Создатель Масяни Олег Куваев: Девчонки умеют выживать и делают это прикольно

Флеш-мультяшке Масяне исполнилось 17 лет. В честь праздника автор самого популярного мультсериала начала 2000-х открыл «ВМ» всю подноготную смешливой девицы в красном топике – Олег, как вы придумали Масяню? Это был спонтанный порыв или вы долго думали, прежде чем ее нарисовать? – Это было в 2001 году, когда в интернет пришли звук и изображение, когда появился формат флеш. До этого интернет был текстом с картинками, которые долго загружались. А тут появилась возможность делать видеоряд, пускать в сеть, на весь мир настоящее кино. Это был исторический момент. Я сразу подумал, о, сейчас смострячу чего-нибудь безумное, крейзовое, чокнутое. Оттянусь по полной. Потому и рисунок получится довольно глупый такой, чокнутый, что я думал, чего б такое сделать поприкольнее, чего еще нет. Сел и нарисовал. Без всяких вариаций. Такая карма, видать. Никаких долгих мучений, большого количества эскизов. А на следующий же день стал рисовать мультфильм. – Какой у вашей Масяни характер? – Она мудрая, конечно, женщина, но никогда со своей мудростью никуда не лезет. Она жуткий оптимист. Понимает, что жизнь у нас одна и ни к чему придуриваться. Тебе же от этого хуже. Незачем париться лишний раз, нужно всегда сохранять оптимизм и чувство юмора. Чувствовать себя плохо, быть в плохом настроении нет никакого смысла. И она немножко анархистка, никому и ничему не верит – ни в политику, ни в шоу-бизнес, ни в бизнес вообще, – ничего не хочет толком соблюдать, и только ее собственные понятия для нее главные. Стеб и приколы для нее – основа жизни, палочка-выручалочка, которая вытащит из любой самой ужасной ситуации. Один раз это усвоишь, поймешь на всю жизнь. Так и останешься Масяней. – У нее были прототипы? – Да, были прототипы, конечно. Я делал сценарии, основываясь на случаях, которые были в реальной жизни. Все, что я делаю, – это компиляции реальных случаев, фантазии и прикола. Беру за основу то, что происходило в действительности, и накручиваю вокруг чисто художественного безобразия. Чтобы в результате получилось прикольно. И текст, который Масяня и ее приятели говорят, и словечки, которые они используют, и фразеология – все чисто уличное, из жизни. Всегда была очень большая разница между литературным языком и уличным. Поэтому когда Масяня начала говорить уличным языком, людям это показалось своим, родным. И образ такой же. – Значит, Масяня – это исключительно ваша фантазия, а не заказ продюсеров? – Какой заказ? Я принципиально не брал никаких заказов. Принципиально делал исключительно художественный материал и на самом деле подорвал себе бизнес этим. Но у меня была такая идеалистическая идеология: я очень долго не хотел ввязывать Масяню в какие коммерческие проекты. Хотя понимал, что в какой-то момент это придется сделать. И сейчас я очень много делаю коммерческих мультфильмов. Но у Масяни был хороший период раскрутки и беззаботной жизни. У нас всех есть такой период беззаботной жизни. Он не очень длинный, но очень кайфовый. – Как вы думаете, почему в начале 2000-х у мультфильма была такая популярность? Во-первых, это первое живое кино в интернете. Во-вторых, сработал метод абсолютной жизненности. Я накидывал сценарии, потом выбрасывал их и говорил от балды. Со всем мусором, который есть у нас в языке. Со всеми безобразиями, закорючками. Это аналоговая жизнь, и она сработала очень прикольно. Я все ждал, когда Масяню кто-нибудь побьет в России, сделает какой-то другой мультсериал. Никто так и не сделал ничего. И на самом деле она до сих пор еще на достаточно хорошем уровне. Это, конечно, не тот пик, который был в начале двухтысячных, но очень даже неплохо. Еще ого-го, еще тот самый торт! Еще серии выходят несколько