Человек из Треугольника: калининградский художник — о танцах в "Колосе", рисованных рублях и строительстве Дома Советов

"Клопс" и АНО "Музей городской жизни" продолжают рассказывать о проекте "Народный архив Калининграда". Проект реализуется с использованием средств президентского гранта. Треугольник — неформальный район Калининграда между школами №49, 40 и 10. О жизни в Треугольнике и вне его рассказывает художник Александр Юрицын. Француз Мы жили в советском доме с кочегаркой. Кочегара все звали Французом. Он был очень весёлый. Потом выяснилось, что Француз по национальности действительно француз. Он при немцах сидел в каком-то лагере в Восточной Пруссии, дожидался прихода Красной армии. Дождался. Наши его посадили. После отсидки он остался в Калининградской области. Комсомол за три бутылки портвейна Как и все, я был пионером. А вот комсомольцем я пробыл всего два месяца. Меня в классе последним приняли и первым выгнали, через два месяца после вступления. Вы же знаете Виталия Макарова? Да, он на "Премьере" и "Каскаде" работал. А в советские времена Виталий Макаров был каким-то комсомольским функционером в райкоме на Леонова. У нас уже весь класс вступил, а меня всё не принимают. Считалось, что я не достоин. Ну не достоин и не достоин. Да и ладно, не больно-то хотелось... А потом приходит Макаров: "Саня, срочно нужно вступить!". Я ему: "Три бутылки портвейна, и я готов стать членом вашей организации". Он закуксился. Но в комсомол меня всё равно приняли. На два месяца. А потом исключили. За плохое поведение. Детская комната милиции В детской комнате милиции, у Натальи Галандиной, у нас перебывал весь класс. Кто за что. Где-то кража, где-то драка. В основном драки, конечно. Мы дрались в основном с Кальговкой и Новинкой. Иногда с ЗРП (Западное речное пароходство, располагалось на пересечении Каштановой аллеи и Кутузова). Столкновение могло произойти где угодно. Прогуливаешь школу, прёшься на утренний сеанс в ДК рыбаков, на какой-нибудь дурацкий фильм про индейцев. В зале — пара стариков и пяток таких же, как я, только с ЗРП. Тебя сразу начинают спрашивать, что ты тут делаешь. А потом предлагают "выйти, поговорить". Как-то меня повели по лестнице наверх. Стоим, разговариваем. Я понимаю, что сейчас у меня будут неприятности. И тут кто-то выключает свет. Я нож достал, ткнул куда-то и... ходу. На Новинке как-то клинья подбивал к местной барышне. Местные, тоже школьники, сразу озаботились вопросом: "Чё на чужое лезешь?!". Но тогда всё закончилось хорошо. Так, пара синяков с обеих сторон. Потом даже дружили. Каких-то особых массовых драк "район на район" я не помню. Это из области рассказов. При мне как-то дрались 30 человек. С одной стороны. Наших организовывал Валера М. Он жил на ЗРП, но учился в первой школе. Благодаря ему у Треугольника был хороший контакт с зээрповскими. И как-то собрались мы с ними поставить на место Кальговку. Встреча состоялась в лесочке возле спорткомплекса "Спартак". Мне тогда в драке живот прокусили. Какой-то пацан малолетний вцепился зубами, а сам ноги подогнул и повис. Пришлось по ушам дать, чтобы отвалился. Но живот он мне хорошо прокусил, долго это не проходило... Дом Советов и портвейн В более зрелом возрасте мы ходили на танцы в "Колос". Там слушали "Арсенал", была такая группа под управлением Алексея Козлова. Послушали — и пошли на улицу пить портвейн. Выпили — пошли плясать, плясали уже не очень твёрдо. Толкнули кого-то, вышли на улицу, подрались. Милиция приехала, кого-то поймала, остальные разбежались по парку. Портвейн пили в кустах рядом с "Колосом". Продавать несовершеннолетним алкоголь запрещалось. Я летом в магазинах грузчиком подрабатывал, через коллег и покупал. Однажды я Дом Советов целый месяц строил в качестве разнорабочего. Ничего не делал, только за пивом ходил для всей бригады. Когда я устроился на работу, мужики меня сразу в магазин повели, познакомили с продавщицей: "Этот от нас будет за пивом приходить". Я и приходил с двумя сетками. С обеда бригада начинала это пиво пить. Наш