«Я знаю, мама умерла, я в этом виноват»

Это сейчас Вадик большой, ему целых шесть лет. А два года назад, когда он был маленьким, он сказал бабушке, что нужно поехать в тот дом, где они жили с мамой. Мама болеет и сама приехать не может. Она его ждет, он точно знает… 27 апреля 2018 года в «КВ» была опубликована статья «Очередь в детский ад», где речь шла о попавшем в беду шестилетнем Вадике Ловчикове. Со дня рождения Вадик вместе с мамой Марией Александровной Пряниковой был прописан в деревянном доме 1956 года постройки в Краснопахорском поселении, в поселке Красное, по адресу улица Октябрьская, 10. Половина этого дома раньше принадлежала его деду, Александру Сергеевичу Пряникову, а вторая половина — родному брату деда, Виктору Сергеевичу Пряникову. За две недели до смерти дедушка Вадика подарил свою часть дома третьей жене — Людмиле Семеновне Коноревой. А Виктор Сергеевич Пряников подарил принадлежавшую ему половину дома своей жене, Валентине Николаевне Пряниковой. И вот сразу после смерти Александра Сергеевича Пряникова в сентябре 2011 года Виктор Сергеевич Пряников, родной брат отца Марии Пряниковой, обращается в суд с иском о проведении фактического раздела дома. Дело в том, что он в этом доме много лет не жил, потому что у него была своя двухкомнатная квартира. А в доме, который состоял из 20‑метровой комнаты и 8‑метровой кухни, жила только Мария Пряникова, которая ждала ребенка. В декабре 2011 года Подольский районный суд в иске отказал, потому что братья Пряниковы после смерти отца не разделили дом, не поставили перегородку, и на этом основании суд постановил, что Мария Пряникова имеет право пользоваться всем домом. После рождения Вадика Ловчикова в августе 2012 года Виктор Сергеевич Пряников вместе с женой своего умершего брата, Людмилой Коноревой, обратились в суд с новым иском. На сей раз они просили выселить из дома Марию Пряникову с новорожденным ребенком и снять их с регистрационного учета. В декабре 2012 года Подольский районный суд в этом иске родственникам Марии Пряниковой тоже отказал. Весной 2013 года Виктор Пряников и Людмила Конорева в третий раз обращаются в суд — на сей раз в Троицкий районный суд Москвы (поскольку Краснопахорское поселение стало частью столицы) — с иском к Марии Пряниковой о нечинении препятствий в пользовании домом. К этому времени Марии Пряниковой был поставлен диагноз: рак молочной железы 4‑й стадии с метастазами в легкие. В суд она приезжала после химиотерапии, уже без волос. Так вот на этот раз суд удовлетворил иск Пряникова и Коноревой о нечинении препятствий в пользовании этой избушкой на курьих ножках, поскольку Мария Пряникова, проживающая там с грудным ребенком, мешает родственникам пользоваться их частью избушки. Напомню, что ни воды, ни канализации в доме не было: туалет во дворе, а вода в колодце. И на основании решения этого суда 3 августа 2015 года тяжелобольную Марию Пряникову с 3‑летним ребенком без исполнительного листа с помощью судебного пристава Владимира Смирнова выселили из дома, а все вещи вынесли на улицу. На другой день, то есть 4 августа 2015 года, суд второй инстанции признал требование о выселении Марии Пряниковой и ее малолетнего сына незаконным, но было уже поздно. Когда Мария обратилась в суд с иском о возврате сторон в первоначальное состояние и компенсации морального вреда, суд ей отказал: «Требования истца о возврате сторон в первоначальное состояние… являются необоснованными, поскольку доказательств того, что Пряникова М.А. не может проживать в доме 10 по улице Октябрьская… и пользоваться своими вещами по своему усмотрению, Пряниковой М.А. не представлено, ключи от дома у нее есть, доступ в помещение ей никто не ограничивает». Если вы не поняли, уточняю: Марию вместе с трехлетним ребенком из дома выселили, вещи выставили на улицу — а в остальном все в порядке. Жить в доме можно, и вещами пользоваться тоже, но уже на улице. До апелляционного определения суда второй инстанции, который 16 ноября 2016 года оставил эту жалобу без удовлетворения, она не дожила. Мария умерла 15 сентября 2016 года. * * * Задолго до этих баталий, в декабре 2004 года, Мария Пряникова встала в очередь нуждающихся в улучшении жилищных условий. В мае 2012 года у нее родился сын Вадик, в июне она зарегистрировала Вадика в доме на улице Октябрьской и тогда же отнесла документы в администрацию Краснопахорского