«В литературе для подростков мне не хватает жизненности»: интервью с детской писательницей Еленой Бодровой
Елена Бодрова рассказала «Летидору» о том, какими должны быть современные книги для подростков. Детская писательница из Магнитогорска Елена Бодрова в этом году получила специальный приз литературного конкурса «Новая детская книга» в открытом читательском голосовании в номинации «Для тех, кому за шесть» за повесть «Белая». В ней автор объединила темы одиночества, взросления и принятия — темы, которые так важны для современной подростковой аудитории. Елена Бодрова окончила в родном городе университет по специальности «Психология», консерваторию по специальности «Композиция». Она работала психологом в общеобразовательной школе, преподавателем теоретических дисциплин по музыке в музыкальной школе, писала музыку для рекламных роликов, для студенческих кинофильмов. Елена — автор академической музыки, которую исполняют магнитогорские музыкальные ансамбли. В писательство Елена тоже пришла из музыки, хотя отмечает, что творчество в его разных видах (написание рассказов, детективных повестей и песен) с самого детства было для нее поддержкой в трудную минуту. А сейчас оно просто приняло именно такую форму выражения. Ее первой книгой стала книга-мюзикл (роман и музыкальный диск к нему) «Корабль на крыше», которая сразу была замечена жюри крупных литературных премий. Потом появились другие идеи, а вслед за ними и произведения: «Белая», «Продавец счастья», «Перья», «Сердце в клетку», «Улыбка Пионы», которые также были отмечены критиками. От написания первой книги прошло не так много времени — всего 1,5 года. И пока Елена не может сказать, что писательство стало дня нее профессией, но отмечает, что бросить писать трудно. Так что она не стала этого делать — и сейчас ведет работу над новыми книгами. Как мы и обещали со сцены, вручая Елене приз конкурса «Новая детская книга», мы встретились с Еленой и поговорили о ее повести «Белая», об источниках вдохновения автора и о том, чего не хватает современной подростковой литературе. Елена, расскажите, что вдохновило вас на написание «Белой»: это был опыт, который вы когда-то прожили сами или это полностью выдуманная история? На какие источники вы опирались, работая над книгой? Можно сказать, что это и полностью выдуманная история, и опыт, который я прожила сама. Сюжет и герои придуманы мной от и до. А эмоции прожиты. У меня было несколько случаев в жизни, которые вызывали во мне сильный эмоциональный отклик — его и хотелось воплотить в книге. Почему вы выбрали именно тему особого детства? Я выбрала тему одиночества. Потому что она для меня личная. Тема одиночества — полного и беспросветного. Когда готов отталкивать от себя всех, потому что уверен: не поймут, не услышат, не полюбят. А когда находится тот, кто услышал, понял и, возможно даже, полюбил, не совсем веришь. А когда веришь — бывает уже поздно. Наступает новый виток одиночества, но вдруг осознаешь, что уже нет такого беспросветного: есть в этом мире люди, которым ты нужен. Вот и все, что требовалось тебе понять. Они есть, даже если не рядом. Особое детство в «Белой» — не главная тема, оно лишь выводит недуг одиночества наружу. «Белая» была представлена в номинации «Для тех, кому за шесть». Это и семилетки, и ребята 12–14 лет. У нас сложилось впечатление, что книга больше адресована подросткам. А вы как себе представляете своего читателя? Я адресовала ее младшим подросткам — 9–10 лет и выше. Но ее может читать и взрослый человек. Я считаю, что человек любого возраста имеет право на правду. «Игрушечных» книг для детей сейчас много, и они отвечают потребностям семи- восьмилетних, но в подростковом возрасте ребенок уже в состоянии расти вместе с книгой. Его эмоциональная сфера расширяется, в этом ему помогает сама жизнь. Она для него уже сложнее, чем казалось всего год-два назад. А опереться в этом понимании бывает не на что, а часто и не на кого. Родители, подхваченные современным бешеным