Мария Шалаева: «Расставание — не всегда потеря человека»

Актриса поддерживает хорошие отношения с отцами своих детей, но замуж не спешит. Подробности — в интервью Мария Шалаева — яркое подтверждение того факта, что дарование дается от природы, а не в высшем учебном заведении. Так и не окончив ВГИК, эта актриса активно снимается, причем практически за все свои работы получает призы, и даже специально на нее пишут сценарии. А недавно Мария пошла дальше и замахнулась на режиссуру. Дедушка, известный конструктор кораблей Владислав Александрович Дугин, ею бы гордился — ведь у них была особенная, ментальная связь. В какой-то степени он был для Марии мужским эталоном. Об этом и многом другом актриса рассказала журналу «Атмосфера». — Мария, какой самый запоминающийся комплимент вы получили в качестве режиссера на прошедшем в этом году «Кинотавре» за свою короткометражку «Развод»? — Помимо замечаний авторитетные для меня люди сказали, что у меня явно имеется свой киноязык и мне надо продолжать. (Улыбается.) Теперь нередко спрашивают, отчего я взялась за режиссуру, а мне кажется, что это настолько естественное для меня развитие в кинематографе… Многие технические вещи ведь давно знакомы, и это помогает. У меня есть внутренняя уверенность, что надо двигаться именно в эту сторону, и уже поставила себе цель — максимум через два года сделать полный метр. Сейчас как раз сценарий будущей истории пишу и уже знаю, кто у меня будет играть. Единственное, сочиняю довольно бардачно, так что предстоит серьезная работа по структурированию материала. Но мне поможет мой друг, сценарист и режиссер Лариса Бочарова, которая сняла меня в первой моей короткометражке «Завтра день рождения». Она тогда специально написала главную роль для меня. — Замечу, что другие последовали ее примеру… — Да, но что-то уже давно никто ничего для меня не пишет, и я сама взялась за это дело. (Улыбается.) — Остро ощутили актерскую зависимость со своим-то свободолюбивым характером? — Абсолютно точно говорите. С возрастом становится все сложнее принимать тот факт, что я должна сидеть и ждать, когда меня позовут в тот или иной проект. Гораздо продуктивнее действовать самой. — Считается, что режиссура — слишком энергетически затратное предприятие, годное в основном для мужчин… — Это мифы. Не верьте! Это кайф настоящий! И я раньше так думала. Никогда не понимала, чего все делают вид такой многозначительный, когда речь о съемочном процессе заходит. Мужчины в своем кино, между прочим, говорят, как правило, о себе. Женщины же подходят к делу более масштабно. Например последний фильм Дуни Смирновой о нашей стране, о ее ментальности и философии. Рекомендую посмотреть. Как и ленту Наташи Мещаниновой. — Вы сняли про расставание ироничную, лирическую зарисовку, такую прогулку по Москве… — Изначально она мне виделась более меланхоличной, но в процессе съемок появилась легкая ирония, что в контексте этой истории неплохо. Хотя вообще в моем мини-фильме затронута более глобально проблема отношений мужчины и женщины, когда любящие люди вдруг перестают слышать друг друга и говорят словно на разных языках. Ни в коем случае я не хотела это делать жестко, кого-то обвинять. Просто высветила час из жизни распадающейся пары, у которой накопилось множество вопросов, и они принимают сложное решение о расставании. — Поскольку и у вас у самой есть такой опыт, не могу не спросить: как считаете, на каком этапе брак еще можно спасти, а когда лучше отпустить партнера в свободное плавание? — Лучше в свободное плавание отпускать, находясь в браке. Другое дело, это не всем очевидно. Понятно, что все держатся за свой союз до конца. Порой из-за страха даже тянут больше, чем нужно. Но, по-моему, важнее то, что наступает после. Расставание — это далеко не всегда потеря человека. Есть возможность обрести его заново, только уже в другом качестве. Уверена, если все узлы спокойно развязать, реальна если не крепкая дружба, то приветливое товарищество. Особенно это важно, когда есть дети. Рвать навек приемлемо только в крайних ситуациях, если существует угроза жизни, допустим. — А вы человек семейный? — Я довольно свободолюбивая, но у меня есть дети — тринадцатилетний Нестор и семилетняя Евдокия, и они моя семья, к которой я невероятно привязана. Мне кажется, у нас какой-то классный союз. — Конечно, с такой