Мамы Высоцкого, Есенина и Тургенева. Пять историй из московских музеев

Что писал в письмах маме маленький Владимир Высоцкий, уехав вместе с отцом из Москвы в Германию? За что ругала своего сына мать Ивана Тургенева? Почему Сергей Есенин почти не общался с мамой? В День матери mos.ru публикует материал, подготовленный совместно с агентством «Мосгортур» Департамента культуры города Москвы. Мама Александра Шилова: зеленое пальто Среди работ Александра Шилова, выставленных в его галерее, есть три прижизненных портрета матери художника Людмилы Сергеевны. В первую очередь зритель замечает глаза модели — огромные, добрые — и только потом другие детали: мех воротника, рюши на черном платье, нитку жемчуга на шее или любовно выписанные узорчатые рукавицы домашней вязки. Людмила Сергеевна работала воспитательницей в детском саду, очень любила искусство, особенно музыку. Александр Максович рассказывал: «Она у меня была лемешистка (поклонница советского тенора Сергея Лемешева) по натуре. Знала все оперы, на последние копейки, если они оставались, ходила на галерки Большого театра». Людмила Шилова поощряла занятия сына рисованием и радовалась его успехам. Шилов рано лишился отца, вместе с братом и сестрой оставшись на попечении двух бабушек и мамы. Позже в интервью он говорил: «Стыдно было в 16 лет понимать, что тебя кормят женщины». Свои первые деньги — 150 рублей за работу в иконописной мастерской — художник потратил на подарок маме. Это было пальто из зеленого драпа, отделанное мехом. «Как сейчас помню — песцовый воротник был, а здесь такой зеленоватый драп. До этого она была одета очень плохо, а я мечтал, чтобы у меня мама была красивая, добрая, потому что радости не было в жизни», — рассказывает он. Портрет Людмилы Сергеевны в том зеленом пальто он написал в 1974 году. Мама Ивана Тургенева: разбитый портрет сына У Ивана Тургенева были очень сложные отношения с матерью. Варвара Петровна Тургенева была человеком с непростым характером. Прозванная сыном Салтычихой за жестокое обращение с крепостными, она была строга и с собственными детьми. В своих воспоминаниях писатель говорил, что боялся матери как огня. «Меня наказывали за всякий пустяк… Редкий день проходил без розог; когда я отваживался спросить, за что меня наказали, мать категорически заявляла: “Тебе лучше знать, догадайся сам”». Тем не менее писатель был сильно привязан к матери. Отправившись в 1838 году в Берлин, 20-летний Тургенев завязал долгую, вплоть до 1844 года, подробную переписку. Иллюстрацией к рассказу о манере общения матери с сыном может служить отрывок из одного из ее писем, отправленных в тот период (приводится с сохранением авторских орфографии и пунктуации). «Воля твоя, Иван, я люблю тебя, люблю всей силой моей души! А ты меня мучишь. Я просила тебя писать ко мне еженедельно!.. Я плачу за почту!.. Как ждешь, ждешь! И вместо письма, где я видела бы тебя, как в зеркале, что ты делаешь, как поживаешь, где бываешь, в каких местах гуляешь. И вдруг!.. Что же?.. Получаю стихи, да еще какие беспутные — т.е. без рифм. Воля твоя, не понимаю я их. В наши времена так не писали!.. Ты мне напоминаешь простоту тетки Федосьи Николаевны, доброй впродчем. Возьмет ноты и мычит по оным, будто поет: „Мы... м... м...“, — а уха, рыла не знает». Тургенев и его старший брат Николай сильно зависели от матери финансово. Вопрос денег стоял очень остро: одно из обсуждений закончилось бурной ссорой, в ходе которой Варвара Петровна выгнала сына и в сердцах разбила его портрет об пол. Осколки стекла вместе с изображением писателя так и остались лежать на полу до следующего возвращения барыни в Москву. Сегодня разбитый портрет Тургенева можно найти в музее писателя, недавно открывшемся на Остоженке, в особняке, где Варвара Петровна провела 10 лет. Там же есть и «оживающее зеркало», в котором воспроизводится та самая ссора сыновей с матерью. Мама Сергея Есенина: долгое молчание «Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет!» Сергей Есенин посвятил много стихотворений своей матери, по которой скучал все детство, с которой не общался повзрослев и сблизился лишь в конце жизни. «Письмо матери», строки из которого приведены выше, он написал в 1924 году, за год до смерти. Мать поэта Татьяна Федоровна Титова была родом из крестьянской семьи и почти всю свою жизнь прожила в селе Константинове Рязанской губернии. Она вышла замуж не по любви, была несчастлива в браке. Практически сразу после свадьбы муж вернулся на работу в Москву, а Татьяна Федоровна осталась дома. Когда сыну исполнилось шесть лет, она отправила его к дедушке и бабушке, а сама поехала на подработки в Рязань, где встретила свою любовь. Муж не дал ей развода, но она к нему не вернулась. Будущий поэт долгое время жил у родителей матери. Дед устраивал по вечерам чтения, а бабушка познакомила внука с фольклором — пела ему частушки, рассказывала сказки. После школы Сергей переехал к отцу. Помирился с матерью он уже во взрослом возрасте. О теплых отношениях поэта с Татьяной Федоровной говорят фотографии, на которых они запечатлены вместе. Одна из них сегодня хранится в Музее С.