Волокита, пенсия и тараканы. Чему удивляются гости и новые жители Саратова

Россия не отличается особой приветливостью для жителей других стран – ни с точки зрения законодательства, ни с точки зрения удобств жизни. Тем не менее, некоторые люди до нас доезжают. Студент-иностранец, беженка с Донбасса и бывший рабочий-мигрант рассказали нашему корреспонденту, что им пришлось здесь пережить. Без воды, но с тараканами Когда Жереми впервые приехал в Саратов как студент по обмену, большим сюрпризом для него стало то, что мало кто из россиян владеет хоть каким-нибудь иностранным языком. – Приходилось объясняться и по-русски, и по-обезьянски, – смеется молодой француз из города Клермон-Ферран. В своем университете он изучал славянские языки и культуры – русский немного знал, но еще не практиковался. – Хорошо, нам помогала девушка, работающая с иностранными студентами. Она говорит на французском и была симпатична с нами. В учебе непривычным показалось, что расписание часто меняется, а иногда преподаватель не приходит на занятие вовсе, но об этом не предупреждает деканат. Тем не менее, Жереми встретил здесь много хороших людей (особенно иностранных студентов), а когда после одного семестра учебы в саратовском вузе вернулся домой, то почувствовал, что скучает по Саратову. Жереми в гостях у друзей смотрит чемпионат В августе прошлого года он вернулся в наш город уже как студент первого курса магистратуры. Первое время снимал квартиру, а потом переселился в общежитие для иностранных студентов, где прожил почти год. Сказать, что Жереми там не понравилось, – не сказать ничего. – В общаге почти никогда не было горячей воды, комендант заходил в нашу комнату в наше отсутствие, а по моим блюдам гуляли тараканы. Да-да, я не преувеличиваю, я их видел много раз! – описал свой опыт француз. Сейчас Жереми путешествует по прибалтийским странам и дистанционно ищет себе квартиру. Изменчивое российское миграционное законодательство преподнесло ему маленький сюрприз: по новым правилам, вступившим в силу с 8 июля, арендодатель должен заключить с иностранцем договор, заполнить уведомление о постановке на миграционный учет, своевременно подать его – а затем передать иностранцу отрывную часть бланка этого уведомления. Делать это владелец квартиры должен будет каждый раз, когда Жереми будет въезжать в страну. Если он вдруг забудет предупредить об этом арендодателя, тот подпадет под штраф. Во Франции таких правил нет. Вопрос: много ли арендодателей согласны на такие условия? Своим мнением поделилась 58-летняя саратовчанка Евгения Александрова, которая сдает в аренду однокомнатную квартиру. «Зачем мне это нужно?! Я просто не буду сдавать жилье иностранцам. Ходить отчитываться, заключать договор, платить налоги… – отмахивается женщина. – Пенсия у меня маленькая, квартплата почти вся уходит на коммунальные услуги – а на оставшиеся деньги я не собираюсь кормить наших чиновников и силовиков. Да и с нерусскими связываться я желанием не горю, особенно с кавказцами. Можно, конечно, сделать исключение – но если это будет француз, который выглядит как Ален Делон, и желательно как Ален Делон в молодости». Жереми в обычной жизни не похож на вышеупомянутого секс-символа. Всюду ходит в спортивном костюме («так удобно»), в таком же виде выкладывает свои фото в социальных сетях. «Гоп стайл Франс» – комментируют его друзья. Жереми в Саратове Интегрироваться в русское общество, по его словам, непросто. – У вас совсем другой менталитет, из-за этого сложно дружить с российскими студентами. Россия – типичная страна, отравленная влиянием либерализма, из-за этого все россияне, с которыми я общался, смотрят на мир и на людей деньгами. Некоторые вообще не будут общаться с людьми, у которых нет дорогих одежд или красивой машины. В Европе такое тоже есть, но не так сильно выражено, – делится впечатлениями француз. Волшебная пенсионная арифметика Семья Жабыко приехала из Донецка в августе 2014 года, в разгар войны. Последние два с половиной месяца на родине они прожили в подвале жилого дома, а потом их эвакуировали и в рамках распределительной квоты направили в Саратов. Тогда в нашем регионе была громкая кампания в поддержку беженцев из самопровозглашенных республик ДНР и ЛНР. Депутаты, общественники, чиновники призывали жителей селить у себя пострадавших и