Delfi (Латвия): На концерт, как на лютую войну

После легендарного разгромного баттла с Оксимироном рижский рэпер Johnyboy пропал из поля зрения на три года. В сентябре он стал гостем передачи Юрия Дудя, и его откровенное интервью собрало на Ютубе 7 миллионов просмотров. Теперь Джоннибой готовится к возвращению на сцену. Портал Delfi встретился с Джонни и поговорил о популярности, эмиграции, непростой жизни «русского рижанина», мате, учительнице русского и о том, до скольки лет прилично быть рэпером с неприличным ником. Коротко о том, что мы узнали из интервью Джоннибоя каналу «Вдудь». Последние три года рэпер проводит с любимой девушкой в Англии: отрабатывает накопившиеся после покупки крутой тачки и срыва концертов долги. Мясокомбинат, сбор грибов, работа за стойкой в баре. Жизнь — то с тараканами и крысами, то русофобами. После разгромного поражения в баттле с Оксимироном от Джонни отвернулись друзья. Проблемы в семье: мама не хочет видеть, и не дает видеться с братом. Песни не пишутся. Кокосы не растут. Главная поддержка — девушка, которая иногда плачет. Три года упорного труда на благо британской короны, и Джоннибой «превратился из урода в человека» (о чем поет в своей новой песне «Интро»). Теперь он готов к камбэку. Концерт в Риге состоится 26 октября, в «Студио 69». О чем можно спросить человека после предельно откровенного интервью, которое, похоже, видели все? Вариантов не так уж много. Спросить про то, что было после интервью Дудю. И про то, что Юрий Дудь, в принципе, не мог бы спросить. Он ведь не живет в Латвии, а значит, вряд ли понимает всю соль новой песни Джоннибоя «Русский рижанин»: Меня спрашивает англичанин: «Which part of Russia are you from?» Я без запинки отвечаю: «I am Rizhanin, do you know?» «You must call yourself a Latvian You ain't no Russian anymore» Я без запинки отвечаю: «Пошел ты (далее нецензурно в смысле подальше — прим. ред.).» Ну и, конечно, любопытно, зачем для этого интервью — честного и доброго — потребовалось так много мата? Запредельно много — 1 тысяча 357 нецензурных слов за час тридцать семь эфирного времени. На встречу с журналистом портала «Дельфи» Джонни опоздал на сорок минут. Новый приступ звездной болезни? «Простите, я так никогда не делаю, — обезоруживающе улыбается Джонни. —По дороге полетел стартер у машины. В самом неудобном месте». Ох уж эта роковая «крутая тачка»… Delfi: «Юрий Дудь меня искал по Риге с собаками» — поешь ты в новом хите VVV. Правда, что ли? Честно, кто из вас кого искал после почти трех лет твоего отсутствия на звездном небосклоне? Джоннибой: Про собак — это преувеличение. Но не сильное: Дудь зарядил на мои поиски свою знакомую девчонку из Риги, а она написала всем нашим общим друзьям, что со мной ищет встречи один серьезный человек. Дудь вышел на связь еще в начале года и предложил интервью. Но тогда мне не было интересно рассказывать просто историю человека, который работает в Англии — это повело бы за собой кучу мемасов и прочего. Мне хотелось, чтобы я прошел свой путь, выпустил альбом, клип, и было, о чем рассказывать, кроме суровых английских будней с тараканами. Он согласился ждать. — Было ощущение, что Дудю ты фактически исповедовался. — Громко сказано. Скорее рассказал историю простого человека, который через что-то серьезное прошел и поделился с другими — по-честному, без накидывания пуха. После этого мне, правда, стало сильно легче. — Все ждали понтов и сплетен, а услышали интервью с нормальным человеком… — Я и сам не ожидал. Думал, Дудь будет придираться и цепляться за слова, а может, вообще не поймет. Интервью длилось три с половиной часа — осталось полтора. Но ничего такого он и не вырезал. Правило Дудя — ничего не согласовывать ни до, ни после. Поэтому мне было дико стрессово, что видно по обилию мата, который из меня вылетал… — Кто-то подсчитал, что только в урезанной версии 1 тысяча 357 