Дом мертвых детей: в интернате Забайкалья массово гибнут подростки

1 сентября открыл свои двери Могойтуйский аграрно-промышленный техникум. Были и праздничная линейка, и цветы, и торжественные слова-напутствия к новому учебному году — в общем, все как у всех учебных заведений. Только было на этом празднике совсем невесело. Хотя никто не объявил минуту молчания, никто не обмолвился про череду страшных смертей учащихся. Этой весной в поселке Могойтуй Забайкальского края при загадочных обстоятельствах один за другим скончались четверо ребят. Еще нескольких с трудом удалось спасти. Полсотни получили травмы. Забайкальский техникум стал похож на призрачный город Сайлент Хилл, где почти невозможно выжить. Как будто некая злая сила заставляет детей жестоко избивать друг друга, уходить в алкогольные запои, совершать побеги и умирать. Любые попытки расследовать трагичные случаи пресекаются, а их инициаторов запугивают. Местные шаманы обещают очередную волну смертей в новом учебном году. Обозреватель «МК» вместе с Советом по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ попыталась разобраться в этой страшной криминально-мистической истории. Смерть от злых духов или АУЕ? Могойтуй расположен в 5400 км от Москвы. Это примерно неделя езды на поезде. Мало желающих проделать такой длинный путь, чтобы увидеть красоты Могойтуя. Как и мало желающих жить в этой глухомани, где зимой трескучий мороз, а летом изнуряющая жара. Но у детей-сирот, которые учатся в Могойтуйском аграрно-промышленном техникуме, выбора практически нет. Вообще-то сюда принимают и тех, у которых есть родители, но чаще всего в техникум попадают именно сироты. Почему? Да потому что для них тут есть льготы и шикарное (по местным меркам) общежитие из трех корпусов — можно и жить, и получить профессию, которая прокормит даже в самые сложные времена, — повара, ветеринара, санитара, слесаря, водителя, техника. Со стороны техникум кажется самым обычным учебным заведением. А жители Могойтуя (население около 11 тысяч человек) и вовсе всегда считали его своей гордостью. А потом вдруг его учащиеся стали умирать один за другим. Уже четыре смерти — одна в январе, одна в марте и две в апреле. Еще несколько трагедий удалось предотвратить. — Умрет еще 12 человек, — говорит одна из учащихся, несовершеннолетняя Катя. — Таково пророчество. О нем тут все знают… Катя имеет в виду предсказание местного то ли ламы, то ли шамана, который приходил в техникум, проводил какой-то ритуал, чтобы разобраться в причине страшной череды смертей. Провидец говорил что-то про злых духов, про жертвы, которые те просят. Это первая неофициальная версия случившегося. (Хотя, на мой взгляд, в реальном мире в роли злых духов обычно выступают люди — и любая кровавая мистика вписывается в Уголовный кодекс.) Вторая версия происходящего — АУЕ («арестантский удел един»). Забайкальская молодежь, по некоторым данным, больше, чем кто бы то ни был, вовлечена в криминальную субкультуру, потому что в крае полно колоний и тюрем, почти в каждой семье кто-то сидел или сидит. К примеру, «МК» писал, что в школах и колледжах подростки платят деньги в «общак», на который покупается «грев» для сидельцев местных колоний и тюрем. Но на АУЕ легко свалить все. Что если в этом случае настоящие преступники пытаются уйти от ответственности, прикрывшись известной аббревиатурой? — С учащихся колледжа действительно собирают деньги, — говорит мама одного из ребят (фамилию просила не указывать). — Есть такса в зависимости от социальной категории: сироты платят одну сумму, имеющие родителей — другую. Но я встречалась с местными криминальными авторитетами — никакого отношения они к этим поборам не имеют. И деньги эти не в «общак», а для личного обогащения. Кто именно терроризирует детей? А вот это я вам не скажу, потому что страшно. Но вы же докопаетесь до правды? Обещайте! Спасите наших детей… Саша, Гоша и другие отверженные — О том, что творится в техникуме, стало известно совершенно случайно в ноябре прошлого года (то есть еще до серии смертей, которая началась с января 2018-го. — Е.М.), — говорит общественница Александра Демиденко. — Тогда мы (инициативная группа граждан, занимающихся добровольческой деятельностью. — Е.