жертвовать им вещи первой необходимости. Беженцев, прибывших централизованно, направляли в спешно приготовленные пункты временного размещения (ПВР). – В Саратове прожили в пункте временного размещения три месяца. А потом нас бросили, как собачат, в Петровске. Условия проживания и питания в петровском ПВР были ужасные, а сам он находился у черта на куличках. Мы попросили перевести нас в такое место, где мы могли бы найти работу. Тогда направили в балаковский ПВР – спасибо, что продержали там почти год, – описывает Ирина Жабыко географию своих скитаний. Уже в конце 2015 года региональные чиновники отчитались, что все поставленные задачи «успешно выполнены». Беженцев спешно «попросили» из пунктов временного размещения. 59-летний Виктор Жабыко 27 лет трудился в шахте. На родине – до переезда в Саратовскую область – он уже пять лет получал пенсию по вредности как подземный рабочий. В России же удалось оформить пенсию не так давно – после получения вида на жительство. Его 56-летняя супруга Ирина вышла на пенсию незадолго до отъезда в Россию. – Думала, за невыплаченные месяцы вернут – не выплатили. Стаж засчитали меньший: я привезла справки с работы – сказали, они подписаны разными чернилами. Какая разница, печать-то стоит! Что было, тем и написали, там война шла! – восклицает Ирина Филипповна и продолжает: – Пенсия у меня мизерная – 6500 рублей. До этого была 7300. Поработала два с половиной месяца летом – а у меня сократили пенсию. Сказали, потому что работаю. Но я ведь налоги отчисляла с зарплаты! Непонятно, за что сократили пенсию, и нигде ничего не могу добиться. Вместе с ними переехал сын с невесткой и двумя детьми, третий ребенок родился здесь. Молодой семье дали материнский капитал. Рассказывают, что рассчитывали на эти деньги купить жилье в Балакове – но выяснилось, что этого недостаточно. Хватило только на домик в Духовницком. – Сыну очень тяжело. Он с образованием, опытом работы, а вынужден заниматься очень тяжелым трудом, в коровнике, – сокрушается Ирина Жабыко. И робко интересуется: – Скажите, вот нам, двум пенсионерам, причем я работаю, – дадут кредит на самую маленькую-премаленькую квартиру в городе? Ирина Жабыко признается, что не ожидала трудностей, с которыми ей пришлось столкнуться на новой родине. – Продолжаю работать на двух работах – гардеробщицей и озеленителем летом в парке – да что толку, все равно ни на что не хватает... На третью работу, что ли, выйти? Да я загнусь так. Жить очень-очень тяжело. Местные, с кем мы здесь знакомы, тоже еле концы сводят. У нас в Донецке ты хотя бы знал, за что получаешь и к чему стремиться, а тут – нет… Но возвращаться назад уже нет смысла, да и хватит нам пережитого там, – вздыхает Ирина Филипповна. 2014 год. Прибытие очередной группы беженцев из ДНР и ЛНР в Саратов. Архив ИА «Свободные новости» Артистами стали или актерами? – Как ваши дела, бабушка? Заходите, отдыхайте, пожалуйста! – обращается к входящей пожилой даме продавец и ставит перед ней табурет с подушкой, украшенной восточным орнаментом (действие происходит на одном из рынков Саратова). – Да всё по-старому, болеем. Ой, храни вас Господь! Чистенько у вас, всё всегда свежее – хороший народ! Не всякий русский догадается стул предложить, а вы… – бабушка крестится и шепчет молитву. Продавец зачерпывает горсть кураги «на компот» и кладет ей в тряпичную сумку. Бабушка рассыпается в благодарностях и начинает креститься и причитать еще интенсивнее. Я прошу рассказать щедрого продавца о своей мигрантской жизни – но он с радостью сообщает, что пять лет как гражданин России. Зато провожает в ларек к продавцу, у которого есть трудности с российским миграционным законодательством. – Дядя, журналист хочет с тобой поговорить, – обращается он к соседу. На вид два продавца выглядят почти ровесниками. Просто «дядя» – уважительная форма обращения к мужчине старшего возраста в восточной традиции. – Не знаю, артистами стали они или актерами! – сразу закипает «дядя». – Они даже не хотят объяснить, куда надо идти, к кому обращаться. Зайдешь – только деньги потерять, время потерять. Без посредника, без любимчика, без далянчика (словонепонятной этимологии, придуманное собеседником. – Прим. ред.) не принимают документы. Кто больше платит – они хорошо поют, кто еще больше платит – хорошо танцуют! Оказалось, такими словами собеседник описывает общение с сотрудниками миграционного отдела полиции, не желающими давать ему гражданство. 