Андрей Бильжо: Власть манипулирует идеей, что все вокруг враги

Андрей Бильжо всю жизнь пробует себя в разных качествах. По образованию – врач-психиатр, а еще карикатурист, артист, художник, продюсер, ресторатор, мультипликатор. В разговоре с «Собеседником» сам над собой смеется, что, пожалуй, только в балете себя не попробовал. даты 1953 – родился 26 июня в Москве 1975 – начал печататься в СМИ как карикатурист 1976 – окончил Второй медицинский институт (врач-психиатр) 1992 – «родился» знаменитый в будущем герой Петрович 1996 – начал работать на ТВ сценаристом и соведущим В бизнесе я полный лох – Андрей Георгиевич, в позапрошлом году я был на Сахалинском кинофестивале и посмотрел дебютный фильм вашего сына Антона «Рыба-мечта», где вы сыграли врача и были сопродюсером. Недавно в Выборге был показан еще один фильм Антона Бильжо – «Амбивалентность». На этот раз вы в каком качестве были? – Сыграл психиатра. И дал несколько профессиональных советов. Правда, эту кинокартину я еще не посмотрел. – Вы же понимаете, что это авторское, фестивальное, вовсе не коммерческое кино и денег на нем ваш сын не заработает? – Возможно. Но Антон внутренне свободен и занимается тем, чем хочет. Нелегко прислушивается к советам. Хотя, возможно, прислушивается, но не показывает виду, потому что ему важна свобода и самостоятельность. А может, я иногда давил на него, поэтому он пытался вылезти из-под моего влияния. Антон закончил факультет журналистики и пошел на Высшие режиссерские курсы. Занимался рекламой, но потом ушел из рекламного агентства, хотя у него была стабильная зарплата. Я не могу ничего сделать, нравится мне это или не нравится. Когда нет денег на то, что нравится, это другая несвобода. В этом смысле мы все несвободны. Хорошо, что я, например, свободен – рисую и пишу что хочу, и для этого мне нужны только бумага и ручка. Я нарисовал 30 тысяч карикатур, и среди них нет ни одной, суть которой противоречила бы моему мироощущению или мировоззрению. – Деньги, ваш бизнес – знаменитый ресторан в центре Москвы – дают ощущение свободы? – Называть меня бизнесменом ошибочно. Я в этом полный лох. Деньгами в нашем ресторане занимаются другие люди. А я как был творческим работником, так и остался, помогаю оформлять интерьеры, меню придумываю и так далее. Если говорить о свободе… Нет-нет, никакого ощущения свободы, никакой стабильности с деньгами нет, потому что все стало значительно хуже. Несколько лет назад был момент, когда нам в одночасье повысили аренду в 10 раз, а потом задним числом мы еще выплачивали долги городу! И в Киеве наш ресторан пришлось закрыть после известных событий. Но никакой агрессии я там не почувствовал. Видимо, киевлян стал раздражать советский интерьер и они перестали ходить в наш ресторан. Но про какой геноцид русского языка стали говорить?! Не понимаю. Смешно даже. Бывало у меня так: я спрашивал на русском языке, мне отвечали на украинском, а потом человек извинялся и переходил на русский. Во Львове существует Староеврейская улица, на которой пять или шесть еврейских ресторанов. И никто никого не трогает, никаких проблем, никаких явных признаков национализма я не заметил. Друзья попросили меня помолчать – А в Крыму после так называемого присоединения вы были? – Там живет мой друг – художник Сережа Цигаль, зовет меня. Но я никак не могу перебороть себя. Хочу к другу приехать, но не хочу влезать в эту политическую историю. Стал себя беречь. – Недавно заклевали Лайму Вайкуле, которая не поехала в Крым… – Да, да, слышал. Если не хочет она туда ехать, ну и что?! – Вы сказали, что вам повысили аренду для ресторана в Москве… Это из-за ваших политических взглядов? – Думаю, в какой-то степени да. Поэтому здесь как раз полная несвобода, только лишь сложное ощущение ответственности. Ты несвободен в том, что несешь ответственность за дело и за людей, которые работают в этом деле. Если ты что-то скажешь, то будешь свободен для себя, но не для того, кто от этого может пострадать. Понимаете? – Понимаю. Но тем не менее вы часто резко критикуете власть, выходите на митинги. – Если раньше я был резче, то