поселения для постановки сына в очередь на жилье. А через четыре года она умерла. И поскольку отец Вадика, Виталий Владимирович Ловчиков, после того как Мария узнала свой диагноз, удалился по-английски, не прощаясь, опеку над ребенком оформила бабушка Вадика, Екатерина Николаевна Пряникова. В сентябре 2017 года Екатерина Николаевна Пряникова написала заявление в Департамент городского имущества Москвы (далее — ДГИ) с просьбой сообщить, в какой именно очереди на получение жилья (обычной или льготной) и под каким номером числится ее пятилетний внук Вадик Ловчиков. И получила ответ: ни в какой очереди ребенок не числится, потому что никакого заявления и никаких распорядительных документов о включении в состав учетного дела Марии Пряниковой ее сына В.Ловчикова в материалах дела не имеется. То есть мать ребенка умерла, ее с очереди сняли, а никакого мальчика при ней не оказалось. Екатерина Николаевна Пряникова обошла все возможные инстанции и написала все возможные письма, в том числе и в прокуратуру Москвы и уполномоченному по правам ребенка в Москве Евгению Бунимовичу. В ответ все старательно переписали ответ из ДГИ о том, что никакого ребенка ни в какой очереди нет. И тогда Екатерина Николаевна обратилась в «Московский комсомолец». И 27 апреля вышла моя статья «Очередь в детский ад», по материалам которой 2 мая 2018-го журналисты ТВ сняли сюжет. Они встретились с уполномоченным по правам ребенка при Президенте России Анной Кузнецовой. И Анна Юрьевна сказала, что произошло недоразумение, пусть бабушка придет к ней на прием, она во всем разберется. И разобралась. Через два дня после посещения журналистов из ДГИ пришел ответ: «Ловчиков В.В. включен в состав очередников и состоит на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий с 2004 года по адресу: Москва, поселок Краснопахорское, село Красное, улица Октябрьская, дом 10, учетное дело №63-01-963160-2004-0002.1. Получить информацию о порядковом номере в очереди возможно, воспользовавшись сервисом «Получение информации об очередности граждан, состоящих на жилищном учете» на официальном сайте… по электронному адресу: https//www.mos.ru…» И точно: Екатерина Николаевна Пряникова нашла на сайте номер очереди — 52 861‑й. То есть сирота Вадик Ловчиков, которому в мае исполнилось 6 лет, если доживет, к пенсии наконец получит квартиру. В начале июня Екатерина Николаевна решила обратиться к российскому детскому омбудсмену Анне Кузнецовой, которая с экрана ТВ обещала оказать Вадику Ловчикову всю возможную помощь. Пряникова приехала в здание Общественной палаты Москвы, которое на официальном сайте значится как место приема омбудсмена. Служба охраны дала Екатерине Николаевне телефон приемной Кузнецовой, она позвонила, сообщила цель визита, и дама, представившаяся помощником Кузнецовой, ответила, что Анна Юрьевна приема не ведет. Озверевшая от хождения по мукам Екатерина Николаевна сказала, что по ТВ показывали сюжет и Кузнецова предложила ей помощь. Тогда помощница спустилась к Пряниковой, и ее допустили до ступеней вестибюля. Беседа состоялась на диване у лестницы. Помощница Кузнецовой, выслушав Пряникову, сказала, что жильем ребенка-сироту должен обеспечить опекун, то есть Екатерина Николаевна, и помочь ей они ничем не могут. И точно, зачем помогать Вадику Ловчикову? Он вместе с бабушкой живет в квартире своей родной тети Анны Александровны Четвериковой. Квартира у тети роскошная: две смежные комнаты в старом хрущевском доме в поселке Минзаг в 3 километрах от Калужского шоссе. В этом поселке всего два кирпичных дома, все остальное — дачи. Автобус идет до Троицка, ходит раз в час. На то, чтобы отвезти ребенка в детский сад на 45‑м километре Калужского шоссе, у бабушки уходит туда и обратно 5 часов. Автобус утром в 7.20, через 3 километра выходит на Калужском шоссе. Пересадка на автобус №500, который довозит до 45‑го километра, но его нужно ждать. Рысью бегут в садик, бабушка сдает Вадика воспитателям не раздевая, потому что нужно успеть на обратный автобус до поселка Минзаг. Если повезет, в 9 часов она дома. Если не повезет, будет дома в 10 часов. Когда забирает, едет на автобусе из Минзага в 17.25. Обратный автобус в 18.30, но они на него никогда не успевают, а следующий автобус в 19.40. Дома бывают в девятом часу. Площадь кухни — 5 квадратных метров, семья обедает в две смены. Какая семья? Такая: Анна