33-летний Алкос приехал в Саратов из кишлака Чарку рядом с таджикским городом Исфара (бывший Ленинабад) в 2006 году, сразу после армии. Первые годы вел жизнь обычного трудового мигранта: «делал евроремонт, евро-копал, евро-таскал, евро-ломал», ездил на родину каждые три-шесть месяцев. Со временем завел семью, перевез ее сюда, осел, получил сначала разрешение на временное проживание (РВП), потом вид на жительство. – Спрашивают: у тебя у папы есть гражданство, или у мамы, или жены? – Я говорю: нет. – У тебя есть высшее образование? – Я говорю: нет. Потому что после распада Советского Союза у нас гражданская война началась, потом армия забрала – я не успел учиться. Но у меня есть ИП – я плачу налоги, соблюдаю закон. У меня здесь собственный дом. 12 лет тут живу. Недавно прошел курсы, 12 тысяч за это брали – сам лично экзамены сдавал. Вот, – Алкос достает ксерокопию сертификата бетонщика. – Год назад за какое-то фуфло давали гражданство – за какое-то свидетельство сварщика, штукатурщика… А сейчас, видно, бабла им не хватает – они придумали еще основания. У его супруги, также как и у него, вид на жительство. У троих детей, младшая из которых родилась в России, – РВП. По словам Алкоса, это создает массу неудобств: свой временный статус надо регулярно продлевать, а «гражданство – это навсегда». Вот уже три года семья не ездила на родину. Во-первых, Алкос боится оставить без присмотра свой бизнес, в который вложил много сил и средств. Во-вторых, опасается, что на обратном пути его не впустят в страну даже с видом на жительство, – он слышал о таких случаях. Алкос догадывается, что в миграционной сфере «имеет место коррупция»: «Я видел собственными глазами, что у некоторых людей нет никаких оснований – но они получают гражданство! Я и сам готов отдать деньги, если бы знал кому…». Он уже пробовал обращаться к услугам сторонних организаций по вопросу получения гражданства, но это не принесло желаемого результата: «Везде в карман затарят орех, на уши лапшу вешают – и всё. Много чего обещают, но ничего не делают, только деньги берут», – говорит собеседник. Несмотря на всё это, собеседник утверждает, что «Россия – демократическая страна, щедрая душа». А бывают страны – например, Таджикистан – «которые диктатурские, коррупционные». – Нас, конечно, никто не заставляет сюда приезжать, но жизнь такая... У нас в Таджикистане платят копейки. Мы свободные люди, имеем право приезжать, где лучше жизнь и есть работа. Русские же тоже уезжают в Италию, Испанию, – говорит Алкос. Собеседник не скрывает, что местные относятся к нему по-разному. – Кто нормально, кто скажет, что я – чурка. Я тогда ему говорю: мой дед на войне кровь отдал, за будущее твое и мое воевал! У моего папы до сих пор эсэсэрский паспорт остался. Если и так человек не понимает, я ему говорю: да тут в России чисто русских и не осталось-то. Потому что тут много лет татаро-монголы были. – А сейчас негры на футбол приезжали, – с ухмылкой вставляет реплику один из продавцов-зевак. – Да, нация России станет немного больше, – улыбается Алкос. Потом вдруг становится серьезным и говорит: – Наш народ – как рабы, что там, в Таджикистане, что тут – мы здесь никто. А я один раз на свете живу, я хочу жить как человек! – А россияне здесь живут как люди? – спрашиваю. – Нет, тоже многие живут как рабы. Бедных много. Тут же инфляция: одно окно дает, другое берет – триста рублей добавят, пятьсот вытащат. Я вижу, что люди мало стали покупать, потому что им меньше платят, – отвечает предприниматель. Но в любом месте живется хорошо людям обеспеченным, считает Алкос: – Если ты богатый – тебя все слушают. Даже, можно сказать, хлопают. Даже обнимают. Ты, значит, грамотный человек, не дурак. Потому что у тебя есть власть, и ты богат. Если у тебя есть деньги – на всё глаза закрывают, – сыплет он очередной восточной мудростью, которая и не мудрость вовсе, а жизненный факт. Напоследок собеседник огорчается, что я ничем не могу помочь ему в получении гражданства. Просит не указывать его имя и не соглашается на фото – боится проблем с миграционными службами: «А то скажут: уйди на свою родину, если ты такой умный! Сейчас умные никому не нужны». Один из рынков Саратова