раз. — Притом что в жизни я почти не ругаюсь. Сам не знаю, что со мной было. — За такими откровениями на миллионную аудиторию должен был последовать мощный фидбэк. Что изменилось? — Изменилось в целом отношение ко мне в массах. До интервью оно было дико неоднозначным. После известного баттла мне было трудно вернуть доверие публики. Услышав историю, люди поняли меня и мои мотивы, они подходят на улице и респектуют: супер, я офигел, не ожидал, что у тебя такая лайф-стори. Так что 99% — позитив. После Дудя пошел сумасшедший вал желающих со мной посотрудничать — рижские и российские концертные промоутеры, спонсоры, журналисты. Было также много предложений из Эстонии, России и Риги стать лицом разных кофеен (в интервью Дудю Джоннибой развеял слух о том, что он владеет собственной кофейней, — прим. ред.). Это не моя история. Тем более, если я не буду контролировать весь процесс сам, то не буду уверен, что он крутой, и что могу ручаться за продукт… Из рэперов я особо ни с кем и не общался, а сами они молчат. — Читала, что Оксимирон пожелал всего хорошего. — Но это было еще до выхода интервью. Тема закрыта. — На новые баттлы не звали? — Только Версус. Но мне это сейчас неинтересно. — Благотворительные проекты не предлагали? — Пока нет. Как только почувствую максимальную уверенность в завтрашнем дне, с удовольствием займусь этим, без всяких постов в инстаграме. Это клево. Когда есть деньги, почему не жертвовать тем, кто в них нуждается. — Как «триждымать» не могу не спросить, как на твою исповедь Дудю отреагировала твоя мама? В ранних интервью ты рассказывал, что именно она тебе привила любовь к рэпу — Эминему и Нойзу МС. И тут ты сообщаешь, что она запретила видеться с братом и вычеркнула тебя из жизни… — Никакой реакции не было, что ожидаемо — мы не общаемся. Всякое в жизни бывает. — Судя по тому, что ты закончил 72-ю школу, ты парень с Маскачки? — Нет. Я из Саласпилса, даже с его окраины — Саулкалне. — Надо думать, мат там был вполне нормальной формой речи. И тем для творчества хватало. — В принципе, да. Социальщина и семья меня всегда вдохновляли. Писал про все, что меня не радовало. Когда же все высказал и успокоился, стал больше о внутренних чувствах говорить. — Что ты вкладываешь в понятие «русский рижанин», подчеркивая в своей песне слово «русский» и посылая подальше англичанина, который пытается тебе доказать, что ты латыш? — В Англии меня часто спрашивали, откуда я и кто я по национальности. Поначалу я говорил, что я латыш. То есть, latvian. Потом я встретил латышей, они мне заявили: ты ж не латыш — ты русский. Это меня несколько приземлило, я стал говорить, что «я русский из Латвии». Но англичане меня стали уверять, что так не может быть: раз из Латвии — значит, латыш. Особенно упорствовала одна англичанка, которая была сильно против русских настроена… Так что некий политический контекст в моей песне получился, хотя я сам его не закладывал. Просто пытался определиться, кто я — русский рижанин. — Это определение включает в себя поход к памятнику Воинам-освободителям 9 мая, шествие в «Бессмертном полку»? — Нет, это не про меня. Политические движухи — вообще, не мое. — Притом что в интервью rap.ru 2012 года ты говоришь: «У меня даже такое прозвище в Латвии есть «враг государства». — Уже и не помню, что тогда наговорил. Мне было 18 лет. Возможно, я так себя тогда чувствовал. — А сейчас? — Так я себя точно не чувствую. Сейчас я скорее «друг государства». — Твой коллега Фейс последнее время занял активную гражданскую позицию — тебя душа не просит бороться с несправедливостью вокруг? — У Фейса такой момент в жизни. Его все достало, волнует только это. Я только приехал и толком не успел разобраться, что тут в стране происходит. Если меня что-то коснется или взбудоражит — почему нет, не зарекаюсь. Но просто спекулировать на хайповом тренде не буду. — А на выборах 6 октября проголосуешь? — Пока