Экспериментальные ткани Баухауса, агиттекстиль из Иваново и фото подпольных фабрик
Кураторы выставки «Ткань процветания» в «Гараже» Ярослав Воловод, Валентин Дьяконов и Екатерина Лазарева объясняют, как с помощью ткани рассказать о советской архитектуре, Баухаусе и обрушении восьмиэтажного завода H&M в Бангладеш. «Second Hand» Жанны Кадыровой Украинская художница Жанна Кадырова с 2014 года создаёт архитектурную серию Second Hand, посвящённую советским руинам. «Секонд-хенд» Кадыровой — платье, сшитое из элементов внутреннего декора здания, — в данном случае мелкой зелёной плитки, оставшейся в «Гараже» со времён ресторана «Времена года». Ярослав Воловод: «Кадырова работает с плиткой, кафелем из бывших советских зданий, то есть, по сути, с кожей здания. Для автора принципиально важно, что это здание, которое сменило владельцев, то есть стало секонд-хендом. „Гараж“ — это тоже секонд-хенд: советский ресторан, ставший музеем. Для нас она специально создала эту работу: как бы сняла одежду со здания и сделала её утрированный символ. Получается диалог со зданием, его историей и ответ модернистскому императиву постоянного обновления: не создавать постоянно что-то новое, а пользоваться старым». «Изыскания нормаль-одежды» Владимира Татлина Родоначальник конструктивизма Владимир Татлин пытался изобрести универсальную повседневную одежду, или нормаль-одежду. Хоть из-за дефицита она и осталась только в виде прототипов, публикация универсальной одежды Татлина в журнале «Новый быт» заложила основу DIY-культуры советского типа: люди стали самостоятельно изготавливать недостающие в быту предметы и приспосабливать различные вещи под свои нужды. Екатерина Лазарева: «Удобная в постоянной носке, не стесняющая свободы движений всесезонная нормаль-одежда обозначила отказ от капризов моды и рыночных механизмов, возрождённых в годы НЭПа. В частности, у модели пальто были предусмотрены сменные подкладки для осени и зимы. Рационализируя процесс изготовления одежды, Татлин максимально упростил крой, а в стремлении к удобству и долговечности испытывал образцы на себе», — пишет Екатерина Лазарева. Эксперименты Баухауса в смарт-текстиле Гунты Штёльцль В 1930-е годы первая женщина-профессор школы Баухаус Гунта Штёльцль начала эксперименты по созданию светоотражающих, водоотталкивающих и антистатических тканей. Революционная одежда с новыми свойствами — это как раз то, что хотели создать и советские художницы-авангардистки Любовь Попова и Варвара Степанова. Они раскрашивали ткани в орнаменты и пытались изменить само производство нити. Кураторы выставки получили от внучки Гунты Штёльцль реальные образцы материалов, которые были созданы в немецкой художественно-промышленной школе. Екатерина Лазарева: «Ткани Баухауса мыслились как прототипы для промышленного производства и, подобно конструктивистским, стремились отвечать требованиям функциональности и утилитарности. При этом „женский отдел“, как называла Штёльцль свою мастерскую, вдохновлялся традиционным перуанским текстилем и внедрял новые материалы, в том числе разрабатывал звукопоглощающие и светоотражающие ткани». Бесконечный орнамент Беллы Руне Если ткань можно оборвать ножницами, то прервать орнамент невозможно — в этом нас убеждает шведская художница Белла Руне. Она создала длинное психоделическое полотно-коллаж из авангардного орнамента: на нём символы индустриализации покрыты агиттекстилем. Также Белла выпустила AR-приложение, с помощью которого любая поверхность вокруг вас покрывается виртуальным агиттекстилем. Идея пришла после исследовательской поездки в Иваново — бывшую столицу текстильной промышленности СССР. Ярослав Воловод: «По слухам, в Иваново за день производили так много ткани, что ей можно было обернуть Экватор. В 20–30-е там экспериментировали с агитационными орнаментами, в которых были закодированы идеологемы, связанные с новым государством. Даже если узор не был пропагандистским, например цветок или огурцы, пропаганда всё равно была закодирована: например, в лепестке, на котором написано „СССР“». «Ожидание» Зарины Бхимджи Сизаль — очень дешёвый материал, из которого плетут канаты, мешки, делают грубое постельное бельё. Зарина Бхимджи сняла семиминутное видео на подпольной фабрике по обработке сизаля. Многие работают там