Михаил Боярский рассказал о подготовке к съемкам продолжения саги «Гардемарины, вперед!»
Это будет уже четвертый фильм режиссера Светланы Дружининой, события которого происходят во время русско-турецкой войны 1787–1792 годов. С этого и начался разговор с Боярским. — Михаил Сергеевич, но вашего героя де Брильи сценаристы убили еще в 1991 году, в фильме «Виват, гардемарины!» — Ну и что? А он взял и ожил! Помните, Шерлок Холмс тоже сначала в пропасть упал, а потом воскрес. И никто не спрашивал у Конан Дойля: «Почему?!» Вернулся, и молодец! А чтобы пояснить логику, по сценарию нового фильма добрые русские женщины нашли на болоте умирающего француза и выходили, откормили, поставили на ноги. А мужики продали его за бутылку шнапса. Вот так он и вернулся. Де Брильи снова в политике, в интригах. Если говорить современным языком, то мой де Брильи был политтехнологом. Сегодня это серьезная профессия. — Не опасаетесь, что новый фильм окажется слабее предыдущих? — В истории кино каждый второй, третий, а тем более четвертый замах, как правило, хуже, чем первый. Я это почувствовал на примере «Мушкетеров». Надеюсь, благодаря сценарию, музыке и профессионалам уровня оператора Мукасея и режиссера Дружининой картина — новая детективная история с гардемаринами и их детьми — будет всетаки не хуже предыдущих трех. Ведь Светлана Сергеевна одержима профессией, любовью к своим героям и актерам, с которыми работает. — Вы уже читали сценарий? — Да, и я думаю, что сначала придется нам с Дружининой поработать вместе. Мы с ней хотим сесть и про- анализировать, проследить драматургическую линию моего персонажа от начала и до конца, потому что материал очень объемный, и нужно его грамотно выстроить. Я хочу быть готов к роли. Вообще я рад, что Дружинина и Мукасей дают мне почувствовать себя настоящим французом. Мы иногда шутим, что я дважды француз советского кино — Д’ Артаньян и де Брильи. Как только я появлялся на съемочной площадке прошлых «Гардемаринов», Мукасей тут же доставал откуда-то из недр кинокамеры бутылку коньяка и предлагал: «А давай выпьем, как пили французы?» Мы пробовали этот напиток, я начинал понимать, что такое быть французом, входил в образ. А еще у нас есть такая шутка: «Вокруг Боярского постоянно армяне с французскими фамилиями: то Харатьян, то Д’Артаньян» (смеется). — Что еще нового ожидается у вас в кино? — К счастью, ничего! В современное кино меня не приглашают, да я и сам не рвусь. В последнее время я редко нахожу общий язык с молодыми режиссерами. Все-таки возрастной разрыв очень серьезный. Мы говорим на разных языках. А то, что будет делать Дружинина, — это папино кино, бабушкино кино, называйте, как хотите, но я ничего другого не умею и в этом материале чувствую себя хорошо и уверенно. — Кто вам нравится из молодых кинематографистов? — Это Андрей Звягинцев, бесспорно. Борис Хлебников. Андрей Мерзликин. Я всегда был поклонником режиссуры Алексея Балабанова, но вот Балабанова с нами нет, и такое ощущение, что самое лучшее ушло... Я не вижу сейчас таких фильмов, чтобы потрясли меня до глубины души. Зато замечаю много интересных актеров, правда, не всегда запоминаю их фамилии. Мне очень нравятся характерные артисты, которые вышли из КВН. Они умеют перевоплощаться лучше, чем некоторые профессиональные актеры. Их, конечно, сильно эксплуатируют, и не всегда есть достойный материал. Но молодые дарования видны сразу, а мастерство приходит с годами. Еще ведь очень многое зависит от режиссера, от материала, от партнеров. — В театре репетируете? — Я всю жизнь проработал в театре Ленсовета, считаю себя театральным актером. Есть у меня сейчас два старых спектакля, но и новый уже начинаю репетировать. Слава Богу, не главная роль. Не Король Лир и не Макбет. Я немного устал от заглавных ролей, там все на себе тащишь. Теперь мне хочется быть участником коллективного творчества. — А как вы провели прошедшее лето? — Занимался семьей, женой, детьми и внуками. Сегодня я наверстываю упущенное: никакая работа меня не соблазнит, если буду лишен возможности общаться с семьей. Для меня она на первом месте, а работа на десятом. Я сделал все, что должен сделать мужчина, — воспитал сына, дочь, посадил дерево, построил дом. Теперь у меня есть внуки. По мере возможности стараюсь помогать детям и внукам, и уж тем более — не мешать. А во что с внуками играете? Пытаюсь любыми способами отвлечь их от гаджетов и компьютерных игр: