Дмитрий Костин: Если каждый несогласный уволится, то кто же служить будет?

История Дмитрия Костина уникальна для судебной истории современной России. Он – один из немногих военнослужащих, подозреваемых в политическом преступлении. Существует мнение, что «ядерный электорат» оппозиции России состоит лишь из модной столичной молодежи. Костин – капитан (ныне – запаса) – служил в ЗАТО Светлый Саратовской области. Несколько раз Костин посетил выступления сторонников Алексея Навального и одного из немногих политиков, который вызывает у власти едва ли не больший страх – Вячеслава Мальцева. С именем Мальцева связана «подготовка революции 5.11.2017»: сторонники политика верили, что после этого дня в России наступят радикальные перемены. Однако в реальности лидер, не дождавшись условленной даты, был вынужден бежать за границу, а один из его последователей – саратовец Сергей Рыжов – был обвинен в подготовке теракта и уже почти год ожидает суда в московском Лефортове. С именем Мальцева и подписчиками его YouTube-канала «Артподготовка» связана специфическая для Саратова форма протеста – «прогулки свободных людей». Костин в интервью называет их «прогулками оппозиции». Уже много месяцев по воскресеньям в центре Саратова собираются группы людей по 10, 20, 30 человек и гуляют по центру города, обсуждая последние политические новости. Иногда за собраниями наблюдает полиция, но никогда не вмешивается, поскольку оппозиционеры гуляют без транспарантов, не выкрикивают лозунги и, в сущности, ничем не отличаются от компаний друзей, которые встречаются по выходным, и обвинить их не в чем. В уголовном деле Костина «прогулки» и «Артподготовка» превратились в некое экстремистское движение. Когда стало известно о возбуждении уголовного дела в отношении капитана Костина о вербовке в экстремистское сообщество, следственные органы отказывались комментировать его дело. В конце концов вашему корреспонденту удалось узнать, что Дмитрий находится в статусе подозреваемого, обвинение ему не предъявлено и мера пресечения не избиралась, а затем удалось встретиться лично и поговорить о том, каким образом военнослужащий пришел к своим взглядам и что произошло потом. Дмитрий, как вы решили начать карьеру военного? Мой отец служил в ЗАТО Светлый. В 1995 году он уволился, и мы переехали в Ростов-на-Дону. Там я окончил среднюю школу и в 2001 году поступил в Ростовский военный институт ракетных войск. В нем когда-то учился и мой отец. В 2006 году после окончания института я по распределению вернулся Светлый – на свою малую родину. До лета 2018 года я проходил там службу. Все мои родные сейчас живут в Ростове. Что вам нравилось на военной службе? Вся сфера нравилась. Сейчас бы уже, конечно… Уволился, и слава Богу. А потом увлеклись политикой? Меня эта тема всегда интересовала. Когда еще был школьником – постольку-поскольку. Но когда началась война в Чечне, а в Грозном жили мои бабушка и дедушка – родители отца, я очень переживал за них и стал задумываться, кому нужна была эта война. Хотя, конечно, я был еще маленьким. Но значит, все-таки были моменты, к которым я был неравнодушен с самого детства и которые меня волновали. В армии я прослужил ровно 17 лет. Путин пришел к власти, когда я еще учился в школе. Получается, при нем я прожил уже больше, чем полжизни. Я наблюдаю, что вокруг меня происходит. Это, наверное, и формирует мои взгляды на действительность. Вы начали участвовать в протестных акциях? Я не знаю, как их назвать – протестные или не протестные – они проходили без лозунгов и транспарантов. В 2011 году здесь, в Саратове, я дважды участвовал в «Русском марше». Несколько раз здесь еще проводились «Русские пробежки», в некоторых я тоже поучаствовал – все-таки и для здоровья полезно. В серьезных мероприятиях я никогда участия не принимал. Во-первых, я военнослужащий, да и времени не было. В «прогулке оппозиции» я принял участие всего-то один раз, в марте прошлого года, но как раз вместе с Мальцевым, а в декабре прошлого года был на митинге Навального. В армии среда не предполагает