незаконно. Интерес художницы к Африке связан с попыткой найти точку отсчёта собственной идентичности: художница была вынуждена бежать из Уганды в Великобританию. Ярослав Воловод: «Сизаль в больших количествах изготавливают в Кении, очень часто в подпольных условиях. Поэтому здесь не видно людей: только руки и только мельком. Работа связана с поэтикой этого сырья и тем, что потом станет одеждой, а также с колониальной экономикой. Мы видим одежду до того, как она станет одеждой, — и то, какие смыслы её окружают». «Бесконечное сари» и «кришна-капитализм» В индийском эпосе есть легенда о Боге Кришне, который, чтобы спасти девушку от унижения, превратился в бесконечное полотнище. Злодеи хотели сорвать с неё одежды, но бесконечное сари им снять не удалось. Кураторы выставки отсылают нас к этой легенде, чтобы обратить внимание на перепроизводство ткани в современном мире и конкретно в Южной Азии. Только роль Кришны сегодня играет капитализм. Ярослав Воловод: «Для работниц индустрий капитализм и работа на текстильных фабриках — эмансипирующая: они уходят на работу из домов, где готовят и гладят и где у них по пять детей. Это очень странное и амбивалентное построение, но так мы придумали мыслеформу „кришна-капитализм“, которая обозначает макроэкономические и символические процессы, управляющие нашим обликом». Обрушение текстильной фабрики Rana Plaza Таслима Акхтер, 2013–2018 Обрушение восьмиэтажного завода H&M в Бангладеш — крупнейшее по количеству жертв в современной истории. Тогда под обломками погибли 1134 человека — преимущественно женщины. Работницы создавали то, что называется фаст-фэшн, — одежду, которая обновляется несколько раз за сезон — как в H&M, Zara или Topshop. Работа на подобных фабриках оплачивается плохо, но многие женщины Бангладеш предпочитают её домашнему труду, у которого нет ни выходных, ни свободного времени. Ярослав Воловод: «Это фотодокументация известной активистки, преподавателя и фоторепортёра из Бангладеш Таслимы Акхтер. Она получила престижную премию World Press Photo за фотографию, которую мы не показываем, потому что она наиболее жестокая, — Last Embrace, „Последнее объятие“: там мужчина и женщина замертво погребены под обломками H&M. Здание было в аварийном состоянии. Его владельцу было плевать на санитарные нормы. С 2013 года его до сих пор не осудили». «Юбки и квадрат Малевича» Александры Галкиной Икона авангарда и модернизма «Чёрный квадрат» становится предметом женского гардероба. Семь абстрактных геометрических фигур — это силуэты юбок в натуральную величину, которые московская художница перенесла на холст. Гид по выставке напоминает, что Малевич и сам в 1923 году рисовал проекты супрематических женских платьев, а в детстве обучился искусству вышивки и плетения кружев, а также сам вышивал и вязал крючком. Ярослав Воловод: «Конструктивизм, русский авангард и вся история искусства — это пространство, где много мужчин и мало женщин. Для Галкиной это важная феминистская и гендерная полемика, во-первых, с наследием конструктивизма, а во-вторых, с абстракцией. Её диалог от имени женщины также выражается на уровне цвета, потому что она использует сложный цвет и сложную текстуру, которых нет в конструктивизме и супрематизме. У Малевича таких цветов и текстур вы никогда не найдёте». «Мёртвое море» Кадер Аттиа Синие джинсы и майки на полу имитируют морскую гладь. Три лайтбокса над ними представляют «квадратные скалы», которые не дают мелким и крупным судам пришвартоваться к берегам Северной Африки. Вместе эти работы французского художника с алжирскими корнями становятся памятником мигрантам, которые не смогли преодолеть Средиземное море и добраться до Европы. Ярослав Воловод: «Средиземное море на наших глазах стало „морем мёртвых“: беженцы из Ближнего Востока и Северной Африки, пытаясь попасть в Европу, пересекают Средиземное море, тонут и умирают. Это одежда, имитирующая морскую гладь, — памятник гуманитарной катастрофе. Эта джинса — то, что сближает беженца и нас с вами — жителей большого города, потому что у нас у всех есть что-то из джинсы. Три лайтбокса изображают набережную в Алжире. Набережную засыпают бетонными блоками, блокируя и налагая вето не только на реальный побег, но и даже на побег воображаемый». Фотографии представлены музеем «Гараж»
