Сказке "Черная курица" придумали счастливый финал

В новом сезоне Российского академического Молодежного театра (РАМТ) на большой сцене спектакль Екатерины Половцевой "Черная курица" по одноименной сказке Антония Погорельского. Постановка рекомендована детям от 8 лет. Ганс Христиан Андерсен раздражался, когда его называли детским писателем, считая себя серьезным писателем для серьезных взрослых. Неизвестно, что думал о своих произведениях русский писатель Антоний Погорельский, но в 1829-м году была издана его сказка "Черная курица, или Подземные жители". Самая страшная, до полуобморочного состояния пугающая сказка моего детства. Литературоведы утверждают, что "Черная курица" — первая книга о детстве в русской литературе. Издатели не сомневаются, что придумана она для детей, поэтому печатают ее с картинками, присущими детской литературе. Книгопродавцы не отстают: сказку можно найти в книжных магазинах на стеллажах с детскими книжками. "Черную курицу" Антоний Погорельский написал для своего племянника Алеши — будущего поэта и писателя Алексея Константиновича Толстого. Сам Антоний на самом деле тоже Алеша — Алексей Перовский — незаконнорожденный сын министра просвещения Российской империи, графа Разумовского и дочери его берейтора (специалист по обучению лошадей и верховой езде) Марии Соболевской. Кроме Алеши у Разумовского и Соболевской родилось еще 10 детей. Сделаю тут небольшое отступление. Поскольку меня странно завораживала книга Погорельского, я много читала и о нем самом. Узнала как дружна и прекрасна была семья, сколь любящими и заботливыми оказались родители, как стремились дать детям самое лучшее образование. Тем не менее, трудно поверить, что для мальчика появившегося на свет в крепостной России в 1787-м году, происхождение «бастард» никак не отразилось на его личности. Скорее всего не случайно, уехав из родного дома, он берет себе псевдоним. Информации для составления психологического портрета Погорельского не так уж и много, но достаточно. Известно, что обосновавшись в Петербурге (папенька добыл сыну очень приличную должность в департаменте, которым заведовал), юноша познакомился с Тургеневым, Карамзиным, Жуковским и Пушкиным. Вступил было в масонскую ложу, но граф воспротивился. Погорельский, оскорбившись, отправился было в провинцию, но там ему довольно быстро прискучило. Да и деньги без должности и поддержки отца кончились. Был вынужден вернуться в столицу. Стихи, семья, общество писателей и поэтов, крепкая дружба с Толстыми, вылившаяся в заботу о маленьком племяннике. И все же внутреннее состояние Погорельского однажды прорывается. Выплескивается в фантастическую сказку об одиноком мальчике, которого отправили из родительского гнезда в казарменное учреждение. О мальчике, ждущем приезда любимого отца, о мечтателе, фантазере, придумавшем свой особый мир и поселившемся там. О том, какими методами выкорчевывали из него надежду оставаться собой хотя бы в уединении. Нечасто я пишу столь много и подробно об авторе. Тем более, рассказывая о спектакле. И не о режиссере, а о сочинителе сказки. Но для меня жизнь и судьба Погорельского — это еще один, незримый герой "Черной курицы" и обойти его, не заметить практически невозможно. Что обязательно должен учитывать режиссер, берущийся за ее постановку. Надо признать, Екатерина Половцева с этой непростой задачей справилась. Чрезвычайно аккуратно, тактично ввела она в мир абсолютно незнакомого детства из далекого прошлого свою аудиторию. С трогательной заботой о зрителе подготовила его к непривычным сегодня установкам и законам жизни. Решению этой задачи ему способствовало сочетание сцены с вертепным театром — в любом столетии завораживающем своей сказочностью и таинственностью. Непростая комбинация кукол и живых людей дает ощущение иного временного пространства, а с другой стороны облегчает восприятие тревожного, перегруженного чужими психологизмами произведение. Как и положено, невинные картонные курочки (довольно уродливые, впрочем) довольно быстро сменяются рыцарями, старушками и на сцене устанавливает свои законы ассорти из Босха с Мольером и Одоевского с Булгаковым: парики, костюмы, дым, фокусы с переодеваниями и пытками. Актеры ускоряют ритм, будто официанты в разгар пира во время чумы: не желаете ли отведать немного фарса, а на горячее абсурда под соусом двусмысленных моральных установок? А нечитавшему книгу зрителю (таких сегодня большинство в зале) тем временем проходилось примириться с мыслью, что курица на самом деле — мужчина. Сказка кипит, бурлит, переливается через край эмоциями. Визуальный ряд не позволяет отдыхать, держит в постоянном напряжении. Буффонада да и только. Идеально выстроенная. Поглядываю по сторонам, наблюдая за детьми. Им страшно, что объяснимо разворачивающимся перед ними ужасом издевательств над ребенком — таким же как они. Тревожно, страшно и мне, взрослому человеку. А еще я знаю развязку. Интересно, как выкрутится режиссер из сцены, где скованная золотой цепью Чернушка отправляется с Подземным народом в изгнание. Потому что финал сказочника не дает никакой возможности для импровизации или иного толкования смысла. От эпилога Погорельского ушли на максимально далекое расстояние, нырнув с головой в омут хэппи-энда. От сказки "Черная курица, или Подземные жители" ничего не осталось.