Почтальон Ваня

10 километров — такое расстояние каждый день Иван Черемных проходит, разнося почту по участку. Сейчас у него каникулы, последние без ЕГЭ и сессий. Он окончил десятый класс и решил немного подзаработать летом — пришел в почтовое отделение, и его приняли. Смерть бумаги, торжество AliExpress Пойти в почтальоны Ивану посоветовала его мать, директор лицея в Ставрополе. Работа не тяжелая, не то что на стройке. В чем-то даже кинематографичная. Почтовое отделение № 1, где работает Ваня, расположено на улице Октябрьской, наверное одной из самых зеленых в городе. Совсем недалеко Члинский лес. В основном это частный сектор, но есть и многоэтажные дома, подступающие вплотную к лесному массиву. Стереотип, что почтальоны работают с раннего утра, оказался неверным. Как и большинство трудового населения, они приходят к девяти часам. Рабочий день у Ивана начинается с сортировки свежей корреспонденции. Ее приносят в больших пластиковых ящиках. Над рабочим столом ячейки с номерами многоквартирных домов. Каждая из них завалена посылками из Китая — именно с ними чаще имеет дело современный почтальон. Сбоку на стене длинный список газет и журналов. Редкое издание выписывают больше двух-трех человек. Печатные версии уже не актуальны. — Сегодня совсем немного работы. Мелкие отправления раздают почтальонам, мы их сами разносим, а крупные оператор забирает, но дает извещения, которые нужно разнести по адресам. Самый трудный день — когда приходит много журналов, газет (иногда и такое случается) или платежек за коммунальные услуги, — говорит Ваня, сортируя корреспонденцию. Есть у него для этого специальная тетрадь — ходовик. Там отмечается, на какой адрес пришла периодика. — А бывают письма «на деревню дедушке», как в знаменитом рассказе? — Да, порой указывают только имя. И тогда мы делаем возврат. Но если знаем человека и уверены, что это ему, то тогда относим, — говорит Иван. Сейчас он на равных среди других сотрудников, но вначале пришлось поучиться. Как рассказывает начальник отделения почтовой связи № 1 Анна Данилюк, Черемных первым среди подростков пришел искать работу в этом году. — Иван пришел к нам сам и спросил, есть ли вакансия. Мы отправили его в учебно-подготовительную группу, где набирают персонал на три летних месяца для замены почтальонов, которые уходят в отпуска. В итоге он к нам и вернулся, уже в должности сотрудника. В отделении второй год принимают сменных почтальонов, и всегда это школьники на каникулах. Взрослые не хотят устраиваться на три месяца, а для подростков это отличный шанс подзаработать. — Ваня нас устраивает, хорошо относится к своим обязанностям, жалоб на него нет. Перспектива отработать все три месяца у него хорошая. Влился в коллектив, всем помогает, — говорит Анна Данилюк. Почта на колесах Испытательный срок и стажировка у Вани длились две недели. За это время его познакомили с особенностями «внутренней кухни», объяснили, как принимать и сортировать письма, общаться с людьми, выдали связку ключей от всех домофонов на участке. Есть у него и карта-путеводитель со стрелками. Если следовать ее указаниям, вверенный участок удастся пройти максимально быстро. — Обычно я разношу почту сначала по частному сектору. Проезжаю адреса на велосипеде, — говорит он, когда мы выходим на улицу. Удостоверения почтальона у него нет, но на рабочей сумке приклеена надпись «Почта России» с адресом участка. — Прямо как в американских фильмах, когда почтальон бросает скрученную газету на порог дома. — По сути, так и есть. Подъехал, забросил письмо и покатил дальше. Как расправлюсь с частным сектором, оставляю на работе велосипед и иду по многоквартирным домам. Там с великом неудобно. Каждый раз с него слезать, пристегивать и идти в подъезд — это отнимает много времени. На вопрос, хочет ли он стать почтальоном, Иван улыбается и сразу же говорит «нет». Но с будущей профессией он еще не определился. Мама считает, что этим летом «вопрос нужно решить». В одном Ваня сейчас уверен: гуманитарием он быть не хочет, мечтает освоить техническую профессию. Про зарплату Иван говорит сразу и без смущения — обещали около восьми тысяч в месяц. Но