Чёрный круг: что рисуют пациенты калининградской психбольницы и кто покупает их работы

Пятница, женское отделение первой калининградской психиатрической больницы на Александра Невского. В 10:45 сейф-дверь в отделение открывается. В коридоре семь пациенток. Женщины разного возраста в больничной одежде. Шесть — с больничной бледностью на лицах. Седьмая — с яркой косметикой. Медсестра командует: "Девочки, строимся, по парам!". "Девочки" строятся. Их передают под ответственность Татьяне Машихиной, уже двадцать лет руководящей художественной студией "Пьеро" при психиатрической больнице. Татьяна ведёт группу в кирпичный флигель во дворе. Здесь пациентки полтора часа будут рисовать. Всё, что считают нужным. В том числе и то, что происходит у них в головах. Посещать изостудию "Пьеро" можно только с разрешения лечащего психиатра. Врачи рассматривают занятия как небольшую, но часть лечения. Татьяна Машихина рассказывает, что многие из пациентов последний раз брал в руки карандаши и кисточки в школе, а некоторые не рисовали никогда. Мотивация у всех разная. Для одних это возможность хоть на час, но выйти из больницы и прогуляться во дворе. Другие таким образом доказывают обществу, что они есть и что они не отверженные "психи", а люди. Одна из подопечных Татьяны — библиотекарь. В школе ей поставили тройку по рисованию. Сегодня работы библиотекаря Татьяна Машихина определила как шедевры. Другой художник, 16-летний юноша, днями лежал на своём диване. Он ничего не хотел делать. Даже говорить. В таком состоянии подростка доставили в больницу. Лечащий врач порекомендовал парню посещать студию "Пьеро". На занятиях пациент ничего не делал, тогда Татьяна предложила изобразить своё настроение. Для этого потребовались большой лист ватмана и краски. Через два часа работы в центре листа появился чёрный круг. К своей работе молодой человек вернулся через месяц лечения. На чёрном круге появились красные пятна и линии. "Это извилины моего мозга", — пояснил автор. Через несколько лет на специализированной международной выставке в Германии работа этого калининградского автора произвела фурор. Как и его история. Татьяна не помнит, сколько художников прошло через студию. Некоторым она говорила на прощание: "Я рада, что вас выписывают, но мне жалко терять такого художника". Паша, Алексей, Гена-Гений и другие Это было двадцать лет назад. Гену (здесь и далее имена пациентов изменены) привезли в больницу с диагнозом "наркомания". Заниматься в "Пьеро" он не хотел. Но рисовать любил. Один из врачей показал Татьяне Машихиной Генин рисунок. "Поразило, что и как было изображено. Человек пытается сесть на лезвие ножа. Тут же стихи: “Заперта плоть, нет в неё входа, будь ты красавец, будь ты уродом”", — вспоминает Татьяна. Гена не был профессиональный художником. Мало того — Гена не любил живопись. Гена любил ацтеков. Он знал о них всё. В студии его скоро стали звать Гением. Когда Гену выписали из больницы, он продолжал приходил в "Пьеро". Татьяна дала Гене-гению ключ от студии. Он мог приезжать в любое время, но мать была против и сына не отпускала. Татьяна вместе с Гением поехала к ней на работу. Мать спросила: "Вы ему верите?". "Верю", — ответила Татьяна. "А я нет", — сказала мать. Но сына в студию отпустила. Гена стал приезжать в "Пьеро" как на работу. И даже слез с иглы. Вскоре в Историко-художественном музее открылась его персональная выставка. Гена женат. К сожалению, болезнь прогрессирует, мужчина замкнулся. Его жизнь ушла в интернет, где он проводит всё своё время. А ещё был Паша. Они с Геной похожи. Даже рисовали в одной манере. И диагнозы, с которыми они попали в больницу, тоже были похожи: шизофрения, осложнённая наркоманией. В отличие от Гены, Паша беззащитен и раним. И очень талантлив. Пять лет Паша приходил в студию. Рисование было для него если не всем, то многим. Когда Татьяна родила сына и ушла в декрет, занятия в "Пьеро" прекратились на два года. Паша скучал. Он звонил и спрашивал: "Ну когда?". Татьяна поставила сама себе срок — через полгода. Паша не дождался. Покончил жизнь самоубийством. Алексей, житель российского Севера, до Калининграда добрался практически пешком. Иногда подвозили автостопом, но в основном Алексей шёл. Он направлялся в Германию. Алексея взяли на погранпереходе, когда мужчина обходил шлагбаум. Кроме одежды, у него не было ничего: ни денег, ни документов, ни еды. В психиатрической больнице Алексея называли Сальвадор Дали — 2. Одна из его работ попала на выставку, и её купили за тысячу