«Дочке до последнего обещал, что мама выживет»: майор МЧС хочет наказать врачей за смерть жены
Алексей Земцов — майор, занимает один из руководящих постов в МЧС Каменска-Уральского. Сильный мужчина не может сдержать слез, рассказывая про свою жену Светлану, которая умерла после простой операции в городской больнице Каменска-Уральского. — Врачи в Екатеринбурге говорили мне, что у жены воля к жизни сильная, что она долго держится, сопротивляется, — вспоминает Алексей. — Дочке младшей я до последнего дня говорил, что все нормально с мамой, она выживет. В начале марта 2016 года Светлану увезли на «скорой» с сильными болями в животе. Выявили причину: камни в желчном пузыре. В таких случаях желчный пузырь удаляют. Операцию назначили на следующий день. В современных условиях это несложная операция, и после нее при нормальном, здоровом питании можно также полноценно жить. — Я все это знал и не особенно беспокоился, — рассказывает Алексей. — Несколько лет назад у меня тоже была подобная операция. Правда, мне ее делали не в Каменске-Уральском, у сотрудников МЧС обычных полюсов нет, мы наблюдаемся и лечимся в ведомственных госпиталях. Меня прооперировали в Санкт-Петербурге. Все делали современными методами, через маленькие проколы (лапароскопическая операция. — Прим. ред.). Через день я уже гулял по Питеру. И жену должны были прооперировать так же, с помощью лапароскопии. Светлану по просьбе супруга оперировал самый опытный врач — заведующий отделением в городской больнице № 2. Но на следующий день у женщины поднялась температура. Врачи сказали, что такая реакция организма бывает. На второй день Светлана не могла встать с кровати от боли. Врачи предположили, что у нее слабый болевой порог и ей надо перетерпеть. — На второй день пришел с утра навестить жену, а соседка по палате рассказала, что ночью Свете было очень плохо из-за сильных приступов боли. Соседка нашла медсестру и попросила помочь, но та начала ругаться: до утра не могли подождать?! Потом все-таки померила давление, своего прибора в больнице или не было, или тот сломался, она просила в соседней палате у больных. Давление низкое, дала таблетку, перепутала: дала, наоборот, от высокого давления. Жена упала в обморок. Сейчас это, конечно, не доказать. Да бог с ним, это уже мелочи. Хотя этих мелочей было много. Весь день Алексей пытался найти врача в отделении. — Шесть вечера, а врач так ни разу не заходил в палату. Я тогда сам нашел его, просил сделать что-нибудь! А он мне: ты в пожарке у себя командуй, пожары туши. А здесь я врач, я командую. Мы думаем, говорит. Потом они с медсестрой сидели телевизор смотрели. А жена все тает и тает у меня на глазах. Я уже кричать, истерить начал. Наконец, вызвали анестезиолога, она посмотрела, жену увезли в реанимацию. Оказалось, что у Светланы после операции начался перитонит. Через открытый разрез ей прочистили брюшную полость. Оставили в реанимации. Алексей навещал каждый день: возил пеленки, лекарства. — Как-то врач сказал мне: есть чудо-лекарство, антибиотик «Тигацил», если достанешь — жена выживет, — говорит Алексей. — В екатеринбургских аптеках его не было, знакомые в Москве доставали. Стоило оно 47 тысяч. На работе мне помогали, собирали деньги на это лекарство. После него в течение двух дней действительно пошло улучшение, а потом снова плохо. Светлану спустя полторы недели перевезли в Екатеринбург, в свердловскую областную больницу. Но было слишком поздно: уже не помогали ни ежедневные чистки, ни супер-антибиотик «Тигацил», который в областной больнице оказался рядовым лекарством, и никто не просил у родных пациентов срочно его достать. Светлана умерла. В Екатеринбурге врачи объяснили Алексею, что лекарство было действительно хорошее, но врачи не воспользовались улучшением состояния. При перитоните чистку (санацию брюшной полости через открытый разрез. — Прим. ред.) надо было проводить сразу