Футбол – самый успешный инструмент французской интеграции

Журналист «Файнэншл Таймс» (Financial Times) Саймон Купер (Simon Kuper) отмечает, что сегодня молодые французы определенно придают этнической принадлежности меньшее значение, чем их родители. Я живу в Париже уже не первый год, но нечасто ездил в пригороды, пока мои дети не стали играть в футбол. Теперь я нахожусь там по утрам большую часть выходных в футбольный сезон. Карты «Гугла» приводят нас в ухоженные спортивные комплексы, которые обычно окружены угрюмыми многоквартирными домами. Пока дети переодеваются, родители ищут, где выпить кофе. Затем команды (это всегда смесь белых, черных и арабов) выходят на проспонсированный государством искусственный газон. Отцы и матери смотрят матч, стоя (обычно на холоде) за забором из сетки, который находится так далеко от поля, что дети едва слышат наши вопли. Если в англосаксонских странах королевская роль принадлежит родителям, то во Франции — тренерам. Эти дипломированные представители французской футбольной системы считают нас помехой, которую удобнее держать на расстоянии. Иногда мы становимся свидетелями выдающихся матчей. В конце игры все пожимают руки, и мы отправляемся домой оттаивать. Недавно я писал о триумфе французской сборной в Москве для «Файнэншл Таймс». То, что я увидел там, прекрасно соответствовало духу детского футбола в пригородах. Наверное, футбол — это самая успешная и объединяющая часть французской жизни. Это пример для всего вашего общества, однако он говорит и о том, что многое уже прекрасно работает, несмотря на ваш гипертрофированный национальный пессимизм. Оглушительный успех Французский футбол так успешен прежде всего потому, что является одним из тех редких занятий, которые объединяют Париж и его периферию. Парижские команды отправляются в пригороды, потому что именно там находится большая часть полей. Кроме того, в футболе жители Парижа и пригородов получают ту же самую высококачественную подготовку и экипировку. Иль-де-Франс — это самый богатый в мире резервуар футбольных талантов. Он дал 60 игроков и тренеров, которые участвовали в пяти последних Чемпионатах мира. По подсчетам сербского социолога Дарко Дукича, это больше, чем у любой другой метрополии в мире. Именно в этом кроется оглушительный успех французской системы. Большинство «синих» тренировались в субсидируемых государством пригородных клубах. На городской периферии от стадионов до детских садов и рекламных плакатов с проектами будущих пригородных вокзалов ощущается присутствие государства, которого совершенно нет в самых бедных зонах моей родной страны, Великобритании. Побывав в пригороде Ливерпуля Беркенхеде, я увидел, что вся общественная деятельность (в том числе раздача еды) обеспечивается благотворительными организациями. Париж — мультикультурный рай Французский футбол работает, потому что представляет собой большую область французской жизни, где расовая сегрегация полностью отсутствует. Мне вспоминается первая тренировка моих детей после бойни в «Шарли Эбдо» в январе 2015 года. В тот момент расовые страхи во Франции достигли своего апогея. Тем не менее в тот день тренеры и дети всех национальностей играли в футбол так, словно это было важнее всего в жизни (многие из них наверняка думали именно так). Если бы им сказали, что они рисуют картину Парижа как мультикультурного рая, это сильно бы их удивило. В тот миг их волновала только победа. Как-то я провел прекрасное субботнее утро за сеткой ворот в обществе двух других отцов. Мы болтали и смотрели за игрой наших детей. Тут один из них, африканский иммигрант-мусульманин, заявил мне, что ему жаль, что даже в такой дружеской обстановке французы редко решаются поднять с ним вопрос религии и цвета кожи. Я понимал его разочарование, но ответил ему, что нас больше интересует игра детей. Футбол при хорошей погоде вытесняет все на второй план. Перед началом Чемпионата мира Даниэль Кон-Бендит (Daniel Cohn-Bendit) писал, что маленькие французские мусульмане «больше не надевают синие футболки, когда идут на стадион или играют в футбол во дворе, а ходят в цветах Алжира, Марокко, Туниса и „ПСЖ“, поскольку для них парижский клуб — это Катар». Каждодневное смешение культур У меня же сложилось другое ощущение. Мне кажется, что для большинства ребят в футболках «ПСЖ» Париж — это именно Париж, часть их идентичности. Кроме того, в этом месяце молодежь из пригородов массово ходила в синих футболках. Разумеется, это не означает, что Франция для них — единственная идентичность. Так, например, Поль Погба — черный, гвинеец, мусульманин, уроженец пригорода, парижанин, экспат, миллионер, сын, брат, мужчина, африканец, европеец и т.д. Но он все равно француз. Как и мои ребята. Их родители, быть может, и недостаточно гладко владеют языком, но когда Франция забила четвертый мяч в ворота Аргентины, мои дети и их друзья буквально стояли на ушах в гостиной, где на паркете остались следы краски с их расписанных под французский триколор лиц. То же самое происходило и перед огромным экраном в Бонди, пригороде Мбаппе, во время трансляции финала. Сегодня для маленьких французов этническая принадлежность определенно значит намного меньше, чем для их родителей. Смешение стало для них постоянным опытом с первого дня в яслях. Откуда бы ни была родом их семья, эти ребята изумятся, если вы скажете им, что они — не французы. Кем же еще им быть? Ведь быть французом — это нечто намного большее, чем думает большинство.