Четверикова с мужем и 16‑летней дочерью и Екатерина Николаевна с Вадиком. У Екатерины Николаевны Пряниковой есть квартира в поселке Лесной в Пушкинском районе Московской области, но жить там с Вадиком она не может — там нет детского сада, а еще мальчик учится в музыкальной школе и занимается английским языком. До прошлого года Вадик думал, что мама лежит в больнице. Ведь он видел, как ее забирала «скорая помощь», и все ждал, что ее вылечат и она вернется домой. На похороны его не взяли, и он ничего о маме не знал. И вот в прошлом году, когда они с Екатериной Николаевной поехали в Крым, Вадик после купания в море сел на камешек и вдруг сказал: «Я знаю, что мама умерла, и я в этом виноват». Бабушка расплакалась, сказала, что мама умерла, но только он в этом не виноват. До этого, когда бабушка целый год плакала, он ее спрашивал: «Ты чего плачешь, тебе маму жалко? Она поправится и вернется». А теперь понял, что не вернется. Вадик все спрашивает: «А где мой дом?». Жил в дедовом доме — выгнали, сейчас живет в тетином доме… * * * Когда мы встретились с Вадиком, я спросила его, есть ли у него друзья и чем он любит заниматься. Он ответил, что в детском саду есть почти друг Макар. Он немного смешной, потому что любит шутить. А почему почти друг — потому что Макар бегает к воспитателю и говорит, что Вадик медленно одевается. Получается, ябедничает. И есть еще друг Ваня, он его прямо защищает и играет с ним в солдатики. Вадик сказал, что ему нравится ходить в музыкальную школу, там он учится играть на фортепиано, но скоро начнет учиться играть на скрипке — так хотела мама. У Екатерины Николаевны засверкали в глазах слезы, но она взяла себя в руки. Потом она расскажет, что раньше Вадик говорил, что хочет быть полицейским, и никогда не вспоминал вслух про маму. А тут у него вырвалось. У Марии Пряниковой был абсолютный слух и прекрасное музыкальное образование. Это мамино наследство — любовь к музыке — у него никто отобрать не сможет. «В школу я пойду, — объяснил мне Вадик, — через следующий год». Я спросила, видел ли он Деда Мороза, а он ответил, что Дед Мороз к нему приходил, но ночью, а он в это время спал. Он сказал: «Дед Мороз принес мне в подарок трансморвер…» * * * Увидев этот номер в очереди на жилье для Вадика Ловчикова, 52 861‑й, я похолодела. От унижения и беспомощности. Конечно, получилось здорово. Сначала Вадика вообще выкинули из очереди, а когда в газете появилась статья, справедливость восторжествовала. Клерки сказали, что это был компьютерный сбой, но машина — она же не человек, и вот люди все исправили. И теперь Вадик Ловчиков может 50 лет стоять в очереди на получение жилья — все в порядке! Я понимаю, что в Москве много нуждающихся в улучшении жилищных условий. Я понимаю, что людей много, а квартир мало. Я понимаю, что есть правила, есть очередь — но нет чего-то очень важного. Существуют ситуации, которые выпадают из привычных формул. И тогда нельзя принять обычное, стандартное решение. Однако чиновники любой ценой пытаются приспособить необычную ситуацию к действующим правилам. Приспособить нельзя, но это не важно. Главное, чтобы все подходило под шаблон. А когда все равно не подходит, нужно принять решение сердцем. Понимаю, что про это нигде ничего не написано. Да нет, ничего я не понимаю! Я не в состоянии уразуметь, как взрослые люди с такой готовностью оставляют в беде беспомощного ребенка-сироту. Ну дайте им с бабушкой крошечную квартиру на окраине Москвы! Отберите у тех, кто ворует квартиры, и дайте им. Для Вадика с бабушкой это не квадратные метры — это возможность выжить. Ведь Екатерина Николаевна Пряникова не молодеет, в будущем году ей исполнится 70 лет. Она держится как стойкий оловянный солдатик. Вот накопила копейки — и через несколько дней они с Вадиком снова поедут на море, будут питаться в замечательной столовой, где Вадик будет есть, а бабушка — смотреть на еду. Ей совсем не хочется есть, понимаете? Я думала, что они в прошлом году ездили по социальной путевке, и в этом году тоже, но их, похоже, нет ни в каких списках. Я знаю, что к 18 годам Вадику как сироте должны дать квартиру. Так до этого еще надо дожить. А как быть сейчас? Вся надежда на чудо. Совершить его может только мэр Москвы Сергей Собянин. Уважаемый Сергей Семенович! Помогите шестилетнему сироте Вадику Ловчеву и его бабушке-опекуну обрести крышу над головой. Источник