Все мы незнайки: 110 лет со дня рождения писателя Николая Носова

Николаю Носову 23 ноября исполнилось 110 лет со дня рождения. На выставке в доме-музее Остроухова, организованной В честь юбилея, внук писателя открыл «Вечерке» секрет Незнайки. Игорь Носов очень похож на своего деда: смотришь, как прохаживается вдоль стен, на которых развешаны иллюстрации к изданиям «Незнайки» разных лет, и кажется, будто сам создатель известного коротышки зашел взглянуть на экспонаты... — Вам какая вещь, представленная на выставке, наиболее дорога? — Картина неизвестного художника, которая висела у деда над рабочим столом. Он ее очень любил. Не знаю почему, но догадываюсь. На картине есть фигура, которую дорисовывала моя бабушка. Дед обожал мою бабушку, он даже первое издание «Незнайки» посвятил ей, а не сыну. И еще на выставке есть пишущая машинка. Она все время ломалась, он ее настойчиво чинил. Звал отца и говорил: «Петя, отвези машинку в ремонт». Петя вез машинку в ремонт, через три недели она снова ломалась, дедушка крепил на нее резинку, чтоб возвращать каретку, взамен сломанных пружин. На этой машинке я учился печатать. — Биографы Николая Носова любят описывать историю про то, как в детстве он бросил учиться играть на скрипке, не сумев совладать с гаммами. Избегал трудностей? — Нет, конечно. Наверное, каждому в жизни что-то дано делать лучше, чем другим. И в какой-то момент человек счастливый это понимает. В детстве мы с дедом бренчали на мандалине, он учил меня играть на гитаре. Но при этом, когда встал вопрос, нужно ли меня отдавать в музыкальную школу, он, зная, что я этого не хочу, сказал моим родителям: «Не надо мучить ребенка». Сейчас я думаю, что дед был не прав. Надо было меня немножко помучить. Потому что ребенок часто не понимает, что ему понадобится, не хочет трудиться. И если его немножко заставить, в жизни он будет делать больше и с большим умением. — Какие-то черты характера вашего дедушки перешли к вам? — Я много на себя беру, строю планы, понимаю, что будет трудно, но все равно не отступаю. В этом я похож на деда, с той разницей, что Николай Николаевич был более усидчив, трудолюбив и умел концентрироваться. А я больше распаляюсь. — Продолжите фразу: «Если бы не дед, я бы никогда...» —...не был бы таким разумным, наверное. Слово «умный» звучит очень высокопарно. — Самое главное, чему он научил вас? — Он говорил, например, что человек должен быть свободен. Это житейская мудрость, хоть и философская. Он говорил: «Тебе нужно избрать свободную профессию. Ты должен сам распоряжаться своим временем. От этого и тебе будет больше пользы и обществу». Он учил меня делать правильный выбор. Я вот хотел стать доктором. Знал хорошо химию и биологию, и, наверное, из меня мог бы даже получиться хороший хирург. Но дед мне сказал такую вещь: «Ты будешь всю жизнь сопереживать людям, которых не смог вылечить. Если не боишься страдать вместе с ними, становись врачом». Он не настраивал меня на легкую жизнь, просто учил тому, что сам считал правильным. Потому что понимал: только дураки учатся на своих ошибках. — Вы прислушивались к его советам? — Дед умер, когда мне было 14 лет. Я его слушал, но не могу сказать, что впитывал все, что он говорит. Но тем не менее Николай Николаевич на меня оказал очень большое влияние. Хотя бы потому, что, когда мне было 5–7 лет, я с ним проводил два дня в неделю. Стабильно. Меня отдавали деду, он со мной играл, он со мной писал, со мной рассуждал. — А почему вас отдавали дедушке? — Потому что родители понимали, что Николаю Николаевичу нужно общение со мной. Он писал для детей. Для него ребенок был объектом наблюдения. — Чем вы занимались, когда у него находились? — Когда дед не работал, он со мной играл. Играл во все. Мы лепили из пластилина матросов, индейцев, всяких слоников, бегемотиков, жирафов, пальмы. Мы путешествовали на корабле-диване, изучали карты, охотились в «джунглях» с настоящим ружьем. У него не было дачи, но летом он снимал дачи в разных местах. Мы ходили в лес, на рыбалку, за тритонами и лягушками. К сожалению, у меня нет столько терпения и желания уделять своим детям такое количество времени, сколько дед уделял мне. Хотя он был в сто раз более занятым человеком, чем я. — Есть его известная цитата: «К детям надо относиться с самым большим и теплым уважением». Это не преувеличение? — Когда он общался со мной и с моими приятелями в московских дворах, не помню, чтобы он кого-нибудь «строил», поучал, раздражался. Он позволял детям делать то, что они хотят, в то же время контролировал. Никогда не ворчал, но всегда чему-то учил. И делал это очень терпеливо и ненавязчиво. — И не было ни одного случая, чтобы он вышел из себя? — Честно говоря, я такого не помню. Дед вообще был очень тактичным. Он никогда, например, не мог не ответить на письмо, не перезвонить, если пообещал. — В «Повести о моем друге Игоре» все про вас? — Все. От первых дней жизни до школьного возраста. Подобное есть у Чуковского — «От двух до пяти». Но она скорее для взрослых и, по-моему, скучна. А повесть Николая Николаевича веселая. Настолько точные наблюдения за ребенком в ней описаны, что книгу интересно читать детям. Мои, например, с удовольствием ее читают. И вовсе не потому, что она о папе. — Он зачитывал вам фрагменты повести? — Нет. Ничего такого не было. Я видел, что дед работает-работает-работает, а потом, когда мне было 10 лет, появилась книжка. Он подписал ее и подарил мне, как подписывал и дарил другие книги, которые считал достойными. Собрания