веселой мамой! — А я не веселая. Просто так получается, что все смеются, когда я что-то излагаю. Чувство юмора ведь не признак задорного, оптимистичного нрава. — Дети гуманитарии? — Да. Хотя у Дуни математика отлично идет. Но она и рисует неплохо — все-таки бабушка с дедушкой художники, и танцует… Дочь учится в школе Огрызкова, где на занятиях соединяют акробатику и классический танец. Преподаватели необыкновенно бережно относятся к детям, и они, соответственно, в восторге. У Дуни папа музыкант (композитор Иван Лубенников. — Прим. авт.), но от музыкальной школы она категорически отказалась. Видимо, насмотрелась, как я за Нестором ходила. Шесть лет он учился в музыкальной школе по классу трубы и фортепьяно, но бросил. Я не сопротивлялась — дороже «корочки» мне было сохранить его любовь к музыке. Он остался меломаном, и мне это приятно. И к спорту сын не равнодушен. Правда, мечется: то ходил на бокс, теперь играет в футбол и стал настоящим фанатом. Кино, кстати, тоже смотрит запойно. У нас есть традиция — по пятницам знакомиться вместе с каким-то хорошим фильмом. Правда, я в силу занятости ее частенько нарушаю. (Улыбается.) — Чувствуется, у вас сплоченная команда! Вы в эфире у Федора Бондарчука так забавно рассказывали, что, когда бюджет скуднеет, предупреждаете домочадцев, что все переходят на гречку. Неужели так действительно происходит? — В наши дни, по-моему, все переживают трудные времена. Отсутствие финансов доставляет немалое беспокойство. И я довольно сильно нервничаю, когда денег нет. Все-таки я мать! — Но у детей есть отцы. — Семейный бюджет все равно на мне. И папы у нас — люди творческих профессий, с нестабильным гонораром. Они тоже бывают на мели. Но это все не беда. Честно говоря, я не готова ради постоянного стабильного достатка впрягаться во что-то скучное. Мне важнее драйв моих увлечений. При этом тратить очень люблю! Могу пойти и купить себе босоножки на последние деньги. Конечно, сначала немного расстроюсь, что спустила все, но потом буду страшно довольной. (Улыбается.) Так что я транжира. До сих пор так и не научилась экономии. Мы можем с Дуней идти по улице и грохнуть все содержимое кошелька на что-нибудь симпатичное… Когда стою перед дилеммой: сохранить средства или нет, то начинаю думать: а вдруг больше не представится такой возможности — и я буду жалеть… Так что живу одним днем. Как это и заложено в отечественной ментальности. В России сложно что-то планировать загодя. Так что я типичный представитель российского общества. — Интеллигенции, я бы сказала. Вы — коренная москвичка, и у вас такая крепкая родня… Один дедушка, Владислав Александрович Дугин, известный конструктор военных кораблей, чего стоит! — Вообще дедушка хотел быть ученым, но война ему помешала. Он стал военным инженером, строил корабли и одно время командовал их приемкой в Польше. Этот человек — стержень нашей семьи, очень мощный. Полковник, участник войны. Обязательно посвящу ему один из фильмов. Недавно его не стало, но даже в последние свои дни, в лежачем состоянии, дедушка продолжал общаться со мной с юмором. Он — мой самый лучший друг с рождения. Чадолюбивый, нежный. Поскольку биологический отец меня не растил, дедушка роль старшего мужчины взял на себя. Он меня развивал своими беседами. Никогда не уставал со мной рассуждать, заставлял мыслить своими бесконечными вопросами: «А что ты думаешь по этому поводу? Как считаешь? И каким будет твое мнение?». Разговаривал со мной как со взрослой. — А за искусство, как я понимаю, отвечала бабушка. — Да, она водила меня в театры, на концерты и не сомневалась в том, что ребенок обязан окончить музыкальную школу. И несмотря на дедушкины крики: «Хватит», я училась играть на фортепьяно и на домре. Причем сама выбрала этот редкий инструмент, когда на одном из концертов увидела музыканта, который чуть не упал от усердия игры на домре со стула. Мне показалось это очень смешным, и я решила, что именно такой инструмент мне подходит. Подпрыгивающий образ сработал. (Улыбается.) Но музыкальную школу я бросила, как и мой сын ровно за год до окончания. Увы, в отличие от ребенка я не научилась достойно играть на пианино. Мне было все-таки тяжело соединить две руки, а вот Нестор легко это делает, иногда даже музыку какую-то подбирает на слух… — Посмотрев ваш Инстаграм, где вы нередко предстаете в чем-то