ни разу не голосовал — неинтересно было. Что будет в этот раз — не знаю. Еще пара недель есть, взвешу что да как. — Кстати, предложений от политических партий не поступало? — В Латвии — ни разу. Вот, «Дельфи» интервью дам, может, обратится кто. — Ученики из 72-й школы прислали мне трогательное видео с твоего выпускного — рэп в честь классной руководительницы Людмилы Галактионовны. — Кстати, этот трек потом много использовали на выпускных по всей России. А тогда надо было что-то придумать к концу школы. Парень в параллельном классе сделал бэтл-рэп: наш класс самый лучший, йоу-йоу. Ну и я сочинил достаточно попсовую песню. Учительница плакала. На днях мы с ней созванивались. Она в очередной раз сказала большое спасибо — после того видео она стала школьной знаменитостью, все у нее хотят учиться. Клево поговорили. Она честно призналась: я не понимаю такую музыку, но понимаю, что она нравится молодежи. Надо навестить ее будет обязательно на День учителя — посмотреть как школа изменилась. — Любимая учительница вела у тебя русский и литературу. Как у тебя с этим? — У меня ее предметы — в ТОП-1, а сама Людмила Галактионовна — как моя вторая мама. Она многому меня научила, знает всю мою ситуацию изнутри больше, чем кто-либо. Видела, как мальчишка потихоньку обзаводился боевым характером и шел вперед, несмотря ни на что. Я бы не сказал, что Пушкин или Лермонтов меня как-то зацепили, но уроки сподвигли на то, чтобы писать свои стихи. Изначально это были пародии на то, что я где-то читал, потом эволюционировал. — Как соотносится любовь к учительнице по русскому языку с твоей новой песней «Не надо учить» на мотив песенки Шаинского «Учат в школе», обильно приправленной матом? И интервью Дудю с той же приправой? — В том треке речь скорее идет о новой школе рэпа, чем об обычной школе. Что касается мата, то это именно то, с чего я начал разговор с учительницей: так, сразу извиняюсь за мат. А она ответила: не-не-не, Денечка, я все понимаю. Она действительно золотая! Не зря ее выбирали Учителем года в школе. — Специалист по русскому мату Максим Кронгауз говорит: «Поскольку мат всегда был сильно табуирован, он превратился в особо сильную брань, которой выражают особенно сильные эмоции. Преодоление табу высвобождает энергию». В твоем творчестве мата стало сильно больше… — Я бы так не сказал. В целом мата у меня всегда хватало. Была лишь пара лет, когда я целенаправленно пытался от него избавиться, но это тут же стало накладывать рамки и на другие творческие моменты. В итоге приступая к новому альбому, решил отбросить все рамки — пусть как прет, так и будет. Я достаточно гармонично в этом смотрюсь. В интервью Дудю, согласен — мат абсолютно был не нужен. А так современный шоу-бизнес его допускает — он есть у Николая Баскова, Филиппа Киркорова, группы «Ленинград»… Ничего уникального я тут не делаю. — В России на концертах ограничений разве нет? — Я там на матерные слова просто убираю микрофон. Иногда могу нехорошее слово заменить на «офигенный» или «блин», например. А так запретов у меня нет. Необязательно же все время на серьезных щах рассказывать истории, все же я вышел из баттлов, где матерные слова — это красная нить. От ненужных паразитов буду избавляться постепенно, с развитием. — С Россией у тебя какие отношения? Гастрольные ставки ты делаешь на эту страну? — Россию я люблю. Мне нравится, как там развился концертный бизнес. Туда я тоже двигаюсь. Но связывающих отношений там на данный момент нет. Есть концерты, которые готовятся. Раньше я делал ставки только на Россию, думал, что Латвия — потерянный край, с русским рэпом я тут ничего не добьюсь. Сейчас такого ощущения нет. Хочу начать двигаться здесь тоже. Возможно, посотрудничать с местными талантами. К примеру, сейчас меня позвали на свою студию клевые латышские звукорежиссеры — мы сделали клевую песню. — По-латышски