Смерть настигла известного писателя в небе
2 июля 1942 года самолёт, на котором летел один из авторов «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка» Евгений Петров, врезался в землю, и писатель погиб. Говорили, что Петров, вопреки инструкциям, прошёл в кабину пилота и отвлёк его разговором. Брат Петрова, знаменитый Валентин Катаев, писал, что транспортный «Дуглас» уходил от «мессершмита», и лётчик не рассчитал высоту и скорость. Катаеву казалось, что смерть ходила за его братом по пятам. В детстве тот тонул, в гимназической лаборатории наглотался сероводорода и его едва спасли, в Милане Петрова сбил велосипедист, потом он чудом не попал под машину, на Финской войне и под Москвой в 1941 году едва уцелел под обстрелом. Летел Петров из осажденного немцами Севастополя, в Москву — альтернативой «Дугласу» был лидер эсминцев «Ташкент», но тот попал под бомбёжку и погиб. За Петровым и в самом деле шла смерть — Катаев не ошибался. commons.wikimedia.org/Public Domain Петр Катаев с сыновьями Валентином и Евгением Старший брат знал это очень хорошо, и, возможно, чувствовал свою вину. Однажды Валентин Катаев, бывший белый офицер, командир бронеплощадки на деникинском бронепоезде и заговорщик, едва не подвёл брата под расстрел. Их арестовали в занятой красными Одессе из-за того, что Катаев участвовал в подполье. Младшего брата взяли заодно — тогда тот, по совету Катаева, убавил себе возраст: предполагалось, что несовершеннолетнего не расстреляют. Старшего спасло то, что влиятельные чекисты знали его по литературным кружкам, где у Катаева была репутация левака, вслед за ним освободили и младшего. Однако Евгений Петров так и остался моложе своего настоящего возраста. Валентин Катаев скрыл свою настоящую биографию, в книгах он её полностью переписал. Петров тоже не упоминал о том, что сидел в тюрьме ЧК. Вскоре после освобождения он пошёл служить в уголовный розыск, и не упомянул об этом в анкете. В повести Александра Козачинского «Зелёный фургон», по которой был снят довольно известный фильм, описана часть милицейской эпопеи Петрова. Козачинский был его одноклассником, в гимназии они дружили и дали друг другу клятву верности. После революции одноклассник Петрова тоже служил в угрозыске, и был на отличном счету, а потом стал известным бандитом. Петров его арестовал и спас от расстрела — в «Зелёном фургоне» он выведен как начальник отделения милиции, бывший гимназист Володя. Козачинский, Петров и Катаев работали в московской газете «Гудок» и писали фельетоны. Козачинский перебрался в Москву к Петрову, а Петров — к брату: сначала он работал надзирателем в тюрьме, но потом Катаев изменил его жизненный путь. Фельетоны давались Петрову легко, каждый стоил едва ли не столько, сколько в тюрьме ему платили за месяц. Он стал журналистом, освоился в Москве, приоделся, и превратился в Петрова. Фамилию «Катаев» младший брат оставил старшему, так как считал его более талантливым. Писатели Евгений Петров и Илья Ильф за работой Так оно и было, но вот человеком Катаев был плохим — а о Петрове никто не говорил ничего скверного. Он был честен, внимателен к людям, доброжелателен. Катаев же к людям относился очень скептически, с презрением, но младшего брата нежно любил. Он подсказал ему и сотруднику «Гудка» Илье Ильфу идею «Двенадцати стульев»: в литературе Петров был обязан ему всем. Ильф и Петров были очень разными людьми и единым целым в работе: тексты «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка» рождались в спорах, каждая фраза получалась отточенной, словно афоризм. Они дополняли друг друга, и когда Ильф умер, Евгений Петров сказал: «Это хоронят и меня». Ничего равного тому, что он написал вместе с соавтором, из-под его пера больше так и не вышло, но жизнь Петрова оказалась удачна. Вместе с двадцатью другими писателями он получил орден Ленина — это было высочайшей формой признания. Он был заместителем главного редактора «Литературной газеты». Стал главным редактором «Огонька». Петров и Ильф не участвовали в кампаниях по очернению «врагов народа», разоблачительных писем не подписывали, однако карьере это не мешало — сказывалась безупречная репутация. Но, утратив соавтора, Петров перестал быть прежним, в литературе он умер задолго до того, как «Дуглас», на котором он летел, врезался в землю. Если бы не авиакатастрофа, его ждала жизнь, в которой он был бы удачливым литературным функционером и бледной тенью одного из создателей Остапа Бендера... Но так не вышло — по пятам Петрова всё время шла смерть, и на этот раз настигла его.