ритмом, тоже не всегда могут вовремя реагировать на изменения в психологической жизни своего ребенка. Тут-то и может прийти на помощь искусство — литература, кино, музыка. Каких авторов вы считаете своими учителями, на кого вы ориентируетесь? Я считаю своими учителями скорее не авторов, а все, что меня окружает и что удается впитать: природу, музыку, кино, книги, мысли и эмоции, разговоры, события жизни. Но у меня есть подборка книг, которые прекрасны во всех отношениях. Из детско-подростковых это А. Линдгрен «Рони, дочь разбойника», Луис Сашар «Я не верю в монстров», Мария Парр «Вафельное сердце», Альберт Лиханов «Лабиринт» и другие его книги, Ларс Соби Кристенсен «Герман». Из взрослых: Анатолий Мариенгоф «Циники», Андрей Платонов «Котлован», Сэлинджер — все, Кристенсен «Полубрат». Какие бы книги об особенном детстве вы бы посоветовали тем родителям, кто хочет познакомить своего ребенка с этой темой? Из тех, что я читала: Кэндзиро Хайтани «Взгляд кролика», Л.С. Кристенсен «Герман», Р. Дж. Паласио «Чудо», В.П. Крапивин «Та сторона, где ветер». Для подростков: Мари-Од Мюрай «Умник», М. Петросян «Дом, в котором...», С. Каста «Лето Мари Лу», Мурашова «Класс коррекции», А. Лиханов «Солнечное затмение». Знаю, что есть и много других хороших книг на эту тему, но я не читала их, поэтому не могу советовать. Как вы думаете, нужно ли писателю сохранять в себе ребенка, чтобы разговаривать со своей аудиторией на одном языке? Тем более на такую сложную тему, которой вы посвятили повесть. Думаю, нужно. У меня такой вопрос не стоит — как сохранить в себе ребенка, потому что ребенок во мне сохраняется по умолчанию. Что вы думаете о современной детской литературе сегодня? Кризис? Рассвет? Не могу делать таких глобальных выводов — я не литературный критик, да и в литературе я недавно, изучаю ее по любви, а не по необходимости, беру из нее то, что мне хочется. Но если смотреть глазами моего внутреннего подростка на современную подростковую литературу, то мне не хватает (как читателю) естественности, жизненности в ней. Чтобы, даже если это сказка, она перекликалась с тем, что меня окружает. Хочу видеть живых людей в книгах, которые совершают порой пусть неправильные или странные, но настоящие поступки. Не хочу видеть персонажей, которых могу встретить и в любой другой книге, но никогда не встречу в жизни. Хочу верить и понимать — да, так бывает. Да, может быть сложно, да, мой жизненный путь, скорее всего, будет извилистым и непростым. И мне, как подростку, который только начинает что-то узнавать, нужно с этим смириться, нужно научиться подниматься, когда упал. И я хочу верить, что это возможно. А для этого мне нужны правдивые книги, в которых вовсе не обязательно все заканчивается хорошо — но есть такой герой, который в состоянии это достойно прожить и пережить. Герой, похожий на меня, в чем-то слабый, в чем-то сильный, но живой. На каких книгах вы сами выросли? Мне показалось, что ваш стиль перекликается с Анатолием Алексиным, который немало повестей написал примерно про тот же детский школьный возраст. Я выросла — если брать мой детский возраст — на детских детективах, в частности Энид Блайтон, на сказках А. Линдгрен: «Рони, дочь разбойника» и «Карлсон» — мои любимые детские книги и по сей день; на книгах школьной программы. Очень мне нравилась «Ася» И. С. Тургенева. Когда мне было 17, я зачитывалась Сэлинджером, больше всего люблю его «Повести о Глассах», особенно «Симор» и «Зуи». А уже позже, повзрослев, перешла на детскую и подростковую литературу. А. Алексин, А. Лиханов — в их произведениях есть то живое, о чем я выше говорила. Особенно у Лиханова. Какие у вас планы? Может, собираетесь с новым произведением принять участие в следующем году в конкурсе «Новая детская книга»? Если будет подходящая номинация, то обязательно приму участие в следующем году в конкурсе «Новая детская книга». Фото: пресс-служба издательства РОСМЭН Читайте нас также в Яндекс.Дзен! Подписывайтесь на наш канал
