Сидельцу из «Полярной совы» подарили Конституцию
Общественники навестили с проверкой харпскую ИК-18. Главной их целью было выяснить, есть ли у осужденных доступ к нормативным актам. Колонию проверяли, как и обычно, в деталях. Посетили столовую, спальные помещения и местную часовню, изучили ассортимент магазина, заглянули на кухню одного из отрядов и в клуб. Особое внимание уделили расположенной там же библиотеке. На стеллажах до потолка – примерно три тысячи книг. За прошлый год тут насчитали примерно тысячу постоянных читателей. Зеки особенно любят фантастику и боевики, говорит библиотекарь, тоже из числа осужденных. Есть и классика, книги ямальских авторов, пресса. И, конечно, не пылятся от нехватки внимания полки с нормативно-правовой литературой. Она, вдобавок, регулярно обновляется вслед за изменениями законодательства. В клубе стоит еще и компьютер, позволяющий изучать нюансы российских законов с экрана, но контингент все же предпочитает бумагу. – Сегодня нормативные акты доступны любому человеку, без ограничений. Тем не менее, я довольно часто получаю из колоний письма, в которых осужденные просят тот или иной документ. Только вчера подписывал ответ на одно из таких обращений. Приходится напоминать их авторам о том, что в учреждениях есть соответствующие службы, библиотеки и электронные сервисы с базами данных. Мы решили проверить их работу, – говорит председатель общественного совета при региональном управлении ФСИН Валерий Степанченко. Наконец, общественники добрались до участка, где содержатся осужденные-пожизненники. На дверях прикреплены таблички со списком уголовных статей. У кого-то из сидельцев он занимает не одну строку. Там же леденящее душу количество загубленных жизней. За глухими дверьми в освещенном коридоре – осужденные по многим прогремевшим на всю страну делам, на счетах некоторых – смерти сотен человек. В камерах стоит полная тишина. Брошюру с Основным законом страны вручили пожизненнику, который намерен добиться смягчения наказания. Фото: Данил Колосов / КРАСНЫЙ СЕВЕР Осужденный взялся за перо Участники совета пришли, чтобы встретиться с одним из здешних обитателей. Сидельца вскоре препровождают в кабинет с узкой решетчатой клеткой, где и запирают. Осужденный бодро называет паспортные данные, статью. Весной 2007 года он и его сообщники ограбили трех человек, двум из которых не исполнилось восемнадцати, а потом зарубили их лопатой. В том же году 21-летний житель Тюменской области выслушал приговор, в соответствии с которым теперь отбывает пожизненное лишение свободы. Недавно он написал омбудсмену в Якутии, а до этого, как рассказал сам, – уполномоченному в родном субъекте. Просил именно доступа к правовым актам. – Обращался, чтобы они мне предоставили нормативные акты, которые были изданы Госдумой, одобрены Советом Федерации и утверждены президентом страны, – пояснил мужчина. С его слов, он взялся активно штудировать законодательную базу, поскольку намерен через суд добиваться смягчения наказания: отец и старшая сестра умерли, пожилая мать осталась в деревне одна и не справляется с хозяйством… – Мы проверили наличие такой литературы в библиотеке, у начальников отрядов, в электронном виде, и у меня сложилось впечатление, что учреждение обеспечено ею и способно выдать по заявке. Обращаться к уполномоченным, тем более других регионов, – это и время, и ненужный ажиотаж вокруг ситуации. А в конце концов всё решит тот же начальник отряда или колонии, – говорит Валерий Степанченко. Но именно их осужденный и обошел вниманием. При этом никаких жалоб на условия содержания, руководство или сотрудников ИК у него не оказалось. Напоследок тюменцу вручили томик Конституции РФ. Как разнообразить пожизненное? Для сидельцев, которым предстоит провести всю жизнь в четырех стенах, такие письма в контролирующие структуры – способ как-то разнообразить рутину, говорит председатель общественного совета: – Это вопрос скорее не удовлетворения жалобы, а встречи с кем-то со стороны, новыми лицами. Например, бесланский террорист Нурпаша Кулаев как-то пожаловался, что ему по воскресеньям не дают определенные таблетки. Я приехал. В медсанчасти показывают: смотрите, есть назначение, мы не по выходным даем, а как доктор назначит. Встречался и с ним самим, так же как сегодня. Спросил еще: чувствуете вину за погубленных ребятишек? Знаете, он сказал: «Нет»… Законом установлен перечень должностных лиц, к которым осужденные могут обращаться без цензуры, «через голову» администрации. Но на деле им часто пишут далеко не с теми проблемами, которые требовали бы особого внимания, констатировал помощник начальника регионального УФСИН Юрий Руденко. Недавно, рассказал он, один из сидельцев обращался в инстанцию за инстанцией, даже не дожидаясь ответа от предыдущей. Гражданин просил предоставить ему возможность ознакомиться с отдельными нормативными актами, в том числе – ПВР, правилами внутреннего распорядка в пенитенциарных учреждениях. Всё бы ничего, но после выхода последней версии документа всех до единого обитателей колонии уже знакомили с ним под расписку… При этом проблема в любом случае решится на уровне ИК. Более того, все обращения, кроме тех самых непроверяемых, сидельцы и обязаны подавать через администрацию. Выходит, правом на тайну переписки просто злоупотребляют. Впрочем, санкций за это не предусмотрено, резюмировал Юрий Руденко. – Современное УФСИН – уже совсем другое учреждение, не ГУЛаг. Люди выполняют свои функции по закону, и принципиальных нарушений я не увидел, – сказал напоследок Валерий Степанченко, предложив при беседе с осужденными при желании опровергнуть или уточнить его слова. Желающих не было. Нюансы За осужденных чаще просят родственники В последнее время больше ходатайств о помиловании подают не сами обитатели ямальских колоний, а их матери, жены, дети. – Мы неустанно объясняем, что не рассматриваем такие документы, по закону прошение должен написать сам осужденный. Возвращаем адресантам с пояснениями. И, естественно, информируем тех, за кого они просят, – говорит Валерий Степанченко, он же, напомним, возглавляет и региональную комиссию по вопросам помилования. С 2001 года комиссия рассмотрела почти 650 обращений. В самые продуктивные годы – 2010-й и 2011-й – их количество переваливало за сотню, в последнее время – едва больше десятка. За почти семнадцать лет с момента создания комиссии были поддержаны лишь 14 прошений о помиловании и 21 – о сокращении срока пребывания. В итоге указом президента помилованы всего двое, еще одному сидельцу сократили срок. – В основном в комиссии люди не юридического профиля, и я вообще сторонник того, чтобы в таких структурах было как можно меньше юристов-профессионалов. Мы исходим из человеческого ощущения. Я иногда при рассмотрении обращения осужденного повторяю: у кого что-то шевельнулось в душе – голосуйте, – говорит Валерий Степанченко. Впрочем, заверяет он, уже только чтение «послужных списков» большинства ходатаев мгновенно отрезвляет голову: – Встречался с Пичушкиным – он ведь признает не полсотни доказанных жертв. Сам говорит, что у него их больше 60. С Евсюковым тоже приходилось общаться – «удовольствие» не из особенных. А была встреча – мы еще только открывали эту колонию – практически мальчишка, 20 лет. Пожизненник. До этого читал статью про него в «Комсомольской правде» – маленькую девочку изнасиловал и повесил… Когда с такими сталкиваешься, в душе уже ничего не шевелится.
