Риналь Мухаметов: «Я до сих пор ощущаю себя клоуном»

Риналь, ваш фильм неоднозначно восприняли на «Кинотавре». Вы готовы были к такой реакции? В силу своего возраста, возможно, я могу заблуждаться, но я так и не понял, что были за претензии. Фильм снят, чтобы обратить внимание на проблему, чтобы задуматься, что всегда есть разные пути. Наша картина не говорит, что показанный нами метод верный. Эта история основана на реальных событиях и мы показали ее так, как она была рассказана. Вы говорили, что понимаете своего героя и то, что происходит в фильме, так как сами через многое прошли в детстве. Я не буду сравнивать свои проблемы с проблемами моего героя. Я заикался в детстве. Не так, как сейчас – куда сильнее. Мне помогли мои близкие, я был избавлен от варварских методов лечения, которые им предлагали. Но все-таки я довольно долго жил с заиканием, и было сложно. Я сам не принимал себя, а от этого не принимал других людей, не подпускал их к себе, думая, что они будут злы к моей особенности. Когда я принял себя, открылся миру, то оказалось, что люди вокруг совсем другие – добрее. Жалость угнетает, любая. Если жалеешь себя или когда тебя постоянно жалеет кто-то. Это как болото. Меня в детстве отправляли одного в магазин, практически заставляя говорить с другими людьми. Трудно было? Да! Но замыкаться – это неправильно. Как вы вообще относитесь к критике? Очень хорошо, когда она обоснована. Условно, если бы мне сказали: этот фильм плохой, потому что, я не знаю, вот здесь плохая монтажная склейка. Но те претензии, которые были высказаны, это вкусовщина, а угодить всем невозможно. Я никогда не буду нравиться всем. Людям не угодишь, да я и не пытаюсь. Я живу так, как чувствую правильным, не собираясь никому угождать. Не прав – извиняюсь. Люди вольны простить меня или нет. Я никому не делаю специально плохо, но и добрым постоянно быть не намерен. Больше не намерен. Зачастую люди садятся на шею – понял это на собственном опыте. Я прочитала вашу фантастическую биографию, от тхэквондо, хоккея, Суворовского училища до желания стать морским пехотинцем и клоуном. Это как? Кстати, я до сих пор ощущаю себя клоуном. Я помню, что смотрел интервью Адасинского, и он сказал очень важную для меня вещь, что люди в театр идут за чудом. Я тоже так думаю. Кирилл Семенович поставил «Сон в летнюю ночь» и «Маленькие трагедии» – это волшебство, сказка, и это мне близко. Жизнь в драмах, которые так любят показывать на фестивалях, я не принимаю. «Все как в жизни», – говорят мне. Нет. Это вы так видите жизнь, я вижу ее по-другому. Трагедия – одна из граней. Вы выбираете смотреть только на эту грань – ок, но я нет! Звездой хотите стать? Или вы – уже звезда? Я про это не думаю. Звезда – это больше относится к популяризации. Не знаю, насколько я сейчас популярный артист. Но не столько это важно, сколько иметь свой стиль, свою особенность. Например, все знают Никулина – он звезда, но мало кто знает великого клоуна Енгибарова, но именно он – моя путеводная звезда. Он не был так популярен, но он был особенным. Неопознанным, как космос. Я хочу так же. Но отрицать не буду, когда говорят хорошие слова – это приятно. Прочла высказывания ваших поклонников, они как раз пишут, что хотелось бы вас увидеть в комедийных ролях… В театре есть. А в кино меня, видимо, таким не знают. Я сам себя всегда позиционировал, как исключительно комедийного актера, но когда- то Кирилл Серебренников сказал: «Риналь, вы потрясающий драматический артист, попробуйте и я уверен, что вам понравится». Не могу сказать, что мне это нравится, но получается, видимо, раз предлагают такие роли. И хорошо. Опять же будет здорово удивить зрителей, когда они увидят меня другим. А сами себя вы каким ощущаете? Разным, и мне это нравится. И огромное спасибо опять же Кириллу Семеновичу. Все, что сегодня со мной происходит, исключительно его заслуга. Он оказал на меня большое влияние. Он привил мне вкус в глобальном понимании этого слова. Вкус – это отношение тебя к жизни, искусству. Серебренников от природы имеет потрясающий вкус к искусству, и очень здорово чувствует его в себе. И этим он велик, в этом его отличие от остальных. Он обогнал свое время. Он будто немного заглядывает за сейчас. Вкус – это еще и поиск. Поэтому я пишу стихи, и, может быть, в скором времени запишу свою музыку. Все-таки еще чуть о заикании. Кино – это одно, хоть 200 дублей, а что делать на сцене, если вдруг у вас случается заикание? То оно случается до самого конца. Людям, как ни странно, это нравится больше, чем когда все идет чисто. Меня это одно время очень сильно злило. У нас было два таких спектакля: «Пробуждение весны» и «Братья». Органика идет исключительно из психофизики. Когда ты не придумываешь образ, а действительно все идет через тебя, то я сразу начинаю заикаться. Огромное спасибо Вике Исаковой и Леше Мизгиреву – они меня всегда поддерживали. Причем я знал, премьеру я отыграю чисто, на технике, а дальше все – нельзя постоянно играть на технике, все будет честно, а значит, я начну заикаться. Я переживал жутко. Для меня это сразу профнепригодность, а мне говорили: «Риня, да ты что, там люди плачут. Посмотри, в телефоне пишут, что вон гениальная придумка: мальчик, который так много хочет сказать и все понимает, но не может. Сердце разрывается. Миленький, говори, я готов слышать это вечность!» А еще моя Сюзанна, моя возлюбленная, постоянно говорит, что я перфекционист, и на самом деле, если люди меня не знают, то думают, что так и надо. Мне кажется, что заикание в этом случае – не моя заслуга, а природой данное чудо. Кстати, о Сюзанне. Тяжело работать с близким человеком? Нет. Сюзанна – гениальный продюсер, она тонко чувствует человека, исходит всегда от него. Наша любовь – огромный подарок свыше. И мы настолько одинаково мыслим, настолько у нас общие интересы, что вместе нам не трудно, напротив, ее присутствие очень облегчает мою жизнь. Она невероятно мудрая, красивая, женственная. Она – колоссальный подарок в моей жизни. И то, что мы еще и друзья – очень круто. Появление дочери сильно изменило нашу жизнь. В нашей семье появился еще один друг, с которым мы постоянно вместе. Отдыхаем, путешествуем, общаемся. Меня часто спрашивают, хотел бы я, чтобы она стала актрисой? Безусловно, нет. Потому что хочется для нее чего-то нового. А задатки проявляет? Конечно. Каждый ребенок талантлив, я считаю. Я часто привожу ее в театр и сразу видно, что она ничего не боится. Она потрясающе пластична. Она поет. Рисует. Двигается. Любит фильмы про балет, так что может быть захочет танцевать. Не знаю. Чего бы я хотел? Наверно, чтобы она стала архитектором. Мне кажется, это здорово – музыка в камне, тоже своего рода танец. Очень творческая профессия, и если себя в ней найти он сулит огромные перспективы. Но это лишь мои мысли.