«В 16 думала, что к 20-ти у меня будет муж, двое детей и две собаки». Правила жизни Юли Ефимовой

Плавать и ходить я научилась почти одновременно. Папа рассказывал, как поплыла первый раз. Приехали всей семьей на речку. Я только-только начала ходить. И все время тусила у воды, споткнулась, упала — и с головой под воду. Вынырнула сама. Папа говорит, специально не бросились меня спасать, чтобы не напугать. Там мелко было, зато воды с тех пор совсем не боюсь. Сама плохо помню себя в детстве. Обычно в памяти всплывают какие-то старые фотографии. Одна — чаще других. Мне около года, подружке — два, и мы макаем пальцы в ликер. Родители, видимо, намешали туда что-то сладкое. А потом заметили, что мы притихли, зашли в комнату и подсмотрели сюжет. В детстве папа постоянно повторял: «Победишь себя — победишь всех». Слышала эту фразу утром, днем и вечером. На тренировках и дома. Но не сразу поняла, как это — победить себя. Только потом дошло: когда не хочется, не получается, а ты берешь и еще раз пытаешься сделать, со временем точно сможешь больше других. Мы жили очень скромно. Но я всегда была самой модной в садике. Мама много шила и вязала. Каждый вечер спрашивала у меня: «Что наденешь в садик?» Мы очень тщательно все собирали. И если вдруг утром менялась погода, и надо было быстро выбирать что-то другое, начиналась настоящая истерика. Родители до сих пор вспоминают, как я выпрашивала платье на рынке, достаточно дорогое, а лишних денег не было. Объяснить это мне было просто невозможно. Так его хотела — легла на пол, кричала, била руками и ногами. Папа в первый и последний раз пошел навстречу. Правда, когда пришли домой, такого ремня получила. Зато платье было мое. Одно из самых любимых. У меня мало подруг. Это с детства — всегда было проще с парнями. Конечно, это влияло на поведение и вкусы. Metallica, Nirvana — могла слушать только такую музыку. Хотела набить татуировки, сделать пирсинг. Но сдержалась. И хорошо. Мне было 14, когда я совсем уехала от родителей. Но оказалась под жестким прессингом тренера (Ефимова начала работать с Ириной Вятчаниной — Sport24). Доходило до абсурда. Одни из первых сборов были в Киргизии, с юношеской сборной. Мы были с подругой Аленой. Приехали, заселились, ребята из сборной сразу пошли гулять. А нам запретили. Мы так ни разу с ними никуда не сходили. Все спрашивали, почему. Мы только плечами пожимали. Нельзя и точка. Красить ногти, разговаривать с мальчиками тоже нельзя. Даже за бальзам для губ ругали. Я полюбила тренировки только в Америке. Верить в себя тоже научилась там. Единственное, о чем жалею сейчас, что рассталась с Ириной Германовной именно так — фактически сбежала, не поговорила. С другой стороны, понимала: расскажу обо всем заранее — меня никуда не отпустят. Женщина-тренер — это ужасно. Мы слишком эмоциональные для такой работы. У меня очень подвижная психика. Наору на ребенка, а потом буду ходить и жалеть. И зачем это надо?Хороший спортсмен — свободный спортсмен. А у нас система устроена так, что вместо того, чтобы разобрать проблему, поговорить спокойно, на тебя просто орут. Лет в 16 думала, что к 20-ти годам у меня будет муж, двое детей, две собаки и большой дом. Я тогда не понимала, что 4 года вообще ни о чем. Думала, выиграю Олимпиаду с первой попытки — и все. Когда мне исполнилось 20, так смеялась. А сейчас думаю, хорошо, что в Пекине не получилось. Сейчас получаю настоящее удовольствие от того, что делаю. Я ни разу не любила по-настоящему. Во всех отношениях только позволяла любить. Мне просто было удобно с человеком, комфортно. У многих спортсменов так. Просто в приоритете карьера. Сначала — Токио-2020, потом все остальное. Олимпийские игры — очень тяжелые соревнования. Это мечта каждого спортсмена. В жизни многих они случаются только раз, то есть нужно осуществить мечту с первой же попытки. Тяжелейший груз. Чаще всего на Олимпиадах не получается показать тот же результат, что на чемпионате мира или чемпионате Европы. Игры ломают. Я такой же человек, как и все. И у меня были моменты, когда была готова сдаться. Меня очень поддерживали друзья и родители. Постоянно напоминали, что я не должна сдаваться, потому что в меня верит очень много людей. В детстве у меня даже на зеркале было написано: «Желание сдаться будет особенно сильным незадолго до победы». Вспоминала эти слова в Рио и повторяла каждый день. После первой дисквалификации не могла поставить точку. Мне надо было доказать всем своими новыми результатами, что я чистая спортсменка, что все выиграла сама. Когда была история с недопуском на Олимпиаду, от меня отвернулись все — не только американцы что-то говорили. Было ощущение, что я одна против всего мира. А журналисты только разжигали. Сказала в интервью американскому ТВ, что мне нравится жить в Штатах, что мне там легче. Спросили про Россию — ответила, что у нас люди более агрессивные, потому что у них жизнь тяжелая — и понеслось: «Юля Ефимова сказала, что в России все плохо. Она мечтает жить в Америке. А я ведь совсем не это говорила». Милдронат — это не допинг. WADA может запретить все, что угодно. Препарат может не влиять на физические данные, но, по мнению экспертов агентства, маскирует реальный допинг. Этого будет достаточно, чтобы навсегда оставить его под запретом. Сейчас даже с кофеином разобраться не могут: то начинают за ним наблюдать, то исключают из всех списков. Почти все мои победы случались после сильного напряга. На чемпионате мира в Барселоне в ночь перед заплывом меня бросил парень, с купальниками проблемы были, в Будапеште чуть не опоздала на финал — папа перепутал время разминки и старта. На меня, наверное, стресс хорошо влияет. Это такой мощный выброс адреналина, что переключаешься, не зацикливаешься на дистанции — и выигрываешь.