сварщик плавил для ювелиров серебряные контакты. Получался такой брусок. Потом он клал его на рельсы строительного крана и свистел. Огромный кран раскатывал серебряный брусок в лист, как требовалось ювелирам. Брежнев как потрясение В школе я пережил потрясение. Брежнев умер, и нас отпустили с занятий скорбеть. Мы тут же намылились в "Бочку". Это пивная возле ресторана "Атлантика". Там работала тётя Валя — золотые руки. Уникальная женщина. Она брала в каждую руку по три бутылки пива и одним движением открывала их об обитую металлическим уголком стойку. Народ в бар специально приходил на тётю Валю посмотреть. Вот мы приходим, а наша мастерица, вся в слезах, бросается нам на шею: "Брежнев умер!". Я был потрясён: для неё это было, как смерть Сталина в своё время... Мой путь в искусство Мне было 13, когда я познакомился с Натальей Галандиной, начальником детской комнаты милиции Центрального РОВД — или как там тогда эта структура называлась. Я пришёл к ней, а она и говорит: "Санька, тебе уже 14 скоро, могут принять по полной. Выбирай: или в колонию для несовершеннолетних, или в художественную школу". В колонию я мог уехать за подделку госзнаков. Всё просто: вырываешь из тетради листок в клетку, мочишь в чае, чтобы лист хрустел, и рисуешь на нём деньги. Рубль. Или три. Пацаны на них в буфете отоваривались. Но потом мне стало лень рисовать рубли с двух сторон, и я начал их рисовать с одной. Пацанов с моим рублём в буфете поймали. Они меня слили. Так я познакомился с Натальей Галандиной. Она меня вместе с моим произведением отвела в художку. Показала преподавателям мою работу: "Такой талант пропадает!". Меня приняли. Прощаясь, Галандина сказала: "Саша, ты бы лучше марки рисовал. Ты ведь их собираешь". Потом через неделю снова пришла: "Саша, марки не рисуй. Это тоже наказуемо". В художественной школе я сразу влился в коллектив. Познакомился с Толиком Теменициным, будущим художником. Тут же научил его курить. Другого будущего художника, Альберта Тайникова, туда отец привёл "пристроить своего оболтуса". А некоторые приходили сами. Художка Учащиеся художки ходили по выставкам и музеям. В краеведческом, он тогда на Горького располагался, однажды была выставка французского плаката. Я четыре раза на неё ходил из-за плаката с голой барышней. И своего одноклассника туда сводил специально. Хотел показать ему, что есть в городе места, где на такое можно посмотреть легально. Как-то кто-то из товарищей принёс в художку порножурнал. Папа привёз из рейса для себя. Мы залезли в подвал школы, где хранилась глина, и листали, смотрели. И тут в подвал пришла Марина Зиновьевна, наш преподаватель. Остановилась, заглянула в журнал и сказала: "О! Молодцы! Натуру изучаете..." Однажды на уроке я слепил нашу преподавательницу. К ней тогда подружка пришла, ей не до нас было. Она дала нам свободную тему — лепи что хочешь. Я и слепил то, что хочется — её. У неё ещё юбка задралась, я так её и слепил. Исключительно из любви к правде жизни. Она потом за мной с мокрой тряпкой вокруг художки бегала. Видимо, у меня получилось. А мою скульптуру смяли в тот же день. Глина же, обжечь не успели... Мною "затыкали любую дырку" Я учился в восьмом, когда закончил художку. Собирался в Литве поступать в духовную семинарию, на иконопись. Но тут вышел закон, что туда можно лишь отслужившим армию и желательно женатым. Я тогда в армию не собирался. Как и жениться, впрочем. Так что для меня с иконописью всё рухнуло. И я пошёл в кулинарное училище. Закончил его и год работал в ресторанах поваром на замене: если кто-то заболевал, то мною "затыкали дырку". Это была отличная работа. И опасная. Например, из ресторана гостиницы "Калининград" по пионерлагерям должны были отправить грузовик мяса. Ну, мы что-то там порубили, загрузили и отправили. А через неделю выяснилось, что мясо до пионерлагерей не доехало. Пропало. Причём с грузовиком вместе. И с водителем. Тут милиция и занялась поварами ресторана "Калининград". Их очень здорово потрепали. На Житомирской был ресторан "Нептун". Когда