вольнодумства. Да, не предполагает. Служим тому, кто отдает приказы. Хотя по закону военнослужащий присягает только народу и Отечеству. Не президенту, не премьер-министру, не министру обороны, а народу и Отечеству. С этим не поспоришь. Народ и Отечество – это святое. При этом военнослужащий является гражданином России, и у него могут быть свои собственные взгляды на окружающую действительность. А если они вдруг не совпадают со взглядами властей? Что же ему делать? Увольняться? Если каждый несогласный уволится, то кто же служить будет? Голосовать, насколько я помню, можно... Голосовать не только можно — нужно. Невозможно не голосовать. А потом еще и доложить, что проголосовал... Нужно докладывать за кого проголосовал? За кого проголосовал, докладывать не надо. Просто доложить, что проголосовал и все. Лично с меня никогда не требовали проголосовать за кого-то конкретно, но проголосовать нужно было обязательно. Так в армии заведено. Это было еще с того времени, когда я был курсантом. На самом деле в армии много недовольных. А что делать? Надо служить – почти у всех семьи, дети. Конечно, иногда мы общаемся, как мы с вами сейчас, беседуем; о чем-то спорим, высказываем свои мысли. Все как у людей. Только вот с вышестоящим командованием стараемся свое мнение держать при себе. Иногда складывается впечатление, что в командиры подбирают только сторонников действующей власти. А среди простых смертных недовольных много, чего уж тут скрывать. Вот возьмем, к примеру, часть, из которой меня только что уволили. На своем горьком опыте я теперь доподлинно знаю только одного военнослужащего – подполковника – свидетеля обвинения, яро поддерживающего власть. Другой свидетель обвинения, к сожалению, оказался просто предателем. Большинство же остальных, по-моему, вообще никого не поддерживают – ни власть, ни оппозицию. Но это уже мое личное мнение. Вы общались с Рыжовым, с другими сторонниками Мальцева и Навального? Нет, я ни с кем не общался, никогда не переписывался и связи не поддерживал. Я знал, что они где-то есть, но желания с ними познакомиться у меня не было. А вот мой товарищ, который меня предал, с Рыжовым знаком был и принимал во всех мероприятиях намного больше участия. Посещал митинги? Посещал. Видимо, это и послужило тому, что он меня оговорил, тем самым выгородив себя. А началось все в конце марта этого года. Понятно, что за моей страницей следили, телефон мой прослушивался. 28 марта меня вызвали в отдел ФСБ – наш, местный. Меня посадили в машину. Мы проехали к дому, где я снимал комнату в военном городке. Мне предъявили постановление гарнизонного суда, что в отношении меня проводятся оперативно-розыскные мероприятия, а именно — осмотр мест проживания. Постановление было выдано на основании двух пунктов. Первый – размещение мною еще в начале ноября прошлого года, как было записано, «запрещенного видеоролика «Обращение Вячеслава Мальцева к силовикам», и второй пункт – распространение мною запрещенной книги «Реструкт» Максима Марцинкевича. До сих пор не понимаю, почему этот ролик признан запрещенным. В федеральном списке экстремистских материалов его не было и нет до сих пор. Книга в списке была, но куплена она была мной много лет назад. Проведя осмотр моего места жительства, оперуполномоченные изъяли у меня несколько книг, разных. Самой свежей книге было лет шесть. Остальные были куплены еще раньше, лет десять назад. Все они были приобретены законно, но попали под подозрение, и их у меня изъяли. Изъяли все флэшки, диски, планшетный компьютер. В отделе меня продержали целый день, затем опрашивали. Их очень интересовало движение «Артподготовка». Я сказал, что не знаю никакого движения «Артподготовка». Я знаю, был такой канал на YouTube: блогер Мальцев вел свою программу. О нем я узнал, когда он был еще кандидатом в депутаты Госдумы, вел дебаты, я за него голосовал. Поэтому я его и знал. У меня было еще с ним общее фото. 4 ноября 2016 года я с ним сфотографировался в Саратове. Про это фото тоже спрашивали: зачем сфотографировался, о чем вы