говоришь-поешь? — Изумительно все понимаю, но говорю не настолько хорошо, чтобы на нем записывать. Мой английский все же лучше — он уже вклинивается в строчки моего рэпа и постепенно вырастет в композицию. — В России ты чужой? — Когда-то я именно так себя ощущал. О чем и написал в треке «Чужеземец». Сейчас уже не чувствую того гнева народного — все лайтовее. Поездив по миру, я все больше прихожу ко мнению: ничто не греет так душу, как мой дом. Знаю, что многих это не держит, но со мной так случилось. Это моя атмосфера. Просто едешь по Вантовому мосту и тебе все нравится. Жить я хочу только здесь: действовать world-wide и все время возвращаться. — Ты себя отождествляешь с героем, о котором поешь? Это про тебя треки? — На 95%. Иногда могу использовать такой прием, как гипербола, чтобы кто-то угорел и поржал. Лирический герой — это не про меня. Даже в творчестве других исполнителей для меня это скучно. Мне ближе true story. — Тогда вопрос о твоем нелирическом герое. В словаре английского урбанистического сленга JohnyBoy — это что-то очень неприличное. Трудно себе представить, чтобы на такой псевдоним решился подросток. — О Боже! Я об это не знал. Небось какой-нибудь английский школьник придумал, обиженный неким Джоннибоем. Не верьте словарям! Я стал Джоннибоем в 12 лет, чему предшествовала довольно тупая история. Во дворе меня назвали Джонни в честь героя фильма «Гонщик» с Сильвестром Сталлоне, его звали Джо Танта. Там есть момент, когда он врезается куда-то на своем болиде. У меня была похожая ситуация: я впервые встал на коньки, разогнался на льду и врезался. Мальчишки закричали: «Джо Танта!». Потом, когда я регистрировался на любимом сайте one.lv, увидел у кого-то имя Солджибой и написал себе по аналогии «Джоннибой». Ну и выбирать ник уже не пришлось. Периодически хотел потом его сменить, но все устоялось. Я не закладываю туда значения «Джонни-мальчик», а скорее «Джонни-файт» (fight — бой). — Объясни, как соотносится такой красивый образ твоей преданной подруги из интервью Дудю со словами из трека «Полумертвые» про «пьяную овцу, стеклянные глаза», которую твой герой «забирает с тусовки»? Девушка не расстроилась? — У нее были волнения, как бы люди не подумали, что это про нее. Но это не так — это как раз тот редкий случай, когда я решил войти в образ лирического героя. Я даже специально поставил к релизу трека предисловие, что эта история — из параллельной вселенной, не имеющей ко мне никакого отношения. Сам я и не тусуюсь особо. Но тему хотелось развить — сделать такой подростковый трек. Зато следующая песня, которая выйдет в октябре, это настоящий бэнгер (хит), прямо про меня. — В недавнем интервью Борис Гребенщиков… ты знаешь кто это, слушаешь? — Конечно, знаю! Но не слушаю — не мое это. — Ну так вот, он уделил внимание русскому рэпу (року наших дней) и сказал: «Мне было интересно понять: зачем человек это делает… Нравится ли ему это вообще или он делает это, потому что это выгодно или что-то еще?» Ты мог бы ответить? — У меня на этот счет четкая мысль в голове: меня это прет. Ничто другое не зажигает даже близко. Никакой другой работы или отдушины нет. Когда я пишу крутой трек, мне просто срывает башню. Могу жить и гореть этим, пока трек не выпущу. Счастливым меня делает рэп и музыка. Я чувствую, что пришел для этого. — Гребенщиков также замечает, что один клип Фараона — дороже записи любого его альбома. То есть деньги в рэпе крутятся нешуточные… Но почему-то тебе после 44 миллионов просмотров баттла с Оксимироном пришлось ехать в Англию и работать барменом. — Для меня это была намеренная пауза — я сознательно отошел от дел и от окружающих людей, с которыми мне не очень хотелось работать. У меня не было ни одного моего альбома — их просто залили на все цифровые площадки без моего ведома не имеющие ко мне отношения люди. Я перестал понимать, кто ок, а кто — не ок, кто бро, а кто — не