М.) решили приобрести сотовые телефоны для детей-сирот. Денег на новые аппараты не хватало, поэтому искали бывшие в употреблении. Увидели объявление в местной группе социальной сети ВКонтакте о продаже телефона, созвонились, договорились о встрече. Продавцом оказалась девочка-подросток, на вид ей было 14–15 лет. После вопроса о том, зачем продает телефон, она сразу же начала рыдать и рассказывать что-то про умирающего от болезни брата. Общественники купили телефон и дали девочке немного денег. Но что-то в ней их насторожило. В общем, они начали свое расследование. Выяснили, что девочка — несовершеннолетняя студентка местного агроколледжа Александра Т., сирота, а телефон, скорее всего, краденый. Общественники отправились в техникум, попытались разговорить ее и других ребят. В итоге выяснили много жутких подробностей. — Девочка голодала, потому что ее социальное пособие отбирали под разными предлогами, — рассказывает Александра. — Ее регулярно били, причем как сверстники, так и педагоги. И она была такая не одна. Возле кабинета директора техникума я увидела еще одного избитого мальчика, Романа. Потом обнаружила отлеживавшегося в своей комнате в общежитии после очередных побоев Георгия. Его состояние было близко к суицидальному. Педагог Лариса Белая — именно она отвела общественников к мальчику — тогда сказала им, что руководство покрывает факты избиений. По ее словам, подросток даже лежал в реанимации, о чем не сообщали родной матери… Вообще Белая оказалась едва ли не единственным учителем, которая пыталась спасти детей и не боялась говорить о том, что творится в техникуме. Но, забегая вперед, скажу, что и она в итоге замолчала. Сейчас она комментирует все происходившее, мягко выражаясь, крайне сдержанно. Говорит, что не помнит, насколько сильно Георгий был избит и был ли он такой один… — Я ничего больше сказать не могу и вообще уже там не работаю. Общественница Саша увезла Георгия с собой. Это спасло ему жизнь (его перевели в другое учебное заведение в январе 2018 года), но, увы, не помогло другим подросткам из категории отверженных. Явочная квартира для девочек-сирот «23 января 2018 года в 18.00 позвонила моя дочь Татьяна в слезах, сказала, что ее избили в общежитии, — это строчки из письма Нины Никитенко в Совет по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ. — Я позвонила в полицию, приехал участковый, принял у Тани заявление. Старший воспитатель, Саилма Дашиева, уверила меня, что вызвала «скорую помощь». Но врачи так и не приехали. На следующий день в час ночи снова позвонила моя дочь в слезах, сказала, что избили и порезали моего сына Вадима и его товарища Дениса. Я опять вызвала полицию, но стражи порядка не приехали. В 2 часа ночи я сама добралась до общежития, узнала, что виновником всего был некий Вячеслав — он залез в окно и избил обоих мальчиков. Также я узнала, что он является родным племянником директора аграрно-промышленного техникума Бадаханды Барадишириевой. Опять же Саилма Дашиева заверила меня, что она вызвала «скорую». «Скорая» так и не приехала. Рано утром мои дети Татьяна и Вадим, а также Денис ходили в больницу и зафиксировали побои. А на следующий день я забрала их домой. Мои заявления в полицию теряли, обращения в прокуратуру игнорировали». Никитенко рассказывает в своем обращении, как молодые люди (в числе которых Вячеслав) собирают дань с детей, живущих в общежитии, как избивают несогласных. Впрочем, оказалось, что этим занимаются не они одни. А еще родительница говорит, что девочек, учащихся в техникуме, вывозили на некую квартиру для встреч с некими мужчинами… Сами несовершеннолетние девочки об этом не стесняются рассказывать, считая, что они имеют право на личную жизнь. Им хочется быстрее почувствовать себя взрослыми, попробовать алкоголь, секс… В учебное заведение нагрянули проверки, но все стало только хуже. Руководство техникума запугивало разговорчивых педагогов (Лариса Белых попала в итоге в больницу) и общественников (есть аудиозаписи с угрозами). Но главное — оно не придумало ничего лучше, как спрятать и тех детей, которых сильнее всего били, и тех, кто бил, — очевидно, для того чтобы нельзя было понять ни причин, ни масштабов катастрофы. — Роман Балтаевский, которого систематически избивали, исчез из техникума как раз накануне проверки, — рассказывает общественница. — Уехал и не вернулся. До сих пор нет точной информации, где находится подросток, хотя мы пытались это выяснить у руководства учебного заведения и у полиции. Следом за ним из техникума уехал домой в деревню Цыдып Найданов. В учреждение он возвращаться не захотел. Позже стало известно, что он добровольно ушел из жизни. Как умирала Кристина Передо мной документ, подписанный 5 марта 2018 года врио начальника отдела УМВД России по Забайкальскому краю Сергеем Лобунько. Это ответ на запрос общественников. В нем говорится, что зарегистрировано 49 сообщений и вызовов сотрудников полиции по фактам получения учащимися техникума телесных повреждений. Лобунько уверяет, что полиция вовремя реагирует на все сигналы, ничего не укрывает, а в отношении племянника директора Герасимова возбуждены уголовные дела по признакам преступления, предусмотренного статьями УК — ч. 1 ст. 119 «Угроза убийством» и ч. 1 ст. 153 «Вымогательство». Казалось бы, весь ужас в учебном заведении должен был прекратиться после такого внимания со стороны правоохранителей. Ан нет. 27 марта ушел из жизни Денис. Он — выпускник техникума, но фактически