раз в год, куча народа смотрит на «Ютьюбе». Но пик двухтысячных пройден. И это было нормально. Бесконечно по прямой вверх некуда идти. Упрешься в потолок и сдохнешь. Прошел пик – успокойся и наладь свою жизнь. – В новых сериях Масяня отличается от той, из 2001-го? На самом деле я затормозил ее немного. С одной стороны, я придерживаюсь такой концепции, что герои сериала должны взрослеть вместе со зрителями. Масяне становится больше лет, она обзавелась семьей, детьми и работой. Чтобы не как «Симпсоны», где младенец до сих пор ползает, через 20 лет, чтоб действительно жила и старела. Вот с этой эпохой, этим временем, с этим местом. Но при этом Масяня немножко осталась в начале двухтысячных. Мне кажется, что в России это был самый прекрасный период. Самый свободный, самый творческий. Куча всего было интересного, куча всего появилось. Поэтому жить Масяню я оставил там. Там было кайфовей гораздо. В новых сериях есть какие-то ссылки на современные приколы, современные новости, современные темы. Но я даю понять, что это совсем не главное. Главное – это человеческие отношения. – Вы давно живете в Израиле, чем занимаетесь? Да я занимаюсь тем же самым, елки-палки. Когда приехал, думал – пойду работать в супермаркет, с нуля. А потом решил, какого черта! Я умею рисовать мультфильмы. Буду рисовать. – Какие у вас впечатления от современной анимации? Она сейчас всепроникающая. Приходишь в кино, а там 60 процентов анимации, и где кончается анимация, где начинается живая съемка, непонятно. Анимация очень быстро развивается, меняется. Она на каждом шагу. Сейчас анимируют все и все. Это очень хорошо на самом деле. Интересно жить. Есть авторская анимация, фестивальная. Маленький такой комочек. Оттуда время от времени высовывается рука – дайте дотации, спонсора пожалуйста. Сериальная анимация есть, прикладная, техническая. Сейчас уже в медицине появилась анимация – делают 3D-модели органов, 3D-анимацию, как пройдет операция. Это очень клево. Я бы занялся с удовольствием. – А мы что-то потеряли в анимации? Наоборот, она цветет вообще. У нее появилось столько разнообразных ответвлений, столько видов. Без нее уже жить никак нельзя. Ничего мы не потеряли, что имели в прошлом, кроме Диснея, ну и ладно. Сейчас анимация гораздо интереснее. Я никогда не оглядываюсь с ностальгией назад. Прогресс – это когда завтра лучше, чем вчера. И что касается анимации, это совершенно очевидно. – Можно сказать, что вы и Масяня – это единое целое? Ну конечно же. У меня на лбу написано «Масяня». Я умру, и на могиле будет написано «Масяня». Это совершенно естественно. Потому что никто никогда не озвучивал Масяню и не придумывал для нее сценариев. Это делал только я. Есть альтер эго, которое фигурирует в цифровом пространстве, которым я немножко управляю. Но оно живет параллельно со мной, как домашнее животное. Только это домашнее животное, оно вот как бы полностью повторяет меня. Наверно, я умру как-нибудь, делая какую-нибудь 238-ю серию Масяни. И потом будут показывать: «Масяня незавершенная». – А откуда взялось словечко «Масяня»? Это просто ласковое слово. Я бы даже сказал, с эротическим оттенком, который я использовал, не будучи женат. После того, как я это имя выпустил в народ, моя сексуальная жизнь сошла на нет. Потому что им пользоваться уже было нельзя. Люди уже ржали. Масяня – это слово игривого, личного характера. – Если бы вы рисовали мультфильм про современную девушку, какой бы она была? Образ Масяни – неумирающий. Они и сейчас появляются время от времени. Возьмите, например, Монеточку. Ну Масяня Масяней. Всегда будут девицы, которые полны энергии, оптимизма и хорошего прикола. Девки – они вообще умнее мужиков. В смысле выживания. Ментальности выживания. Они умеют выживать и делают это прикольно.