сейчас высказываюсь корректнее. Во-первых, мои друзья попросили меня какое-то время помолчать. Ну хотя бы примерно в ближайшие пару месяцев. Потому что они сняли кино про меня. Их предупредили: пусть Бильжо не будет резок, а то показать проект не дадут… Ох, это для меня так сложно! «Собеседник» благодарит Андрея Бильжо за эксклюзивные карикатуры на злобу дня, созданные им по нашей просьбе Жить долго за границей не могу – Вы рассказывали, что получили однажды письмо, где было написано: «Берегись, поганый рисовальщик!» Часто угрожают, пишут такие нелицеприятные вещи? – Были моменты, когда угроз было довольно много. Помню один период довольно страшный. Но тогда близкие запретили мне читать угрозы, моя невестка чистила фейсбук от подобного. Какие-то люди у дома дежурили. Помню еще, был один конфликт: человек напал на меня в ресторане. Это было неприятно. В общем, тяжелый период. – Вы тогда обращались в правоохранительные органы? – Нет. Думаю, это бесполезно. Я просто на какое-то время уехал из страны. Потом мне было там совсем плохо, потому что я долго не могу жить за границей. Долго – это больше трех недель. Признаюсь, меня всегда тянет обратно, мне беспокойно, я хочу понимать, что здесь происходит. Да и я в общем уже давно мало чего боюсь. Тем более здесь все мои близкие. И вернулся, несмотря ни на что. – В Венеции у вас какое-то жилье? – Да, такая маленькая студия. – Андрей Георгиевич, вы, когда там сейчас бываете, замечаете, изменилось ли отношение к русским, к нашей стране? Есть какая-то настороженность, может быть, у кого-то даже злость? – Нет! У итальянцев абсолютно нет никакой злости, никакой настороженности. В разных местах я бывал в Италии: и на севере, и на юге, в Неаполе, на Неаполитанском заливе. Нет, русских по-прежнему итальянцы очень любят. – Кажется, у нас даже менталитет с ними чем-то схож... – Русские все-таки мрачнее, чем итальянцы. Итальянцы более открытые, улыбчивые. У них нет никакого пафоса. Но когда со стороны ты видишь отдельных русских, понимаешь, что это не очень хорошо. У некоторых наших прослеживается отношение ко всем такое, будто бы мы самые сильные, этакая имперскость. Бывает, сидишь за соседним столиком и слышишь, как звучит наглая русская речь: «Ну чё, ёлки-палки! Где он там вообще?! Макаронник, давай иди сюда!» А итальянец улыбается, он не понимает, и это особенно отвратительно выглядит. – Не всегда же такое было? – Если взять Советский Союз, то тогда наш турист был запуган, растерян. А сейчас появились просто бандиты, которые живут за границей. Они ужасно ведут себя между собой и с другими. Но такое чаще встречается на морских побережьях, в Венеции такие хамские речи редко услышишь. Страна больна паранойей – Мне кажется, эта пресловутая имперскость навязана нашим людям пропагандой. А еще создается ощущение, что у представителей нашей власти развивается паранойя. Им кажется, будто за ними следят, они всего боятся, везде видят врагов… – Вы правильно определили эту болезнь. Как врач могу сказать, что паранойя – это систематизированный так называемый бред. Один из видов паранойи – бред преследования, есть еще бред ревности и так далее. Когда человек выстраивает целую систему, которая не психиатру, а далекому от медицины человеку может показаться правдой. Потому что она систематизирована и человек вполне реалистично рассказывает. Например, что видел там за углом другого, который закурил, подал знак напарнику, тот пошел, а я спрятался. А вот тот тоже закурил, и тут появился некто в синем плаще и раскрыл газету. То есть он описывает обычную бытовую историю, как люди ходят, закуривают, читают газеты. Но во всем такая повышенная подозрительность, что он это укладывает в определенную схему, направленную на него, и у него выстраивается бредовая система. У нашей власти это может оказаться не паранойей, но у людей, все это слушающих по телевизору, неподготовленных, складывается ощущение, что идет преследование и весь основной мир против России. Заставить считать, что вокруг все (НАТО, Америка, Европа) враги, выгодно же. Можно этим манипулировать. – Самое