же, при первых симптомах, и главное — каждый день, а не раз в два-три дня, как это было в каменск-уральской больнице. А еще Алексей узнал, что у жены в той больнице был поврежден кишечник. Но тогда врачи об этом ничего не сказали. Лишь признались, что слетела скоба (это специальное приспособление из медицинской стали, которое ставится при удалении желчного пузыря вместо обычного шва, безопасное для организма. — Прим. ред.). Кишечник женщине, возможно, повредили при операции. Алексей подал в суд, через неделю состоится первое заседание. Мужчина требует у больницы компенсацию в 2 миллиона рублей. — Первые два года приходили в себя. Еще думал, что бесполезно искать справедливости, денег на экспертизу и адвокатов все равно нет. Нужно было выплачивать ипотеку, которую мы взяли с женой буквально накануне ее смерти. Нужно было платить за учебу старшей дочери в вузе, платить младшей за лечение зубов. Все навалилось. Но вот что-то не давало мне покоя все равно… Даже к батюшке нашего храма подошел посоветоваться: правильно или неправильно делаю то, что решил судиться…Он ответил: если чувствуешь, что это тебя не отпускает, гложет — то правильно. Знаете, мне сначала передали, что врача, который допустил все это, уволили. Я успокоился немного, не должны такие люди работать в медицине. А потом узнал, что он спокойно устроился работать в нашу местную онкологию. Продолжает работать… Алексей показывает нам ответ из страховой компании, которая признала «дефекты оказания медицинской помощи», потом переключается на видеоролик, который сам смонтировал, посвятив жене. Вспоминает, как могли поспорить, поругаться и какой ерундой эти поводы для споров кажутся сейчас. А вот фото из последней совместной счастливой поездки во Вьетнам, за три месяца до смерти. Светлане исполнялось 45 лет. — Решили так день рождения ее отметить. Я говорил ей тогда, денег нет, ипотека, какой отдых. А она путевку дешевую достала. Поехали, говорит, может, последний раз — имела в виду, что денег, может, потом не будет. Получилось вправду в последний раз. Всегда так было: как скажет, так и получится… Когда случилась беда, старшая дочь была студенткой педуниверситета в Екатеринбурге. Младшей было 15 лет. Домом и детьми занималась всегда жена. У нее был удобный график работы: десять дней в месяц разносила пенсии. Еще была риэлтором, организовала свое агентство недвижимости. Алексей, как сотрудник МЧС, пропадал дни и ночи на работе: дежурства и выезды. Сейчас он пенсионер (ему всего 47 лет, ушел на пенсию в 45), у него нормированный рабочий день, ночью не вызывают. И теперь он может заниматься семьей сам. Помимо горя, денежных проблем с ипотекой на Алексея навалился быт. Он стал учиться готовить. Говорит, что до этого мог пожарить лишь картошку и яичницу. Рецепты смотрел в интернете, или несли от жен товарищи по работе. С психологом часто консультировался по поводу проблем подросткового переходного возраста. С помощью видеоуроков научился делать прически, укладку младшей дочке к праздникам. Купил специальные парикмахерские ножницы подравнивать волосы, чтобы сэкономить на парикмахерской. — Мне говорят некоторые, вот, мол, балуешь, жалеешь дочку. Надо заставлять ее все по дому делать. А как я буду заставлять? Она до трех в школе, потом идет в художественную школу, в шесть приходит и до девяти-десяти уроки делает. Один день выходной — воскресенье. У меня больше свободного времени получается. Я обычно сам все делаю: и уборку, и готовлю. До этого жена могла ей помочь с учебой, а я не могу помочь, репетиторов по возможности нанимаю. Она ценит, понимает. В это лето первый раз после случившегося съездили с младшей дочкой в Турцию, старшую тоже отправлял отдохнуть. Я ведь понимаю, надо как-то жить дальше. Ранее мы рассказывали истории двух женщин-пациенток, которым повредили кишечник при подобных операциях. К счастью, они выжили после перитонита.