сочинений Чехова, Толстого, книги Майн Рида, Конан Дойла, Жюля Верна — то, что он сам читал. Его подпись на книге — это знак качества. — Понятно, что Николай Носов много читал. А были книги, которые он отвергал? — Дед убирал в сторону книги Достоевского, видимо, чтобы они на него не влияли. Он вообще побаивался Достоевского как человека, который — будем говорить откровенно — с умом имел определенные проблемы и поэтому по-другому воспринимает жизнь. Зато Николай Николаевич любил Гоголя. Даже поздние его книги гораздо оптимистичнее, веселее и проще. — Критику от него в адрес писателей вы слышали? — Никогда. Одно время говорили о Сергее Михалкове, что ему помогает писать супруга Наталья Кончаловская. Николай Николаевич никогда этим слухам не верил. Он не участвовал в попытках сгруппироваться «за» кого-то или «против», будучи очень независимым человеком. — И никому не завидовал? — У него могло быть только чувство профессионального соревнования. Наверное, зависть умным людям вообще не присуща. Соревновательность, да. А зависть — она скорее от глупости. — Кого Носов считал впереди бегущим человеком, которого нужно догнать? — Может быть, Гоголя или Толстого. Я как-то общался с одним серьезным специалистом, понимающим литературу, и он сказал, что Николай Николаевич — это величина, которая смело может стоять с ними в одном ряду. Притом что он детский писатель, гораздо младше упомянутых классиков и жил в другую эпоху. Носова все читают, знают, любят, но о нем мало говорят и пишут. Но если объективно посмотреть на его творчество — когда Николая Носова нет уже 30 с лишним лет, — на объем того, что он создал, уровень, очевидно, что Носов талантливейший писатель. А если учесть, что его книги переведены на десятки языков, изданы тиражом 300 миллионов экземпляров, невозможно не признать его величину, даже если не хочется признавать. — Есть житейский секрет, который открыл вам дед? — Ну, например, «не надо употреблять спиртные напитки». Казалось бы, что особенного? Но он говорил: «Ты мужчина. Кругом другие мужчины и женщины. Все мужчины пьют, а ты нет. И все женщины будут твои». Не в пошлом смысле. И это правда. Он считал, что культ спиртных напитков — это беда, а все эти посиделки, возлияния и тосты — пустота, которая приводит к неприятностям. — Судя по книгам, ваш дедушка был весельчаком. — Носов веселый писатель, но в жизни он шутником не был. Если, например, вспомнить Чехова, то он в детстве с сестрой и братьями ставил спектакли, шутил над другими, причем часто зло. Я не помню, чтоб дед был балагуром. Он мог скорее улыбнуться, но не посмеяться. Хотя у него есть рассуждения, что такое юмор, сатира — он очень хорошо чувствовал разницу. Но не доходил до карикатуры. Потому что карикатура — это всегда некая издевка. А если посмеиваться над ребенком, его можно не только обидеть, но и потерять. Ребенок перестанет воспринимать взрослого, который над ним смеется. Он был добрым, оптимистичным и очень серьезным человеком. Но не хмурым, как иногда про него пишут. Не было такого, чтобы он рассказывал анекдоты, всех веселил, играл в компании на гитаре. Он мог часами разговаривать с людьми, улыбаться, смеяться, но это не было пустым весельем. — Как вы думаете, если бы Носов сейчас написал своего «Незнайку», книга смогла бы стать популярной? — Думаю, такой сильный талант, наверное, смог бы побороть даже эту современность, в которой литературе уделяется меньше места. Талант, как и время, побеждает сложности. А у деда был талант. И он был очень ра зумным человеком. Твори он сейчас, наверное, думал что-нибудь вроде «само рассосется». — Откройте секрет Незнайки, который никто не знает. — Незнайки — это все мы. Мы ничего не знаем в жизни. Мы философствуем, что-то изучаем, но пока не ошибемся, не поймем, что ошиблись. Незнайка Николая Носова — это идея взрослеющего ребенка. Человек до самой смерти незнайка. И если ты умный, ты это понимаешь. — Вы участвовали в многочисленных скандалах, связанных с нарушением авторских прав... — Все хотят попользоваться тем, что может приносить деньги. А ни для меня сейчас, ни для деда когда-то «Незнайка» — это не деньги, это творчество, которое с годами стало объектом авторского права. Я считаю, им нельзя пользоваться без разрешения. Поэтому у меня борьба не заканчивается. Недавно была одна цирковая постановка по «Незнайке», незаконно сделанная. На днях суд вынесет решение в нашу пользу. Я пошел посмотреть постановку со своими детьми. На самом деле все очень хорошо сделано, интересно, но они сказали: «Не нравится. Потому что украли». Ведь я давно им объяснил, что такое нарушение авторских прав, что люди без спроса используют персонаж и зарабатывают деньги. Справедливость должна быть. Когда смотришь футбольный матч и судья что-то сделал не так, у тебя есть желание, чтобы этого не было. Если ты нормальный человек. КСТАТИ Трилогия Носова о Незнайке — провидческая. Масса диковинных устройств коротышек, описанных автором, появились в реальности: — видеосистема наблюдения за уличным движением; — шахматные компьютеры; — телевизоры в автобусах; — роботы с голосовым управлением; — плоские настенные широкоэкранные телевизоры; — солнечные батареи на крышах домов; — металлопластмасса и биопластмасса; — надувная мебель. СПРАВКА Специально ко дню рождения Николая Носова выходят книги автора с юбилейным логотипом. Одна их них — «Приключения Незнайки и его друзей» с иллюстрациями Бориса Калаушина в России издается впервые. Рисунки к ней были созданы в 70-х годах ХХ века.