постоянно находился в общежитии. Так бывает с детьми, которые обучение закончили, а места в жизни не нашли. Смерть Дениса потрясла ребят. — Непонятна причина, по которой он это сделал, — рассказывает одна из учащихся. — Сам ли принял такое ужасное решение? Или его кто-то вынудил? Всю информацию от нас постоянно скрывали, и от этого становится еще страшнее. В техникум приехала группа психологов. Специалисты начали работу с детьми. Одновременно стартовала проверка краевого министерства образования. И снова, казалось бы, вереница страшных событий должна была прекратиться. И снова нет. Следующей стала Кристина. Очаровательная белокурая девочка, по сути, погибала у всех на глазах — общественников, педагогов, правоохранителей и психологов. — Мы узнали, что Кристину избили, — рассказывает Александра. — Мне позвонили и рассказали дети. Это было уже во второй раз (в первый раз историей с избиением девочки занялся региональный СК, под подозрение попала педагог, которая уволилась и… перешла работать в администрацию района). Самое невероятное — именно в день избиения девочки на территории находились правоохранители и Евгений Егоров, занимающий в Забайкалье пост заместителя министра образования, науки и молодежной политики. Вместе они проводили очередные проверки. Сразу же приходит на ум масса вопросов: что же это за проверки, что это за психологи, если фактически у них на глазах продолжаются избиения? Где они были в этот момент? Почему не предотвратили? Почему не вмешались? Может, не захотели? На сайте забайкальского подразделения Следственного комитета есть любопытная информация: еще в конце 2015 года в отношении заместителя краевого министра образования, науки и молодежной политики возбуждено уголовное дело. Высокопоставленный чиновник подозревается в преступлении, предусмотренном ч. 3 ст. 285 УК РФ, а конкретнее в злоупотреблении должностными полномочиями при реализации контракта по закупке жилья для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Напомню, что в техникуме учатся и живут в основном сироты. А общественники добивают страшными фактами. Последнюю неделю перед смертью Кристина сильно пила, и никто не пытался ее остановить. Она исхудала, выглядела как 11-летний ребенок. В какой-то момент у нее начался алкогольный психоз, она стала агрессивной, затевала драки. Вот только один из примеров, о котором рассказали общественники. — Кристина в сентябре 2017 года принесла бездомную кошку, ухаживала за ней. Животное это все видели, вплоть до сотрудников министерства, и никто не сказал слова против. А 28 марта директор колледжа сказала: «Кто живет с кошкой — взяли кошку и ушли отсюда вместе с ней. Чемоданы собирайте и уходите отсюда». Это стало поводом для очередной драки Кристины с девочками, с которыми она жила в одном корпусе (они что-то сказали про кошку, Кристина в ответ бросилась с кулаками). Мать одной из них выбросила кошку со второго этажа. Животное погибло. А Кристина попыталась покончить с собой, но неудачно. Перевод ее в другое учебное заведение в Читу и госпитализация в наркодиспансер затягивались. Почему никто не принимал меры? Может быть, потому что Кристина не раз говорила: как только покинет Могойтуй, сразу расскажет обо всем, что с ней делали в стенах учреждения — и всем обидчикам не поздоровится? — Про то, что происходит с Кристиной, знали абсолютно все, — рассказывает Александра. — Сотрудников правоохранительных органов я предупреждала, что она может умереть, потому что слишком много знает. Но мне отвечали, что с ней все будет хорошо. 1 апреля с 9 утра Кристина бродила по общежитию и прощалась со всеми ребятами, вслух сообщая, что собирается умереть. Это была не шутка, не угроза. Но никто ее не остановил. В районе 15.00 Кристину нашли мертвой. — Педагоги не пошли сами, а отправили детей посмотреть — теплая она или уже остыла. Туда пошел студент Б. Он разговаривал с мертвой Кристиной в течение двух часов, — рассказал один из студентов техникума. — Это здорово отразилось на его психике. На следующий день, 2 апреля, он позвонил правозащитникам, просил о помощи, кричал, что боится: Кристина является ему во сне. Девочку похоронили в родной деревне в 500 км от Могойтуя. Одежду и все необходимое привез детский дом «Аквамарин», в котором она воспитывалась. Комментарий ответственного секретаря СПЧ Яны Лантратовой: «Про Кристину руководство техникума говорит: мол, все это случилось на фоне пьянства. Но ведь она — учащаяся техникума да еще фактически сирота (мать отказалась от нее). Все, что с ней происходило в период обучения, — за это администрация, педагоги несут непосредственную ответственность. И в связи с этим к ним много вопросов. Почему учащаяся злоупотребляла алкоголем и есть ли в этом связь с некой «явочной» квартирой, о которой написано в заявлении одной из родительниц в СПЧ? Правда ли, что