тут же признается, что денег пока не получал. Скоро должны прийти первые. — На что потратишь деньги? — Мы с братом хотим накопить и купить компьютерную приставку. — Playstation 4? — Не, Xbox One. По улице Иван идет уверенно, знает каждый поворот и тропинку. В день он проходит около 10 километров. В первый раз преодолеть такое расстояние было нелегко. — Я тогда кучу времени потратил, чтобы найти нужные адреса. Многие дома не подписаны, нумерация непоследовательная. Ходил туда-сюда и сильно вымотался. Вечером думал, что с меня хватит, не буду работать. Но потом понял, что дальше-то будет легче и сдаваться не стоит. К счастью, с выносливостью у Вани проблем нет. Во время учебы он занимается тхэквондо, а летом секция переезжает на сборы в другой город. Ваня не поехал, поэтому работа почтальона — еще и своеобразная замена тренировкам. Тем более что в боевой технике тхэквондо используются ноги, что весьма уместно в этой профессии. Нехорошая квартира и детские страхи За месяц работы у Ивана выработался профессиональный навык: каждый дом, будь то многоэтажка или частный сектор, он оценивает с точки зрения того, как лучше доставить почту: есть на двери или здании номер дома, висит ли почтовый ящик, удастся ли попасть во двор, или же его стережет собака. Есть у Ивана и самый нелюбимый дом. С ним получился практически фильм ужасов. — Мне надо было отнести туда письмо. Снаружи он обшарпанный, а рядом с домом лежал пьяный мужчина. Внутри темно, мухи летают. Когда я подошел к нужной двери, из-за нее доносились странные звуки. Я быстро оставил конверт и поспешил на улицу. Потом этот дом приснился Ване в жутком сне. Мы решили сходить к тому месту, чтобы развеять страхи. Доставлять почту туда не требовалось, но мы сделали крюк. Расположение дома оказалось интересным — на стыке между частным сектором и многоэтажками. Постройки на нескольких хозяев, которые значатся под одним адресом. Узкие улочки, на небольших клочках земли жильцы выращивают цветы. Нас встречает девочка лет пяти в больших туфлях, которые ей будут впору лет через десять. Она заливисто смеется, а женщина, судя по всему ее мать, фотографирует ребенка на телефон. Увидев нас, девчушка засмущалась и убежала в дом, несмотря на уговоры мамы. Рядом мальчишка катался на качелях и звонко что-то выкрикивал. Когда мы прошли рядом, сразу же осекся и пристально в нас вгляделся. Видно, что посторонние редко проходят по этому двору. «Страшный» дом, как назвал его Иван, стоял в строительных лесах, так что узкая дорожка к подъезду стала еще уже. Лестница внутри оказалась деревянной, и каждый шаг отдавался громким скрипом. И ни намека на освещение. После яркого солнца идти приходится на ощупь. Неудивительно, что здание напугало 16-летнего подростка. Проведя внутри для приличия около минуты, мы поспешили наружу. Оставалось всего несколько адресов. Человек вместо дрона — Кажется, у меня новый рекорд, — говорит Иван. — Так быстро я почту еще не разносил. — Как думаешь, может, в скором времени дроны будут делать твою работу? Но Ваня качает головой, он уверен, что этого в ближайшем будущем не произойдет. На каждый адрес у работника почты небольшое досье. В нем — как открыть дверь, попасть к почтовому ящику или где лучше оставить корреспонденцию. Одна пенсионерка всякий раз просит Ваню заносить газету внутрь частного двора, а не бросать в почтовый ящик, чтобы не помять. — Всего этого дроны не умеют. Тут нужен подход в каждом конкретном случае. К тому же недавно испытали первый квадрокоптер почты. Вы знаете, что с ним случилось, — говорит он, имея в виду случай в Улан-Удэ в апреле этого года, когда первый дрон-почтальон спустя несколько секунд после старта феерично влетел в стену соседнего здания. — Значит, люди до сих пор пишут письма друг другу? — За все время мне попалась только одна открытка, которую внучка с востока страны написала своей бабушке. — Тогда что такое сейчас почтовые оправления? — Журналы, газеты, письма из компании в компанию, штрафы, уведомления из налоговой или из пенсионного фонда, извещения на посылку. — А самому тебе приходилось писать письма — вот так, на бумаге? — Нет, ни разу не писал.