с ним говорили. Я ответил, что вообще ни о чем не говорили, просто сфотографировался как с бывшим кандидатом в депутаты Госдумы и все! Дальше поехали в Саратов. На квартире, правда, уже ничего не искали, просто забрали мой ноутбук. Потом начался этап проверки. Стали вызывать для опроса всех моих сослуживцев, с кем я близко общался. Спрашивали, естественно, про меня и про «Артподготовку». Все это время я жил в ожидании. Ходил на службу, как обычно, и ждал, что будет дальше. Конечно же, анализировал: что от меня хотят? Вроде ничего особенного не делал. Что на меня заведут уголовное дело, конечно, не рассчитывал. Тут же заработал армейский механизм. На следующий день, 29 марта, я был вызван к командиру дивизии. Тот сразу дал понять: либо пишешь рапорт об увольнении по собственному желанию, либо мы тебя уволим по статье. А разобраться?! Разберемся потом, когда уволим! Вот так, даже не стали разбираться, что я за человек. Засветился на этом уровне – все, такие нам не нужны! Но рапорт по собственному желанию приняли? Я не стал писать рапорт. Была надежда, что все-таки разберутся, ведь в душе я понимал, что никакого преступления не совершал. Но в итоге под увольнение меня подвели – «невыполнение условий контракта». Меня уволили. Недавно мы подавали с адвокатом иск… Но, увы… А уголовное дело в отношении меня возбудили 10 мая. Причем, по какой статье – 282.1 часть 1.1 «Склонение, вербовка или вовлечение в экстремистское сообщество». Можете себе представить? Не организация, не участие – только вовлечение. Я даже не знаю, как это можно понимать? Вовлечение заключается лишь в том, что два человека (из примерно десяти опрошенных) дали показания, что я им предлагал принять участие в «прогулке оппозиции», то есть в абсолютно мирном, никому не мешающем мероприятии. И определения суда в отношении них тоже нет! Конечно! Но это у следователя называется «мероприятие экстремистского сообщества». Но факт такой хотя бы был? Вы кому-то предлагали принять в них участие? Нет, я просто рассказывал об этих «прогулках». С подполковником, тем, что яростно поддерживает власть, бывало несколько раз дискутировали, причем абсолютно корректно, мирно, не переходя на личности: он свою точку зрения, я свою точку зрения. И вот в один прекрасный момент я просто сказал: «Вы многого не знаете, потому что только смотрите новости по телевизору». Он спросил: «А где я могу узнать побольше?» Ну я и рассказал ему о «прогулках оппозиции», о штабе Навального. Сказал, если хотите, поезжайте, пообщайтесь с людьми. А второй «потерпевший» просто был моим другом… Можно сказать, единомышленником. Он мне рассказывал о своих оппозиционных взглядах, о том, что еще будучи курсантом академии в Москве, принимал участие в марше оппозиции на Болотной площади. Этого человека никуда не надо было вовлекать, он уже был давно увлеченный и вовлеченный. Мы с ним много общались на эту тему… обсуждали… В общем, у нас были очень доверительные отношения… И вот его показания, в том числе, послужили основанием для возбуждения уголовного дела. Считаете, каковы перспективы дела? Вы на свободе, и санкция статьи начинается от штрафа… Адвокат считает, что у следствия прямых доказательств нет. Только показания двоих свидетелей, причем не подтвержденные. Так что буду надеяться на лучшее. Ну прогулки… Ну «революция 5-11-17». Ведь никто не понимал, что и как это будет; что это значит и как оно будет выглядеть. Кстати, в своем «Воззвании к народу» Мальцев ни к какому насилию не призывает. Он лишь предлагает людям выйти на улицы с тем, чтобы чиновники, находящиеся у власти, наконец поняли, что 18 лет их правления пользы народу не принесли. И им пора на покой. И всё! А в «Обращении к силовикам» Мальцев в довольно корректной форме просит полицейских не применять 5 ноября против мирных людей оружие. Это была просто вера в лучшее... Да, я так и объяснял. Для меня это просто образ перемен. Перемен хочется. Не хочу никакого насилия. Хочу, чтобы просто наступили перемены. Перемены к лучшему, во всех сферах. Все люди этого хотят.