мультиками, разговорами, играми, рассказываю сказки Андрею (сын Елизаветы Боярской и Максима Матвеева. — «ВМ»). У нас две компании: бабушка — дедушка и папа — мама. Лиза и Максим возят Андрея на море, в горы, зимой на лыжах катаются, а мы с Ларисой (супруга Михаила Боярского — актриса Лариса Луппиан. — «ВМ») более консервативные воспитатели. Мы ему каждый вечер много читаем, это обязательно. Нужно готовиться к школе, важно сейчас понять, какие у мальчика есть способности, куда его больше тянет: к рисованию, конструкторам, спорту, музыке. Мы его поэтому почти во все секции записали во Дворце пионеров. Мультики старые смотрим с ним вместе, причем я пересматриваю их с огромным удовольствием. Их ведь какие актеры великие озвучивают! Яншин, Грибов, Леонов, Ливанов... Ходим в филармонию и театр. Хотя Андрею театр — не очень, говорит, там громко кричат на сцене, и мне кажется, что он прав. Не все спектакли достойны, чтобы их смотреть. — Какие черты характера в Андрее особенно ярко проявляются? — Он очень импульсивный, эмоциональный, любопытный, озорной мальчишка. Раньше с ним сладить было труднее, сейчас поспокойнее стал. Он очень любит путешествовать. Может сколь угодно долго ехать в поезде или в самолете лететь, не капризничает. Год назад мы с ним ехали на поезде из Питера в Москву. Спали на одной полке. Он на меня ноги закинул, и я всю ночь боялся его потревожить. Дело было зимой. Надо было ребенка так раздеть, чтоб он не простудился, а утром правильно все надеть: и колготки, и носочки, и шапочка, и рукавички, и свитерочек... В общем, дедушка справился. Это, конечно, женское дело. Мы с Андреем с удовольствием ходим в магазин, в парк, на прогулки. Шалить вместе с ним я могу в пределах разумного, ведь за ним уже не угнаться. Но вижу, что ему нравится со мной общаться. — Фильмы с вашим участием он любит смотреть? — Нет, меня везде бьют, а он не любит смотреть, как дедушку бьют. — Как вы думаете, у внука есть актерские задатки? — Никаких! Я терпеть не могу все эти передачи про гениальных детей. На телевидении сейчас много таких программ: «Ты лучший», «Ты с амый лучший»... Ну спел ребенок песенку, ну перевернулся — это нормально. Но если каждый его успех выставлять как подвиг, это может закончиться плачевно. Поэтому я считаю, что никаких особых талантов у внука пока нет. Нужно человеческие качества развивать в ребенке в комплексе, рано или поздно они все пригодятся. А кем он станет… Выбор — за ним! Я не хотел быть актером с раннего возраста, равно как и Лиза. Мы не знали, что Сережа (сын Михаила Боярского и Ларисы Луппиан. — «ВМ») будет заниматься экономикой и политологией — он ведь музыкальную школу окончил. — А когда вы впервые осознали, что ваше призвание быть актером? — В тот момент, когда понял, что я ничего не умею делать. Я и гуманитарием был хреновым, и точные науки мне не давались. Ну, думаю, хоть текст-то я смогу выучить и с выражением прочитать. Но оказалось, что быть актером не так легко. Пришлось себя ломать во многом. — В молодые годы, во времена «Трех мушкетеров», вы увлекались спиртными напитками. А как вам удалось бросить вредную привычку? — Я никогда не бросал. Просто стал пить меньше и реже. — Сила воли? — Да просто здоровье не позволяет. И потом у меня был период, когда предлагали много интересной работы, а выпивка и работа несовместимы. Надо было выбирать. Жизнь заставила минимизировать развлечения. Кто-то из моих друзей это тоже понял, кто-то нет. А я для себя решил: либо — либо. Мне было около 40, когда я принял решение, что пить надо в меру. — А в меру — это как? — Когда у меня нет ни съемок, ни концертов, ни спектаклей, ни телевидения, люблю приехать на дачу, накрыть стол и вместе с женой или с соседями посидеть и пообщаться. Ну а если рядом Лариса — есть гарантия, что она меня вовремя остановит. Такие замечательные эти дачные посиделки, такие хорошие вечера! С чистым воздухом, горячей закуской, приятным обществом. И никаких последствий наутро. А когда были сумасшедшие загулы, тогда и последствия были неприятные: головные боли, плохое самочувствие. Ради того, чтобы чувствовать себя хорошо, надо знать свою дозу. КСТАТИ «Гардемарины, вперед!» вышел в 1988 году, «Виват, гардемарины!» — в 1991 году, «Гардемарины-III» в 1992 году. ( В нем уже не было героя Боярского — шевалье де Брильи). К роли Д’Артаньяна, что принесла Михаилу Боярскому известность, актер возвращался как минимум пять раз.