любопытное, что другие страны часто ругают люди, которые никогда за границей не были. – Конечно, люди из провинции там мало бывают. Не знают, что такое Италия, Франция, какое отношение и что там говорят, показывают. Ничего не знают. Интересная вещь: в Советском Союзе тоже никто не ездил за границу, но мы смотрели иностранные фильмы и всем хотелось это увидеть. А вот сейчас, когда есть возможность поехать, кто-то не хочет, кто-то боится, кого-то мама или папа боятся отпустить. – Так элементарно денег не хватает… – Может быть. Но мне кажется, что, если бы у какой-то части населения были деньги на заграницу, они всё равно не все поехали бы. Языков не знают, боятся. Даже не какой-то агрессии, насилия, воровства, а просто боятся растеряться. Вот и едут в Адлер или в Сухуми, оправдываются, что любят свою страну. «Собеседник» благодарит Андрея Бильжо за эксклюзивные карикатуры на злобу дня, созданные им по нашей просьбе С харизмой Путина ошибся – Это правда, что вы специально не общаетесь, или испортили отношения с некоторыми телевизионщиками-пропагандистами? – Я, может, в принципе перестал общаться – и всё. Я не хожу ни на какие телешоу. Какое-то время приглашали, потом перестали, потому что отказываюсь. Иной раз, если сталкиваюсь нос к носу с тем, кого знал, но перестал уважать, а вокруг много народу, перехожу на другую сторону. Хотя бывает, что приходится и здороваться. Мы же воспитанные люди. Помню, с одним человеком, с которым я работал в разные периоды жизни, встретился, проходя через самолет. Он сидел в бизнес-классе. Обрадовался, увидев меня. Я не обрадовался. Прошел мимо, что-то брякнув. Этим людям, которые в своей жизни часто быстро меняют взгляды и пропагандируют очередную власть, я думаю, тоже не очень просто. Они сделали свой выбор, но вижу по глазам, когда встречаюсь, что они испытывают чувство неловкости. – Они это делают из-за денег? – Думаю, что в большинстве случаев влияют деньги. А еще – желание быть востребованным хотя бы так, на плаву. Или, может быть, не умеют отказаться от того предложения, которое им сделали. Нет внутренних сил сказать: «Я этого делать не буду». Ну и как следствие всего этого – попытка оправдать свой статус философскими размышлениями: дескать, «я делаю это потому, что это важно, нужно». Никто из этих людей, которые занимаются пропагандой, никогда вам честно не скажет, что занимается ужасными вещами. – Вы как-то сказали про Путина, что он – «человек, лишенный харизмы». Если Владимир Владимирович пришел бы к вам на прием как к психиатру, что бы вы ему посоветовали? – Как раз про медицинскую часть я бы не хотел говорить, потому что некорректно ставить какие-то диагнозы. Что касается Путина, то, думаю, упоминая его харизму, был не прав. Харизма у него есть. Но харизма бывает с разным знаком – плюс, минус. Безусловно, Путин – личность, довольно сложная. Если представить некую ролевую игру, то он игрок, конечно, мощнейший! Он обыграл абсолютно всех в нашей стране! Я бы вообще не хотел с ним встречаться. Он сильнее многих и уж точно посильнее меня. Я бы растерялся. – Когда он стал президентом в первый раз, вы сразу поняли, что дальше будет с нашей страной, каким он будет руководителем? – Нет! И те, кто говорит, что в то время все понял, врут. Тогда никто не мог понять, насколько он сильный и насколько он может всех обыграть. Я довольно хорошо знал людей, приближенных тогда к Путину, и никто не представлял себе, кто это такой и что дальше будет. – А что дальше будет? – Не знаю. Но как сказал Островский: «Жизнь дается один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Надо стараться больше общаться с друзьями, близкими, оставаться честным перед собой. Помните, у Довлатова: «Мы часто спрашиваем себя, кто мы. Но главное – ответить себе на вопрос: не говно ли я?» И если каждый на этот вопрос себе ответит отрицательно, то, может, что-то наладится в стране. Будьте здоровы и держите себя в руках! «Собеседник» благодарит Андрея Бильжо за эксклюзивные карикатуры на злобу дня, созданные им по нашей просьбе * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №39-2018.