невероятно воздушном, белоснежном, сразу вспоминается ваша детская мечта о балете. — Я действительно грезила балетом, будучи совсем крохой. Но я не забываю о своих желаниях, осуществляю мечты, как учил меня дедушка, и в результате записалась на занятия у станка в студию рядом с домом. Устаю там теперь ужасно, но рада. Удивительная вещь, но все мои мечты так или иначе сбываются. — Вы же прилагаете к этому усилия! — Не всегда. С режиссурой — да. Полтора года подводила себя к этому, снимала мини-фильмы для своего Инстаграма — набивала руку. Это так захватывающе когда отснятый материал благодаря монтажу, дополненный музыкой, превращается в историю! Отличное еженедельное упражнение! Не знаю, почему будущим режиссерам в вузе не дают подобных заданий. И дедушка, к слову, одобрил этот мой шаг. Он, в принципе, всегда был на моей стороне. Даже когда меня отчислили за прогулы со второго курса ВГИКа, был доволен. Ему очень не нравился мой мастер. В итоге я не жалею о случившемся, не собираюсь в институт вновь, хотя Владимир Иванович Хотиненко и зовет хотя бы на год. Но я не представляю себе, как с таким огромным объемом работы и двумя детьми буду регулярно посещать лекции. Мой путь — самосовершенствование по собственной инициативе и получение навыков на практике. Помню, вся семья поражалась, когда в двадцать лет я взялась с нуля изучать французский, сидела часами, обложившись учебниками, но зато теперь без проблем и даже с видимым удовольствием общаюсь. Например, делала это в тех же Каннах, где были представлены мои сорок восемь секунд под названием «Ремонт Москва–Париж». (Улыбается.) Английский еще стоит подтянуть — он у меня школьный. Ну и итальянский придется выучить: мои мама и сестра живут в Италии. И мама быстро выучила итальянский в пятьдесят лет. Так что когда есть мотивация — не существует затруднений. Я достаточно дотошна в подготовке к роли, особенно если дело касается профессиональных навыков. Даже на мотоцикле училась ездить, хотя боюсь гонок. Когда готовилась к съемкам по Достоевскому, перечитала всю критику, чтобы досконально ощутить обстоятельства жизни своего персонажа. В прошлом году для комедии «Любовницы» Елены Хазановой я специально встала за барную стойку в одном дружеском ресторане и научилась делать коктейли. Подобные навыки необходимы артисту как «скорая помощь». — Какие еще у вас грядут премьеры? — Полнометражная картина «Фея» Анны Меликян. Там у меня небольшая роль. Фильм Елены Хазановой «Любовницы», где я как раз и играю бармена! Еще несколько сериалов должно выйти. Но я все равно всегда скучаю по кино. Мне его мало. Поэтому я с удовольствием хожу на пробы. — Вы актриса без четко выраженного амплуа, верно? — Все равно меня загоняют в травести, инженю. Но я стараюсь продираться сквозь этот стереотип. Например, сегодня хочу сыграть министра культуры Фурцеву. У нас с ней имеется поразительное внешнее сходство. Затевается такой проект, и я надеюсь в него попасть. Правда, там Фурцева уже в возрасте, и я опасаюсь, что они поленятся делать мне грим. (Улыбается.) — В одном из интервью вы с восхищением отзывались о книге Джулии Кэмерон «Путь художника», где она советует каждое утро писать три страницы текста, всего подряд, о чем думаешь и что наблюдаешь. Вы это делаете? — Прошла данный этап. Год, как и многие мои коллеги, записывала поток сознания, а позже вычленяла в нем нечто стоящее, находила точные формулировки. На самом деле совет дельный, помогающий конструктивно подойти к творчеству. Как и рекомендация порой для обнуления позволять себе лениться, натурально бить баклуши и не ругать себя за это. — Понятно, что вас нельзя будет завлечь репертуарным театром, но на подмостках вы все же играете… — В спектакле «Две дамочки в сторону севера» в центре им. Мейерхольда с прекрасной актрисой театра «Около дома Станиславского» Ольгой Бешулей. Она же является и режиссером нашей постановки. Этот проект в радость, а ходить ежедневно на репетиции в театр я бы точно не смогла. Нужно было бы еще считаться с коллективом — такой дополнительной, вынужденной семьей. Не могу себе представить, что у кого-то должна отпрашиваться на съемки. В поле моей ответственности лишь близкие. Поэтому как раз по душе киношная система, когда собирается определенная команда, вместе азартно работают какой-то срок, а потом расстаются. И если