я пришёл туда работать, меня очень хорошо встретили, "полянку" накрыли, графинчик поставили. Сижу, думаю: "В чём подвох? Надо есть побольше?". Всё доел, всё выпил, а мне говорят: "Ну, сегодня отдыхай, завтра выходи пораньше. И ненормированный рабочий день". На следующее утро заводят меня в цех, а там висит 14 туш, вокруг которых три повара суетятся. За двое суток надо всё это разделать и реализовать. Это был "левак". Мы двое суток рубили. Получили наличку. А потом я пошёл работать поваром в университет. У нас имелась неучтённая конина, которая по документам числилась говядиной и в гораздо меньших объёмах. И тут мне прислали ученика, у которого был мотоцикл. Без коляски. Мы эту конину-говядину украсили всякими добавками и отправили ученика на мотоцикле в город продавать мясо на трамвайных остановках. Получилось 100–150 рублей. Месячная зарплата. Бизнес Одно время мы зарабатывали, перерисовывая плакаты с рок-группами. Один получался за день-два. Стоимость плаката с "Роллинг Стоунз" — 10, 25 рублей. Зарплата молодого инженера на производстве — 120 рублей в месяц. А ещё продавали фирменные спортивные костюмы. Одного парня, Серёгой его звали, выперли из мореходки за фарцовку. У него осталось немного костюмов. Мы приспособили офсетную печать и начали печатать на них всякую хрень на английском. Если без фирменного лейбла костюм стоил 12 рублей, то с нашим — 125. Когда в Калининград приехал БГ, коллега-художник нарисовал 30 лишних билетов на его концерт. Их продали. И вот пришли мы на концерт, а в центре зала какие-то люди друг с другом ругаются. Человек 30. Оказалось, что все билеты, нарисованные знакомым художником, были на одно место... А потом я попал в морг. В морге Элитой, особым закрытым клубом, в морге считалась бригада, которая привозила покойных. Им спирт давали. Я когда от армии в больнице косил, познакомился с санитаром из этой бригады. Ему надо было уехать на неделю на свадьбу сестры в Белоруссию. Он ко мне: "Саня, подменишь?" Я ему: "Да легко!" Он мне: "А ты кем работаешь?" Я ему: "Да поваром..." Он: "Тю... Так это почти одно и то же". На свадьбе он вместо недели завис на две. Приехал. А ко мне в гости, в морг, как раз пришли друзья. Мы пили спирт. Я сделал целую бадью салата. Хорошо сидели. Но после этого санитар Серёга сам идти уже не мог. И говорить не мог, и сидеть не мог. Ничего не мог. Мы всё сделали грамотно: Серёгу раздели до трусов, сатиновых, как сейчас помню, положили к остальным на полку. На случай, если начальство какой обход придумает, привязали ему бирку с номером к большому пальцу ноги. Серёга лежал себе, как все остальные. Только пах серьёзнее. Положили и ушли. И тут старшая медсестра пришла с обходом. И всё было бы хорошо, полежи Серёга ещё три минутки спокойно. Но он слез с полки в своих сатиновых трусах и с номерком на ноге. Старшая медсестра сильно испугалась. Серёгу уволили. А потом началась перестройка. Перестройка Я работал в театре художником. Пришёл за зарплатой, а мне дают какой-то пакет: табак, немного денег, чай. Оказалось, что это и есть моя зарплата. У меня уже была маленькая дочь. Я пошёл на рынок и почти весь табак променял на молоко, сыр и прочее. А так бы пришлось ребёнку ещё в младенчестве научиться курить… Проект "Народный архив Калининграда 1960–1980 гг." реализует АНО "Музей городской жизни" с использованием президентского гранта. Школьники, студенты и другие горожане под руководством историков, социологов, журналистов брали интервью у моряков, музыкантов, фарцовщиков, учителей, водителей трамваев, хорошо помнящих наш город тех лет. Всего было взято несколько десятков интервью, собрана база уникальных фотографий из семейных архивов калининградцев, а также письма, документы и личные вещи. Всё это станет основой экспозиции будущего музея "Дом китобоя". Музей должен открыться осенью следующего года. Он расположится во дворе Калининградской областной научной библиотеки. Часть собранных материалов будет передана на вечное хранение в Государственный архив Калининградской области.