в техникуме царила атмосфера ненависти, что учащихся били, унижали, вымогали у них деньги, как об этом рассказывает мать двух бывших учеников? Свидетели утверждают, что Кристина во всеуслышание предупреждала о своих намерениях свести счеты с жизнью. Работали ли с ней психологи, проводились ли беседы? Когда Кристина в первый раз попыталась совершить суицид, была ли она отправлена на лечение? Общественники утверждают, что они неоднократно заявляли о тревожных, а подчас шокирующих фактах, которые происходят в учреждении, — была ли соответствующая реакция на эту информацию?» Последний звонок для ушедших детей 2 апреля 2018 года директор техникума уволилась. Но счет детским трагедиям продолжился. В тот же день 15-летняя девочка выпила горсть таблеток. Ее удалось спасти. 24 апреля 2018 года погиб 16-летний ученик колледжа Роман. Общественники говорят, что были еще попытки учеников уйти из жизни — и 7, и 9 апреля, но эти факты нигде не зарегистрированы, а о самих историях в техникуме предпочли умолчать. — Только вдумайтесь: несколько таких случаев за период с января по апрель! — говорит ответственный секретарь Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Яна Лантратова. — Они последовали подряд, один за другим. Но только после обращения главы СПЧ Михаила Федотова в Генеральную прокуратуру и на имя председателя Следственного комитета РФ началось какое-то движение. На место выезжали сотрудники правоохранительных органов. Появились наконец уголовные дела. Оказалось, что до этого момента уголовные дела по факту гибели детей были вшиты в одно дело, возбужденное «по факту ненадлежащего исполнения служебных обязанностей руководителями и педагогами техникума». Оно фактически не расследовалось. В мае в техникум приехал следователь центрального аппарата СК по фамилии Голубь. Следом за ним сотрудники Генпрокуратуры. — Перед их приездом совершенно здоровых детей вывезли в психиатрическую больницу, — рассказывают общественники. — И там их продержали, пока московский следователь и прокуроры проводили проверку. Последнего звонка в техникуме не было — его отменили. В итоге высокие столичные проверяющие уехали, пообещав общественникам, что скоро вернутся. Прошло три месяца. Не вернулись. Зато прислали письмо. «Руководителю следственного управления по Забайкальскому краю поручено организовать проверку всех сообщений студентов о возможном совершении противоправных действий, в том числе в финансово-хозяйственной деятельности учреждения, — пишет в своем ответе для главы СПЧ Михаила Федотова заместитель председателя СК РФ Елена Леоненко. — А также осуществлять мониторинг социальных сетей, содержащих информацию о возможном совершении самоубийств подростками, их вовлечении в криминальную субкультуру «АУЕ». Как же выполняется это поручение? За это время главным свидетелям никто ни разу даже не позвонил. Техникум вопреки нашим ожиданиям никто не закрыл, он как ни в чем не бывало начал новый учебный год. И хотя директор заведения теперь новый — Аюр Дугаржапов, практически все педагоги, на которых нам жаловались дети (в том числе погибшие), остались на своих местах. Никто не понес ответственности за все, что творилось там, а значит, нет никаких гарантий, что этот ужас не продолжится и страшное предсказание шамана о новых смертях не сбудется. В краевой администрации заверяют, что ситуация в техникуме под контролем. Говорят, что на местном уровне учебное заведение еще будут проверять неоднократно. — Директор ходит по территории техникума с прокурорами — сообщает секретарь в приемной техникума по телефону на мою очередную просьбу соединить с начальством, — говорит одна из общественниц. — Но что дадут эти местные проверки? Про творящееся в техникуме знали все — от регионального уполномоченного по защите прав детей до губернатора, но разве это спасло кого-то из погибших подростков? Кажется, что эти проверки нужны только для одного: создать иллюзию, что в техникуме все в порядке. А общественники, которые не прекращают бить тревогу, — выдумщики и баламуты. — К нам до сих пор обращаются родители, которые рассказывают про смерти детей в техникуме и других местных учебных заведениях, которые происходили и до 2018 года, когда, собственно, вскрылись все эти трагические обстоятельства, и о которых вообще никто ничего не знает, — шокирует одна из общественниц. — Женщины готовы дать показания московским следователям, потому что местным правоохранителям они вообще не доверяют. Но из столицы, видимо, больше никто в нашу глушь не приедет… В социальных сетях могойтуйские подростки пишут сообщения в духе «ты будешь следующая», «смерти не прекратятся». Дети как будто сами хотят продолжения, «заигравшись» в эту, как им кажется, мистическую историю. — Мы очень боимся, — говорит студентка техникума Екатерина. — Нас уже, наверное, ничего не спасет… Источник