бро. Это было сравнимо с состоянием сильного опьянения. Требовалась пауза: отдохнуть, набраться опыта, поумнеть. Она мне пошла на пользу. Сейчас я в трезвом рассудке, все четко контролирую, вернул себе все старые альбомы (доказал, что я автор и владелец прав, потребовал компенсацию), контролирую релиз новых, ни с кем у меня нет серьезных контрактов — предпочитаю руководить сам. Ищу людей, которые были бы не надо мной, а со мной в команде. То, что в рэпе есть возможность хорошо заработать, это правда. Музыкальный бизнес растет и развивается. Раньше только концерты кормили, сейчас это еще и роялти с продаж песен, стриминга… — Как тебе приход в рэп Филиппа Киркорова? — Я к этому отношусь шикарно. Увидел вчера его с Басковым кавер на Канье Уэста и Лил Пампа — это шедевр! Они круто угорают и делают это очень профессионально — с классическим тембром и подходом к эстрадному вокалу. Мне нравится, что они развиваются. Это гораздо лучше, чем люди, которые застряли в чем-то одном и еще осуждают Киркорова с Басковым, типа под старость лет те двинулись мозгами. Пофиг! У них есть все, о чем другие могут только мечтать, — могут делать все, что им нравится. Их пример вдохновляет. — Фейс углубился в политический протест, Хаски показательно вешается, все не стоят на месте… Что нового, какие фишки можешь предложить ты? — Вчера я слушал свой еще не вышедший сингл и понял, что могу предложить: невероятно техничный, мелодичный и при этом смысловой рэп. В русском рэпе очень много технарей и тех, кто может красиво попеть, но я не видел удачный симбиоз всего лучшего, что есть в рэпе. Прослушав свой новый трек, я подумал: кажется, это — то самое. — Скромно. Надвигающееся 27-летие тебя не пугает? Ты начинаешь вторую жизнь в момент, когда многие музыканты ее закончили. — Это вы про Курта Кобейна, Эми Уайнхаус? Тут у меня не больше предрассудков, чем у любого здорового человека, который периодически заглядывает по ту сторону зазеркалья… Я эту дату не забиваю концертами — наверное, что-то сделаю, слетаю куда-то. Но конкретных планов пока нет. — До скольких лет, вообще, прилично быть рэпером? — Пока ты горяч и тебя это вставляет. Эминем в свои 49 выдал Kamikaze. Джей Зи в 48 сделал, говорят, хороший альбом «4:44» — для тех, кто слушает Джей Зи. Думаю, возраст у этой музыки уже не остановится. — И все же, нет желания подстраховаться, получить образование? — У меня есть то, что никак не хуже музыкального образования — понимание устройства этого бизнеса. Дальше можно развиваться в любую сторону, начиная со своего букинг-агентства, магазинов с мэрчем… Идей у меня хватает, но в ближайшие лет пять я хотел бы просто делать рэпчик. — Что будет на рижском концерте в «Студио 69»? Только новое или старые хиты тоже? Ты как к ним относишься? — Периодически я чувствую отторжение к тому, что раньше делал. Но если попытаться представить себя на месте тех, кто полюбил тебя за старые песни, то понимаешь, что все-таки надо вспомнить и прошлое. Так что шесть-семь старых песен точно будут. Остальные — новые. Впервые я так серьезно подхожу к концерту. До этого, несмотря на полные залы, у меня был определенный пофигизм — я особо не репетировал, хоть все и было на уровне, тексты не забывал, как некоторые. Но по визуальной составляющей были пробелы. Сейчас хочу, чтобы все было круто — звук, свет, сценические спецэффекты, визуальное сопровождение. Постоянно репетирую, хожу на занятия по вокалу. Готовлюсь к концерту, как к лютой войне. Это важный этап моей жизни. Если все сойдется, можно считать мой камбэк удачным. — А если что-то пойдет не так? — Ничего страшного. — Англия с разливным пивом ждет? — Не думаю, что мне придется еще раз туда поехать. Точнее, я уверен, что не придется. Та жизнь — это опыт, которому я благодарен, но это пройденный этап. У меня сейчас все в порядке. — Только мотор не всегда заводится… — Это бывает у всех.