Моцарт русской архитектуры: Фёдор Шехтель
А в год 90-летия кончины великого архитектора совсем недавно, появилась даже улица его имени. Она связывает два его дома – в Ермолаевском переулке и на Большой Садовой. А рядом ещё и МХО – Московское архитектурное общество, которым несколько лет руководил Шехтель. Остановимся на мгновенье… Федор Осипович Шехтель — по существу был москвич в первом поколении. Его предки переехали из Германии в Россию ещё в XVIII веке, поначалу жили в Санкт-Петербурге, потом в довольно далёком по тем временам Саратове. В 16 лет Франц-Альберт приехал к кузине в Москву. Он тотчас влюбился в этот город. В его переулки, отличавшиеся от петербургских причудливой кривизной, в неровные московские улицы, в интереснейший рельеф старинного города, который отчетливо свидетельствовал о богатой истории Москвы и всего того, что когда-то было на её месте. А в Петербурге ничего этого не было. Лишь прямые, как струна, улицы, да "казённая" душа имперской столицы. Франц-Альберт, немец по происхождению, полюбил старомодную Москву. И дом для себя и своего семейства построил в таинственном и загадочном месте, овеянном преданиями старины. Шехтель был романтиком. Он поселился неподалёку от Патриарших. Приятно было соседство тенистых прудов: там можно было встретить то Левитана за натурой, то Чехова с удочкой, а то и сам Лев Николаевич Толстой заглядывал зимой на каток по старой памяти. Ольга Сергеева. "Осень на Патриарших". Фото: https://kolybanov.livejournal.com/8512742.html Много мистических преданий хранили эти места. Так, например, храм во имя священномученика Ермолая, где немец Шехтель принял православие (и впоследствии там его отпели 1926-ом году), именовался как стоящий на Козьем болоте. На нём, согласно легенде, ещё славяне-язычники совершали свои тризны, а потом жили…палачи. Сегодня эта старина затерялась среди многоэтажных домов. Она вряд такая же пленительная, как более ста лет назад, когда она вдохновила архитектора Шехтеля. Он построил дом — на удивление всей Москве. Фото: artifex.ru Этот дом на углу Ермолаевского и Трехпрудного переулков и сейчас стоит. Тогда его как только не называли – кто кирхой, а кто синагогой. Сейчас называют одинаково: посольство Уругвая. Здание в готическом стиле (признак раннего модерна), щедро снабженное – по тогдашней моде — масонскими символами снаружи, и внутри сам зодчий, деликатно скромничая, называл "избушкой", однако прожил здесь 14 лет. Предусмотрительно начертанные художником (Шехтель был также и живописцем и сценографом) над входом во дворец-особняк ирисы – символ вечности — принесли Шехтелю настоящий успех. Ведь именно с этими домом связан самый счастливый и плодотворный период его жизни. Время оглушительной славы и непрерывного творчества. Когда дома, созданные гением Шехтеля, росли словно грибы при хорошем урожае. И когда его — русского зодчего, элегантной выправки и едва ли не военной осанки, и, скорее красивой, чем просто приятной, наружности – прозвали "Моцартом русской архитектуры". Могла ли быть более наивысшей похвала?! Но и могли ли быть более витиеватыми и тонкими, изощренными и изящными, прочерченные чувствительной рукой архитектора-перфекциониста, линии, изгибы, извивы?.. Дом фабриканта Щапова в Немецкой слободе стоит и по сей день. Шехтель возвёл прямо над Кукуем – знаменитым ручьём, в ту пору уже спрятанном в подземный коллектор. Молва гласит, что именно в этом доме убили революционера Баумана, что трудился на фабрике Щапова надзирателем мужских спален и был приятелем миллионера Саввы Морозова, помогавшего большевикам по неизвестным и до сих пор причинам. Резиденцию для самого Саввы Морозова Шехтель строил вместе с Николаем Врубелем, который был не чужд мистики – и потому именно в этом здании, возведённом гениями двух великих мастеров в стиле английской неоготики, всего лишь несколько лет спустя после постройки булгаковская Маргарита станет хозяйкой бала у Воланда. Фото: starkult.ru Да, говоря языком классика, колода тасовалась так причудливо, что привела герра Шехтеля даже и на Рогожское кладбище, где воздвиг он, также уцелевший до наших дней, склеп Морозовых. Там и Тимофей Саввич лежит и жена его Мария Федоровна. И сын их — Савва Тимофеевич – тоже рядом… Да вот только говорят, что его-то там, быть может, и нет вовсе. Потому как есть версия, что свел Савва Морозов счеты с жизнью, а это для православного человека, да ещё и старообрядца… Так что вот Саввы-то, может, и нет, а склеп шехтелевский стоит. Пощадила, стало быть, его судьба. Восстал из небытия и последний дом, в котором жил архитектор с семьёй — с 1910-го по 1917-й год. Тот самый особняк на Большой Садовой – с колоннами и горельефами на фронтоне. А ведь был он облюбован бездомными, переходил в руки сквотеров, до тех пор, пока добросовестные москвоведы не докопались до истины и не воскликнули в один голос: "Да это же Шехтель!" И – четверть века ушло на реставрацию. Лишь в 2016-ом дом предстал во всей своей первозданной красе. Так, не открыть ли музей? Фото: m24.ru Мы обязаны Фёдору Осиповичу, который с приходом нового режима мыкал горе на казённой даче в Петровско-Разумовском. Там он скончался от рака. Услуги его новым хозяевам были не нужны. Какой уж тут модерн с его линиями! В фаворе стал неоклассик Жолтовский. Переименовали в честь него Ермолаевский переулок. А про Шехтеля будто совсем забыли. Только в учебниках несколько слов оставили. Забыли и про "причудливую колоду", что творит чудеса… А Федор Осипович помнил - и не зря, ведь жил у Патриарших. А теперь и нет уже рядом улицы Жолтовского, а есть Аллея архитектора Шехтеля. Прямо там, где Ермолаевский храм стоял. Фото: vladimirtan.livejournal.com Ну и наконец. У Федора Осиповича в будущем году юбилей – 160 лет со дня рождения. Для Москвы и москвичей – согласитесь, особенно серьёзная дата. Не стоит забывать про того, кто стал подлинным творцом нашего города и вместе с талантом своим подарил ему свою любовь.
