Отчего Грозный хотел повесить всех волхвов и кудесников

Великий князь Иван IV Васильевич оставил свой след в истории не только как жестокий завоеватель, подозрительный правитель и реформатор судебной системы, но и как образованный человек, при этом имеющий мистический склад характера. Рождение проклятого князя Мать будущего монарха Елена Глинская по отцу происходила из рода Мамая, ярого язычника, не раз проклятого на Руси, а по матери была «балканских кровей». Народная молва приписывала этой «худородной» княгине способности к волхованию, то есть к колдовству, и даже косвенно обвиняла в страшных московских пожарах, а еще в том, что именно она научила свою дочь Елену, как приворожить к себе великого князя и стать царицей. Ну, а чем еще объяснить тот факт, что Василий III, отправив свою первую бесплодную жену Соломонию из богатой боярской династии Сабуровых в монастырь, не искал себе высокородных красавиц, невест с дипломатическими привилегиями в приданном или родственниц бывших византийских императоров, а довольствовался нищей, не самой красивой и неродовитой дочерью случайных переселенцев? Говорят, в адрес новой царицы в монарших покоях не раз звучали проклятия, и в ночь рождения наследника Ивана над Москвой разразился ураган с грозой, да такой силы, что в домах попадали иконы, а с соборов повалились кресты. Сбывшиеся пророчества Юный князь Иван рос в атмосфере ужаса и интриг. На его глазах каждый день умирали люди, а мать Елену в конце концов тоже отравили. В наше время ученые выяснили, что скончалась царица не от мышьяка или ядовитых грибов, чем в то время обычно изводили правителей в Европе и на Руси, а от отравления ртутью, словно убийцы посчитали ее воплощением дьявольской силы. Молодой монарх не желал иметь никаких дел с мистиками и не слушал ничьих советов. Его первая его жена Анастасия из рода Романовых, по воспоминаниям современников, была по сердцу великому князю, слыла настоящей красавицей и сына ему родила замечательного. И только царь решил отправиться в паломничество, чтобы поблагодарить Бога за такой подарок небес, как тут же получил предсказание о неминуемой гибели своей семьи. Монах Максим Грек предрек, что жертвою первого паломничества великого князя станет его наследник. Однако царь не послушал предсказателя, оправился по монастырям и церквям и вернулся в столицу без сына — годовалый младенец скончался в дороге. Спустя 7 лет умерла и любимая жена. Но уже никто не мог разубедить монарха, что его супругу отравили. И, видимо, тогда он решил с врагами своими разбираться теми же способами, что и они с ним. Личный кудесник В определенный момент правления Ивана Грозного Россия установила дипломатические отношения с Англией, и вскоре у царя появился личный алхимик и астролог родом из Англии, которого московские придворные величали Елисеем Бомелеем, а за глаза называли «лютым волхвом». Он составлял для монарха гороскопы, обучал его алхимии и, конечно, готовил яды, которыми царь весьма искусно расправлялся со своими врагами. Но даже малейшая провинность тут же стоила жизни этому ученому. Оказавшись втянутым в интриги, царь повелел зажарить англичанина на огромном вертеле и с тех пор при каждом случае с лютой ненавистью проклинал всяких волшебников и предсказателей. Смерть всем кудесникам Незадолго до своей смерти великий государь, как свидетельствуют документы, «в гневе» повелел доставить ко дворцу всех кудесников, колдуний и волхвов, которые только найдутся на Руси. И привезли ему больше шестидесяти волшебников, которые все, как один, предрекли царю скорую кончину в один и тот же день. Но только монарх над ними посмеялся, заявил, что все они прокляты, и повелел установить на Красной площади виселицы, чтобы в тот час, когда ему предсказали смерть, насладиться казнью своих пленников. Очевидно, уже тогда царь Иван считал себя самым лучшим алхимиком и волхвом, способным нейтрализовать любые яды и проклятия. В тот роковой день он отобедал, вымылся в бане и сел играть в шахматы, но не сумел совершить ни одного хода, как повалился на бок и окоченел. А почти все плененные кудесники каким-то чудом избежали виселицы и покинули столицу раньше, чем их решили казнить, без царского указа.