А. Есенина, где, кстати, также можно увидеть портрет матери поэта. На снимке 1925 года мать и сын сидят у самовара. Он читает стихи из своей тетради, а она внимательно слушает. Мама Владимира Высоцкого: письмо из Германии Владимиру Высоцкому тоже пришлось рано уехать от мамы. Его родители решили разойтись в 1943 году, встретившись в Москве после двухлетней разлуки: Нина Максимовна с сыном были в эвакуации, а Семен Владимирович — на фронте. За это время брак успел распасться. Пятилетний Володя сначала остался с матерью. Нина Максимовна была переводчиком, много работала. Когда сын пошел в школу, ей было некогда проверять его тетрадки, и с домашними делами мальчику помогали соседи. Вскоре мама вышла замуж во второй раз, но отношения с отчимом у него не сложились. И в 1946 году отец Высоцкого через суд забрал сына к себе. Вскоре Володя вместе с отцом и его женой Евгенией Лихалатовой переехал на новое место службы Семена Высоцкого — в город Эберсвальде в Германии. Мальчик скучал по маме и часто писал ей письма, где рассказывал о себе и спрашивал о ее делах. Первое письмо было отправлено 23 января 1947 года, через три недели после переезда. Ниже оно приводится полностью — с сохранением авторских орфографии и пунктуации. «Дорогая мамочка! Я живу очень хорошо. Хожу в школу, стараюсь учиться хорошо. Папа мне делает подарки. У меня уже два новых костюма, ботинки и польто. Завтра тётя Женя закажет мне сапоги. Напиши Вовин адрес. целую твой Вова». Дальше — приписка от отца мальчика: «Нина здравствуй. Вовка в полном порядке, купил ему много хороших вещей и два костюма, шью пальто. К именинам, которые он приказал мне праздновать купил ему аккордеон. Он парень хороший, но уже успел за грязь и невнимательность принести мне двойку по письму, в остальном дело идёт хорошо, вчера его приняли в пионеры и выдали галстук. Жму руку Семен…». Это и другие письма Володи маме хранятся в фондах Дома Высоцкого на Таганке. Музей временно закрыт на реэкспозицию, так что увидеть письма на выставке можно будет позднее. Мама красноармейца: неотправленное письмо Один из самых трогательных экспонатов Государственного музея обороны Москвы — письмо солдата, ушедшего на фронт в 1941 году. Несколько белых листочков, исписанных карандашом, полны решимости и любви — к маме и к Родине. Приводим текст письма полностью — с сохранением орфографии и пунктуации его автора. «Я должен быть героем. Это цель моей боевой жизни. Для этого нужно быть требовательным прежде всего к себе. Быть бесстрашным, но зря не рисковать. В нашем деле прежде всего осторожность и наблюдательность. Для осуществления моей цели я вступил в ряды ВЛКСМ, так как ВЛКСМ воспитывает героев, а я хочу быть одним из его воспитанников. Но цель моя вызвана не тщеславием. Это я делаю для нашего общего дела — Победы над этими вандалами, фашистами в чем я нисколько не сомневаюсь. Победа должна быть и будет за нами, ибо наше дело правое и нам в нашей борьбе сочувствует и помогает все цивилизованное человечество всего мира. Буду стараться всеми силами оправдать доверие нашей Великой Родины, которая вручила мне в руки боевое оружие и буду бить врага до последней капли крови, которую я дешево проливать не намерен. В случае моей смерти я уверен, что за нее отомстят сотней трупов фашистов. И умирая, я буду бить врага, пока руки в силах будут держать оружие. Теперь я мертв, но ты мамочка не особенно огорчайся. Помни! что твой сын всегда был впереди и в бою и в учебе и мирной обстановке. Ты имеешь право гордиться мной. Прощай моя дорогая. Шлю последнее прости Всем друзьям. Того кто найдет у меня эти листки (на моем трупе) прошу переслать по адресу: Москва 56 Грузинский вал д.№ 26 кв.№78 Бурдецкой Ю. А.». В музей письмо попало от жительницы Московской области, в доме которой были расквартированы оборонявшие Москву красноармейцы. Отправить послание по указанному адресу женщина не решилась — боялась огорчить родственников солдата. И сделала совершенно правильно: как выяснилось, сын Бурдецкой Ю.А. не был убит. Историю его жизни смогли узнать сотрудники музея. Александр Романович Бурдецкий в 1939 году окончил 114-ю среднюю школу Советского района Москвы. Работая радиомонтером, он учился на чертежно-конструкторских курсах, но не успел их окончить — началась война. В ноябре 1941 года он был призван в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии и прошел всю войну. Домой вернулся в 1945-м с медалями «За отвагу», «За оборону Москвы» и «За победу над Германией». После Великой Отечественной войны окончил институт, женился, но долго пожить мирной жизнью не смог — его не стало в 1950 году.