евро. Деньги перечислили на счёт больницы. На них шедшему на поправку Алексею выправили документы, купили одежду и отправили самолётом в родной Норильск. Свои работы он забрал с собой. Аутсайдер-арт Искусство аутсайдеров — так на профессиональном жаргоне называется то, что делают художники из студии "Пьеро". Это целое направление в современном искусстве. С выставками, каталогами, собирателями-ценителями. И со своими звёздами, полотна которых стоят тысячи евро. Один из самых известных представителей искусства аутсайдеров — уже ушедший от нас Александр Лобанов, пациент психбольниц Ярославской области, в которых он провёл большую часть жизни. Глухонемой с рождения, страдающий тяжёлым психическим недугом, он недолго работал учеником слесаря на Ярославском моторном заводе. В 1947 году мама отправила "не такого, как все" сына в психиатрическую больницу. Там Александр Лобанов начал рисовать. На любом клочке бумаги, который попадался ему на глаза. Основным объектом творчества стала винтовка Мосина. Сегодня работы Лобанова хранятся в музеях Москвы, Лозанны, Парижа, Кёльна и других городов. О художнике сняты документальные фильмы. Недоучившийся ученик слесаря стал классиком ар брюта, странного и грубого искусства. Калининградским художникам из "Пьеро" тоже иногда везёт. Одна из работ Гены-гения, наблюдавшегося у психиатров с шестого класса, уехала в Вену, в частное собрание. Украсить коллекции могли бы многие картины, но... "Мы не ставим задачу продвигать творчество пациентов на этом специфическом рынке, — говорит Татьяна Машихина, — хотя раньше проводили в Калининграде выставки и участвовали в подобных мероприятиях, в том числе и международных. Но сейчас у нас другая задача". Другая задача "За двадцать лет можно устать от этого, но я себе всегда говорю: конечно, сегодня могу и не поехать в студию, — рассказывает Татьяна, — но радость этих людей в твоих руках. Ты можешь дать им эту радость, а можешь и не дать. И я еду.. Особенно зимой, когда холодно. Когда им совсем плохо без солнца". Ирина — профессиональный философ. Она делает аппликации из всего, что попадётся под руку. В каждой зашифрован смысл. Ярко-жёлтые листья — это не просто красивый элемент. Это осенняя депрессия. Кот, вырезанный из журнала, — любимое животное лечащего врача. А самое главное — счастливые билеты на автобус. Они символизируют не абстрактное, а конкретное счастье — путь из больницы домой… Как-то Ирина сделала десять прекрасных аппликаций. А потом начала их комкать. На все вопросы женщина отвечала: "Это отработанный материал, я должна от него избавиться". Скомканные листы отправились в мусорную корзину. Позже Татьяна достала их. Прошло несколько месяцев, и на одном из занятий Ирина вдруг спросила, не сохранились ли её работы. "Врать я ей не стала, — вспоминает Татьяна. — Она подумала и сказала, что, наверное, к ним ещё вернётся. Для нас для многих это характерно: тебе кажется, что ты принял решение и оно для тебя единственно верное. Но проходит время, и мы пониманием, что сделали глупость…" Другая участница изостудии "Пьеро" рисовала одно и то же женское лицо. В разных цветах, в разных ракурсах, но всегда одно и то же лицо. Она выписывалась, через год или два поступала в больницу снова и снова рисовала это лицо. Она никому никогда не говорила, чьё лицо рисует и почему лицо именно этой женщины для неё так важно. На одном из занятий Татьяна предложила участникам студии "Пьеро" нарисовать детство, нечто светлое и тёплое. Что изобразила одна из пациенток, было трудно понять. Девушка объяснила. На стандартном листе бумаги уместился весь ужас её ранних лет: издевательства в детском доме, драки... А ещё там уезжающая от детдома машина. Скорее всего, это была детская фантазия: в ней находился отец, который приехал, но выходить из машины почему-то не стал и повернул обратно. "Вся боль её жизни сконцентрировалась в маленьком рисунке, — рассказывает Татьяна Машихина. — Она плакала, когда мне это показывала и рассказывала. Я спросила, что можно сделать, чтобы отпустило. И она призналась, что хочет это сжечь. Мы вышли на улицу и сожгли рисунок. Девушке стало легче…" На Рождество и Новый год Татьяна имеет полное право не приезжать в психиатрическую больницу. Но она приезжает. И привозит "своим" подарки — мандарины, конфеты. "Они радуются, как дети, — рассказывает Татьяна. — А больше всего радуюсь я. Потому что человек больше получает, когда отдаёт". И тут же со смехом добавляет: "В такие дни я могу больше добрых дел не делать..."