На что указывает палец журналиста Кашина

Все средства массовой информацией заняты погоней за хайпом и просмотрами – даже мы здесь не исключение. В старину это звалось – меряться тиражами и публикой, теперь мы меряемся просмотрами и лайками, а роль высшего судии исполняет Google Analytics на пару с Яндексом. О чем бы мы ни написали, если это наберет много просмотров – значит, мы ценные авторы и счастливый редактор воскликнет: «Ай да сукины дети, могут же, когда захотят!». Работа наша тяжела и неказиста – имитировать интерес или регулярно испытывать на самом деле, что еще более выматывающее. Кроме того, она сложна и утомительна – мы должны по каждому поводу иметь собственное мнение. И еженедельно его высказывать. – Еще буквально сегодня днем, – говорит мой напарник, – я не знал, что буду делиться обоснованными суждениями по поводу левого указательного у мужчин. Более того, я даже не догадывался, что два часа своей короткой жизни потратим на обсуждение этого вопроса. Но, все побежали – и мы побежали. Забег начал Олег Кашин, неосторожно поделившись в Twitter’е мнением дагестанских антропологов. Согласно им, у каждого мужчины на указательном пальце левой руки обязательно есть шрам. Даже если он об этом не знает. Опробовав на себе, Кашин обнаружил истинность данного суждения в конкретном случае, но усомнился в его всеобщности. А дальше вот уже пару дней, как обитатели соцсетей – что можно на данный момент уже отождествить практическим со всем населением России, кроме младенцев и совсем уж глубоких стариков – делятся изображениями своих пальцев. В этой любви сошлись все – и высоколобый Facebook, и подростковый ВКонтакт, и бесхитростные обитатели Одноклассников. Такого количества указательных пальцев левой руки мы не увидим больше никогда в жизни. И поскольку, как учил старик Гегель, «все действительное – разумно», остается понять – какой урок сей указующий налево перст дает нам как общественным, но при этом – разумным – животным. Во-первых, радует, что палец указательный, а не средний. Это доказывает, что наше общество открыто к диалогу – и всячески это демонстрирует. Оно указывает, а значит – целеустремленно. Конечно, смущает, что рука – левая. Но ведь и левая рука может указывать в правильном направлении. Более того, сограждане стремительно задались методологическим вопросом – ибо русская интеллигенция не будет собою, если не подведет под любую фигню фундаментальную базу. А именно: палец какой руки следует анализировать у левшей? И кстати, куда они показывают, когда делают знаки правой рукой? Во-вторых, если шрамы Кашина несомненно достойны уважения, то большинству тех, кто подхватил – кроме шрама на левом указательном пальце показать и ничего. Ну, может быть, еще шрам от аппендицита. Это повальное настойчивое желание продемонстрировать всем собственные шрамы, от которого мы сами, надобно признаться, с трудом удерживаемся – ведет нас к вопросу о том, что значит быть мужчиной? Раньше было понятно – добыл зверя, убил врага, выжил в драке – ты мужчина. Процесс становления и бытия мужчиной – обязательно предполагал обзаведение шрамами и их регулярное умножение. Больше шрамов – выше статус. Весь покрытый шрамами, абсолютно весь – герой какого-нибудь племени, которое до времен политкорректности антропологи именовали примитивными. Вот эти примитивные мужики буквально мерились шрамами. Не так давно другие примитивные мужики мерялись в искусстве распальцовки. И только современный, цивилизованный мужчина придумал меряться шрамами на пальцах в доказательство своей состоятельности. При том в чем ведь подвох левой руки? Ведь ей даже не бьют. Что в ней мужественного, – говорит мой коллега, – я не пойму, но готов уважать чужое мнение, поскольку за ним правда народа, данного нам в соцсетях. Ладно бы костяшки разбитые. В этом мы видим третий момент – явный пацифизм нашего времени. Получить шрам на указательном пальце левой руки в честной битве, защищая родину или женщину – можно, наверное, но воспитание нам не позволяет представить – как?! Гораздо легче представить приобретение этого атрибута в процессе столярных работ – скорее всего, кто-то в детстве просто неудачно забивал гвозди. Но гордиться тут особенно нечем. Страна нуждается в рукастых оптимистах, а не в криворуких мазохистах. Но, собственно, главное, чему учит нас это история – это пониманию как устроена общественная жизнь в России. Ведь если поставить вместо указательного пальца левой руки любой другой насущный вопрос общественной жизни, то мы увидим, что обсуждение его – пройдет ровно те же стадии. Сначала вопрос возбудиться по случайному поводу – мимолетно брошенной фразе, случайно всплывшей или вброшенной новости, высказыванию депутата или очередной реплике в социальных сетях. А дальше – дело случая. Если вдруг до этой ерунды всем сейчас окажется дело – например, из-за желания не заниматься другими делами – то пойдет лавина. И вот уже мы сидим и дописываем эту колонку, поделившись со всем миром своим мнением о шраме на указательном пальце левой руки у мужчин. Кстати, у нас, как мы только что проверили во второй раз – их нет. Впрочем, гордо заявить, что у тебя нет шрама – тоже модель участия, подходящая для припозднившихся. В таких историях все четко прописывается по ролям – на радость структуралистам. Есть тот, кто запускает процесс. Есть первые активисты, которые радостно включаются в историю, есть те, кто не успел в первую волну – и потому должны обыгрывать свое отличие. Есть те, кто занимает позицию «над», находясь «в» – и громко проповедают пользу молчания по поводу очередного забега, в котором они не успели поучаствовать. Возникает тем самым отдельная толпа из тех, кто не хочет находиться в толпе, а следует образуется уже и третья – обличающая вторую за демонстрируемый ею снобизм и за то, что страшно далеки они от народа. А что дальше? Пройдет два дня, максимум – три. И никто ничего не вспомнит. А месяц спустя и само словосочетание «указательный палец левой руки» перестанет вызывать ассоциацию со шрамом – и даже поисковым роботам Googl’а потребуется время, чтобы найти ссылки по этому запросу. Это то, как устроена наша общественная дискуссия. Обсуждать мы можем все и как угодно. Главное, чему мы не изменяем – каждый понедельник начинать все заново. Забывать все, что было – и начинать с чистого листа. (в соавторстве с Андреем Теслей)