совместный труд рождает дружбу, то она точно не нуждается в каждодневном общении. — И много у вас друзей? — Настоящих — мало. А приятелей, знакомых, коллег, которые заходят в гости, достаточно. Собственно, с детства я окружена какой-то компанией. Тогда это были в основном мальчики. Мне нравилось проводить время в их обществе, но я была как-то сама по себе. Я создавала уйму проблем воспитателям в детских лагерях, потому что не считала нужным отчитываться о своих передвижениях. Мама переживала, что я слишком самостоятельная, но никак меня не переделывала, к счастью. — Вы цените одиночество? — Я спокойно к нему отношусь. Это же естественное состояние человека. Оно совсем не трагично, и его не стоит бояться. Мне кажется, думающий человек должен любить быть один хотя бы время от времени. Лично я замечательно восстанавливаюсь, когда одна, поэтому обожаю одиночные путешествия. Не говоря уже о дальних вояжах, где кому-то сразу хочется есть, кому-то в туалет, кто-то устал, а ты пытаешься подстроиться под группу и чувствуешь дикий дискомфорт. Мне легче посадить детей в машину и куда-то спонтанно с ними рвануть, не подстраиваясь ни под чей график. Или собрать чемодан и одной полететь в Таиланд, а там бродить по монастырям… В этой связи я еще и экскурсий избегаю. Интерес к тому, что говорят, теряю уже на пятой секунде и иду сама изучать окрестности. У меня и дети такие же. Дуня сама меня тянула в музеи, но когда это стало школьной обязанностью, начала противиться. А с Нестором я успешно реализую программу десяти минут. То есть договорилась с парнем, что мы обязательно посещаем музеи и картинные галереи, но проводим там не более десяти минут. Таким образом, сыну не успевает наскучить великое искусство, и он уже даже неплохо разбирается в художниках, видимо, благодаря точечному методу. Так как он неравнодушен к личностям одиозным, ему нравятся работы Караваджо. — А вы одаренный педагог и детский психолог! — Скорее это дети являются моими учителями. Они мне продемонстрировали ключ к общению. Раньше я билась и расстраивалась, что им ничего не интересно, а когда они мне открыли истину, что хороша мера, все пошло на лад. Нынешние дети, если их не ломать, функционально используют время. Если их спросить, почему они не учат правила, как мы, по старинке, они ответят, что всю информацию могут найти в Интернете и бессмысленно тратить время зря. И я на многое стараюсь смотреть их глазами. — Вы признались, что, став мамой, начали намного бережнее к себе относиться. Что вы имели в виду? — Раньше я могла полезть в трехметровые волны. Теперь уже так не рискую. — Ваша биография богата не только взлетами, но и драматическими событиями. В Кармадонском ущелье вместе с группой Сергея Бодрова погиб оператор Даниил Гуревич — ваш жених… — На самом деле в жизни каждого человека счастье соседствует с трагедией. Просто люди медийные на виду, и о них больше знают. Объективно, возможно, к моему возрасту у меня действительно слишком много всего случилось. Жизнь, плотно насыщенная событиями. Но, собственно, опираясь на этот опыт, я и буду дальше двигаться. — Личная жизнь селебрити действительно на виду. В одном популярном журнале написали, что вы с Резо Гигинеишвили, у которого снимались в «Заложниках», теперь являетесь парой. Что это было? — Мы сами не поняли. Резо — мой обожаемый друг и режиссер! Смешно было, конечно, так как информацию распространили за два дня до «Кинотавра», где Резо показался перед камерами с роскошной брюнеткой Надеждой Оболенцевой! Надеюсь, авторы теперь краснеют, и пусть им будет стыдно! (Смеется.) — Вы влюбчивая? — Нет. Мне понравиться сложно. Я так задрала себе планку, что прямо никому не справиться. Но на компромиссы уже не пойду. Тем более что я сейчас как-то особенно влюблена в этот проклятый кинематограф, который мне дарит буквально весь спектр эмоций и ощущений. — Вы прямо как мужчина говорите! — Как раз наоборот. Большинство мужчин довольно неуютно себя чувствуют в одиночестве. Они как раз нуждаются в паре. А женщины не так зависимы. Я не исключаю для себя возможности любви, разумеется, но моя критичность уже никуда не денется. Как и привычка к собственному пространству. Мне нравится встречаться, а не отягощать друг друга, живя бок о бок. Гостевой брак, мне кажется, в моем случае, когда в доме-крепости двое детей, идеален.