красилась, и меня ругали». Маленькую Веру из одноименного фильма тоже постоянно ругали родители – за легкомысленный образ жизни. Кстати, Вера – типичная красотка перестройки: бешеный начес, колготки в сетку и пластиковые клипсы. Но перестроечные стандарты красоты – это не только внешность. За ярким и дерзким фасадом – характер, амбиции, новые желания, далекие от привычных коммунистических идеалов. И в кино тоже появились новые стандарты красоты. Застенчивость, романтика, мягкие черты лица уже не в моде. Вот что говорит актриса, заслуженная артистка России Ольга Кабо, исполнительница роли медсестры Кати в фильме «Ночной экипаж: «Моя героиня Катя была свободолюбивой девочкой, очень самостоятельной. Она молодая, но уже работает, и если все остальные герои в фильме просто тусовались и развлекались по жизни, то Катя – единственная героиня, которая имела профессию и зарабатывала себе на жизнь. Поэтому сказать, что она легкомысленная нельзя». В перестроечном кино – новые типажи. Решительные, раскрепощенные женщины, мечтающие о карьере, ломающие стереотипы. Вот что говорит кинокритик Александр Шпагин: «Героини Зайцевой, героини Гундаревой – они все очень оригинальные, и во всех них была жажда внутренней свободы. И вот наконец эта жажда осуществилась. Потому что, как только пришла перестройка, все как с цепи сорвались. Поначалу еще ничего, цепь кое-какая была. Но тут появилась Маленькая Вера. И, хотя это образ скорее отрицательный, все достаточно остро – не иронически, а жестко, – но, тем не менее, Маленькую Веру как-то странным образом выбрали, как некую матрицу свободы. Негода первая снимается в Плейбое, все круто, и постепенно выясняется, что Маленькая Вера – это наше все». «Свобода была во всем. И это было здорово» На что только ни пойдешь ради красоты! Тем более – конкурса красоты. «Московская красавица» – так назывался первый в Советском Союзе конкурс красоты по американскому формату. Еще несколько лет назад в этом увидели бы тлетворное влияние Запада. Теперь же на конкурс стояла огромная очередь из претенденток на звание первой красавицы. Причем половина участниц пришла с модной химической завивкой, которая нещадно сжигала волосы. Рассказывает журналист, организатор конкурса «Московская красавица —1988» Марина Парусникова: «В этой очереди стояли все: девушки, женщины с авоськами, беременные: маленькие, толстые, высокие, длинные». «На тот момент конкурс красоты был вполне определенным символом, – говорит режиссер, продюсер Сергей Винников. – Появление всех этих конкурсов – это ведь не что иное, как такой небольшой шажок страны, у которой секса не было, к тому, что женщина вдруг может появиться на сцене в купальнике». В Америке на подобных конкурсах всем выдавали одинаковые купальники. А «московским красавицам» пришлось выступать в собственных вещах. Получилось самое настоящее дефиле перестроечной купальной моды: от строгих боди до откровенных бикини. Сколько предрассудков надо было преодолеть! И, прежде всего, ханжеское отношение к красоте женского тела. Конкурс прошел с таким успехом, что уже на следующий год у него появились спонсоры. Победительниц награждали круизами по Средиземному морю, бытовой техникой, наборами косметики. Оказалось, что красота хорошо продается. И девушки открыли для себя профессию, которая до сих пор была в тени и далеко не в почете. «Не было моделей, не было модельных агентств, рассказывает журналист, организатор конкурса «Московская красавица —1988» Марина Парусникова. – Ну, были манекенщицы, но в эту профессию люди особенно не стремились. Это была какая-то достаточно закрытая группа. Получали они немного, и особой популярностью и престижем эта профессия не пользовалась». В трудовых книжках манекенщицы значились как демонстраторы одежды и имели шестой разряд, то есть очень низкую квалификацию. Но в конце восьмидесятых вдруг выяснилось, что манекенщица – завидная профессия. И звездами подиума могут стать любые симпатичные девчонки с модельными параметрами. Не нужны ни высшее образование, ни партийный билет! «Вот победительницы конкурса красоты и поехали в Америку, – вспоминает Марина Парусникова. – Потому что там были модельные агентства, и, по их