В кафе - за священным писанием. Зачем батюшка устраивает провокации
Калининградской епархии РПЦ, самой молодой в России, исполняется 35 лет. Журналист «АиФ-Калининград» поговорил с руководителем её миссионерского отдела Александром Пермяковым о новых методах работы церкви. Хотят сладкой жизни Евгения Бондаренко, KLG.AIF.RU: - В 2014 году вы развесили в городе листовки с фотографиями лохматой татуированной девицы с сигаретой и скромной девушки в платочке и призыв родителям обращаться, если хотят, чтобы дочь была, как на 2-й картинке. Резонанс был на всю страну. А вы на что рассчитывали? Александр Пермяков: - Нужна была провокация, чтобы завязалась дискуссия. И она дала результаты: контакты с новыми людьми. С некоторыми я подружился. Среди них - подростки, которые звонили ради шутки. Мы стали общаться, и у некоторых градус неприятия церкви заметно снизился. Приходил наркоман, для которого тема веры - что-то смешное. Но я ему сказал: «Ты можешь смеяться всю жизнь. Но у меня есть преимущество: может, я не так много смеюсь, но больше управляю своей жизнью». Мы встречались несколько раз. Он пытался отказаться от наркотиков. Не знаю, получилось ли окончательно, но вектор задан. - А родители обращались? - Их было больше всего. Жалобы примерно одинаковые: ребёнок не хочет учиться, работать, не слушается. Помню, разговаривали с девочкой-подростком, которую мать привела. Я спросил, чего она хочет в жизни. Школьница нарисовала картину: дом в Испании, «Бентли», муж-бизнесмен, роскошный сад, прислуга. Я спросил, как она собирается всё это получить. И когда она объяснила, что предлагает взамен, сказал: «Ты меня прости, но в народе это называется проституция. И здесь существует очень мощная конкуренция. А какие твои конкурентные преимущества, раз ты собираешься встать на этот путь?». Сейчас многие девочки хотят сладкой жизни. К реальному браку мало кто готовится. -Что ещё нового придумали, чтобы привлечь людей к вере? - Совершенно новая вещь - система индивидуального обучения Священному писанию где и когда удобно: в кафе, в парке, дома. Ещё я веду канал на Ютубе. Во Вконтакте у меня пять тысяч друзей и около тысячи подписчиков со всей России. - В интернете - масса конкурентов, тоже борющихся за молодые умы. Группы смерти, к примеру. - Систематически я этой темой не занимался. Но было дело, 14-летнюю девочку от этих групп отвадил. У старшеклассников как часто бывает: если не вписываешься в определённую модель поведения, тебя начинают игнорировать. Все одноклассники собираются на день рождения, а тебя не зовут. У всех давно парень есть, а у тебя нет. У неё была такая же история. Начала искать взаимопонимания в интернете. Появились люди, которые активно с ней стали общаться. Она с ними сначала 15 минут в день переписывалась, потом по часу. А потом они стали выдумывать для неё испытания. Мол, терять уже нечего, зато можно получить порцию адреналина и незабываемое удовольствие. Я старался разоблачить всё это. Доступно объяснить, что это ложь - наглая и циничная. Сейчас у девочки всё нормально. Вещий сон - Как вы сами пришли к вере? - Прадед был священник, отец хранил его иконы. Однажды, ещё в школе, я во сне увидел себя в одеянии священника, и мне было комфортно. Не придал этому значения. Когда учился в питерском строительном институте, стал искать себя. В 90-е годы духовные учения предлагали на любой вкус. Ходили по улицам кришнаиты, были очень активны свидетели Иеговы и саентологи. Я пытался разобраться во всём. Самым интересным показалось христианство. Потом попал на работу на православное радио. Вёл программы о деструктивных сектах. В 2001 г. поступил в семинарию. - Какая из сект самая опасная? - С моей точки зрения, - саентологи - сомнительная организация. В той же Википедии сказано, что в ряде стран ЕС их относят к сектам. Есть и другие течения, но нельзя обвинять огульно всех. Бывает, отдельная баптистская община ведёт себя, как тоталитарная секта. А рядом другая, и там всё нормально. Бывают и православные общины, которые фактически являются тоталитарными сектами. Многое зависит от личности пастора или священника. - Многие говорят, что православная церковь превратилась в коммерческую организацию. Батюшкам ставят план по выручке. Что можно на это ответить? - Деньги - не добро и не зло, это - средство проверки человека. Никто не говорит, что у нас всё безупречно в плане денег. Кто-то поддаётся искушению, к примеру, как Иуда, один из 12 апостолов. Если меня спрашивают про деньги какого-то священника, я говорю: «Это на твои деньги он купил машину? Нет? Ну, тогда некрасиво заглядывать в чужой карман». Даже если священник украл эти деньги, как делал Иуда, пусть с ним разбираются люди, которые их давали. - А есть у вас социальные проекты не только для верующих? - Реабилитация наркоманов, помощь сиротам, деятельность против абортов. Работаем над тем, чтобы в каждой женской консультации был человек, с которым женщина может поговорить, когда решает, оставить ли ребёнка. Чтобы не сделала шаг, о котором будет жалеть. - Для некоторых сейчас поход в церковь - мода. Одно время было модно венчаться. А сейчас больше венчаний и крестин стало? - Раза в два меньше пар сейчас венчаются, чем пять лет назад. И слава Богу. Теперь люди чаще делают это осознанно. А такие реже разводятся. Сейчас вопрос в другом: чтобы люди жили по заповедям. Христианство предъявляет к человеку высокие нравственные требования. Если мы хотя бы на 80 % приблизимся к этому стандарту, многие проблемы исчезнут. - В городе и области продолжают строить храмы. Значит, меценаты не перевелись? - Они есть. В основном предприниматели, руководители крупных предприятий, у которых есть чувство ответственности за церковь, за родную землю. Есть разные способы финансирования приходов. Пока общины у нас молодые, они могут содержать храм, но не могут его построить. Тем не менее храмы возводятся. - А мечети - ни одной... - Это вопрос не ко мне. Во всяком случае, с нашей стороны нет никаких препятствий. Рассуждая с точки зрения гражданской логики, если у мусульман не будет мечети, они от этого не перестанут верить. Но будут группироваться по подвалам. А мечеть - место, где они могли бы собираться открыто и безопасно. И государству, наверное, это было бы выгодней. Чисто по-человечески мы хорошо общаемся с мусульманами. Сотрудничаем по социальным проектам, вопросам противодействия сектам.