пониманию, карьера их ждала именно в Америке, потому что там был Голливуд. Кроме того, там оказалась победительница первого конкурса красоты Маша Калинина. Она несколько лет училась в школе Голливуда. И все к этому стремились». Московская красавица Маша Калинина стала первым секс-символом в СССР. Представление иностранцев о советских девушках в корне изменилось. Оказывается, у них такие же цели и мечты: карьера, обеспеченная жизнь, звездный статус. И такие же нравы! «Советские девушки не только красивые, но и сексуальные!» – такое открытие сделала западная пресса. Обнаженная русская девушка на обложке – это сенсация и гарантия высоких тиражей. Маша Калинина легко снялась для мужского журнала. За ней последовали актрисы Наталья Негода и Елена Кондулайнен. «В то время возникает целый ряд молодых актрис, у которых, по-моему, главная задача на экране – это показывать свою грудь, — говорит кинокритик Александр Шпагин, – И эта мода пошла по всему миру. У нас, конечно, все сразу подхватили новые тенденции. И вообще возникает координата сексуальности. У нас за отсутствием внутренней культуры эротики, за отсутствием культуры сексуальности все это превращается в некое тотальное… не буду произносить это слово. Назовем шалавство (смеется). Ну и, конечно, главная героиня всего этого шабаша была Елена Кондулайнен, которая просто настаивала на новой сексуальной культуре и стала своего рода такой красивой ведьмой в нашем кино и вообще в нашем социокультурном пространстве. Она везде летала на метле, она организовывала партию свободы». К концу восьмидесятых многие девушки уже делали ставку только на внешность и те дивиденды, которые она может принести. Юная героиня фильма «Курьер», девочка из хорошей семьи говорит: «Я хочу сказать, о чём я мечтаю! Я мечтаю быть очень красивой, чтобы нравиться всем мужчинам, и ещё я хочу ехать в красивой спортивной машине, чтобы на мне был длинный алый шарф, а на сиденье рядом – магнитофон и маленькая собачка. Это честно!». «Никто не верил ни во что, – говорит киноактер Федор Дунаевский. – Если были какие-то иллюзии у людей, то их не осталось. Когда я был совсем маленьким, то бабушки и дедушки-коммунисты, верили в светлое торжество коммунизма и надвигающийся крах капитализма. Ну, хорошо, они заблуждались. А дети-то ни во что уже не верили!». Красота стала ходовым товаром и на эстраде. К концу восьмидесятых уже так не важны вокальные данные – были бы данные внешние. А петь можно и под «фанеру». У популярных групп даже появились клоны: по стране гастролировали десятки поддельных «Миражей» и «Комбинаций» набранных из провинциальных красоток. Вот что рассказывает Алена Апина, заслуженная артистка России, в 80-е годы – солистка группы «Комбинация»: «Это была «Комбинация» из девочек таких, знаете, не худсоветом выбранных, а из провинции. Спонтанно таких вот собралось пять человек. Мы дали людям надежду, что каждая, каждая девушка, сидящая по ту сторону экрана, она может быть на нашем месте. Потому что пергидрольные волосы, драные колготки, костюмы, сшитые из занавески, ночевки на вокзалах… Всю эту романтику собрать – для постороннего человека кошмар, а для нас жизнь. И каждая могла оказаться на нашем месте. «Это был кураж страшный, – вспоминает, участница группы «Комбинация» Татьяна Иванова. – Дело было даже не в деньгах. Представьте, тебе 17 лет, ты поешь какие-то уже обалденно популярные песни, перед тобой 100-тысячный стадион, и все с тобой вместе прыгают и поют. Да мы готовы были без денег скакать днем и ночью, потому что, когда хлопают, кричат и подпевают – это ощущение непередаваемое!». «Это было прекрасное время, экспериментальное, время каких-то чудес, – говорит Алена Апина. – Оно не может повториться, потому что это было совпадение с тем, что происходило в стране. Ощущение, что можно все, свобода была во всем. И это было здорово». Красота в стиле Перестройки – эпатажная, вызывающая, порой вульгарная. Зато безыскусная и, конечно, искренняя. Казалось, что яркая обертка интереснее внутреннего содержания. И все же последнее советское поколение еще покажет свою силу в лихие девяностые. Но это – уже совсем другие времена… ПОЗНАЙ ДЗЕН С НАМИЧИТАЙ НАС В ЯНДЕКС.НОВОСТЯХ