Алексей Кортнев и Валдис Пельш: Между нами амбулаторная дружба и абсорбирующий оберег
Этой осенью «Несчастному случаю» — 35 лет! В честь юбилея основатели группы, Алексей Кортнев и Валдис Пельш, воссоединились на один вечер в Crocus City Hall, где дали концерт и интервью корреспонденту Sobesednik.ru. — Мальчики, поздравляю вас с юбилеем! Главный вопрос: так что же вы имели в виду? Оба: Спасибо! Алексей Кортнев: Чтобы ответить на этот вопрос, нам потребовалось 35 лет и два часа концертного времени, и если вы думаете, что мы сейчас найдем какие-то слова... Валдис Пельш: Я тебе скажу, Леш. Кортнев: Да, обращайтесь к Валдису. Пельш: На самом деле мы все то, что имели в виду, все это и прозвучало. Когда тебе за 50 (Кортневу в октябре исполнилось 52 года, Пельшу в июне исполнился 51 год. — Прим. авт.), а про нас говорят — «мальчики»! Кортнев: Да, «мальчики»! Пельш: Вот мы, собственно, и остались такими, какими были 35 лет назад. В спектакле по сюжету в одном месте драка из-за того, кто помнит нас лучше, были мы такими или другими. — Кто из вас чаще начинает драку, а кто заканчивает? Пельш: Конечно, они все (текущий состав группы: Алексей Кортнев, Павел Мордюков, Сергей Чекрыжов, Дмитрий Чувелев, Павел Тимофеев, Роман Мамаев. — Прим. авт.). Я же латыш, и они не могут мимо этого пройти и кричат в спину: «Человек без родины, мокрая спина, убирайся в свою Латвию!» Кортнев (кивает): Да... Это мы раньше так кричали. Пельш: Я же ушел из коллектива из-за этого. Кортнев: Ну да. А вернулся из-за чего? Пельш: Из-за денег. Деньги-то важнее. — Такая же ставка была или больше? Пельш: Ха! Гораздо больше! У меня два «Тэфи», и мне доплачивали, а у него (показывает на Кортнева) нет «Тэфи», и ему не доплачивали. Зато у него есть «Золотая маска Турандот» (имеются в виду две награды — «Золотая маска» и «Хрустальная Турандот». — Прим. авт.). Кортнев: Да, и у меня за это вычитают. — Вот об этом мой следующий вопрос. Какими успехами друг друга вы больше всего гордитесь? Кортнев: Мне очень нравится то, что Валдис сегодня делает в области документалистики. То кино, которое делает его компания «Документалист». Это отмечено во всем мире не только «Тэфи», но и международными премиями. Я очень рад, что Валдис себя нашел в этом деле. Пельш: А мне очень нравится то, что Леша пишет. Например, мы приходим к нему и просим написать для фильма песню английских летчиков, которая, будучи написанной в 2018 году, будет звучать, как будто ее написали в 40-м году. Или про большую белую акулу. И то, что он за это с нас не берет денег. (Шепотом.) Лопух! — Вот опять же, собиралась вас спросить, чем вы похожи и чем отличаетесь друг от друга? Кортнев: Ну, у нас пузико. Пельш: В спектакле Паша Мордюков, наш саксофонист, очень легко нас различает: «Ты был худой, а ты волосатый». Так раньше нас и различали. Но мы надеемся, что очень скоро займемся спортом, своим внешним видом... Кортнев: Да я вот чего-то занимаюсь, занимаюсь... Страшно голодать... Пельш: Да, пройдет волос. Ха-ха, ты худой, а ты волосатый! Да все нормально. — Смотрю на вас... Пельш: А можно еще раз — «ма-а-альчики»! — Ма-а-альчики, я на вас смотрю, вы не только не изменились: только все хорошеете, мужаете, но остаетесь все такими же молодыми. А поколение, для которого вы начинали петь, как оно изменилось за эти три с половиной десятилетия? Пельш: Во-первых, наше поколение наделало себе детей, которых приучило если не к любви, то к уважению к группе «Несчастный случай». Кортнев: Это правда. Пельш: Мы сами генерим детей: у Лешки пятеро, у меня четверо. Кортнев: Те ребята, с которыми мы начинали свой путь в университете, в студенческом театре, они и сейчас с нами. Это наши самые близкие друзья. Мой круг общения процентов на 50 состоит из людей, с которыми мы когда-то играли в театре. Они все с нами в зале, что очень-очень радостно. Их человек тридцать. Пельш: И учитывая, что у них штук 45–50 детей, наша публика растет и рано или поздно мы завоюем весь мир. — Особенно в Антарктиде. Пельш: Да, так как там плотность населения немножко пониже, чем везде, то мы ее завоюем быстрее. Поскольку мы будем проходить станцию «Амундсен — Скотт», мы расскажем американским коллегам: «Вот, ребята, вот чего вам не хватает». И, может, даже музыку им подарим, поскольку на наших станциях («Восток», «Прогресс», «Новолазаревская») нас и так знают. Кортнев: И пингвинам. Пельш: Да, и пингвинам тоже. — Заметила, что вы действительно поете будто для всех, в смысле — и нашим, и вашим: и для сторонников Навального, и для работников «Газпрома». Как же так, мальчики? Кортнев: Никак. Мы это никак не акцентируем в песнях. Пельш: За 35 лет мы не додумались на входе спрашивать, поддерживает ли зритель Навального или «Газпром». Наверное, со следующего года начнем. Кортнев: А пока к нам приходят самые разные люди, а песни поем про то, что нас в этот момент волнует, и то, что мы на самом деле думаем. Пельш: Мы пробовали петь про кухню, холодильник и шкаф — получается скучно. Тогда вы абсолютно локализованы в районе кухни. Если вы начинаете петь о любви, о погоде, женщинах, мужчинах, пингвинах, то, получается, поете для всего мира — и так снова завоевываете весь мир. — С завоеванием у вас здорово получилось. Так что «как корабль назовешь, так он и поплывет» — это не про вас? Пельш: Нет. Кортнев: Нет, абсолютно. Я вообще корабль ни разу в жизни не видел. — Были ли у вас в жизни несчастные случаи, из которых вы с честью вышли, и, может, это даже что-то хорошее принесло? Пельш: Название группы является абсорбирующим оберегом, абсорбентом. Назвались «несчастным случаем» — и все несчастные случаи притягиваются не к вам, а к названию. Кортнев: Засыхают там и отваливаются, как струпья. Пельш: Бу-э-э-э! Кортнев: А что касается наших побед, то это то, что мы пережили эти 35 лет, не расставшись серьезно. Были периоды, когда мы с Валдисом расходились, и на то были объективные причины. Другие могли бы в таких случаях поссориться навсегда. — Например, как Сюткин и Хавтан из «Браво»? Пельш: Например. Кортнев: Я ничего не знаю про их ссору. Пельш (шепотом): Говорят, они поссорились. Кортнев: Ну говорят. Пельш: Да мы на самом деле и не расходились. Я ушел в академический отпуск и до сих пор являюсь действующим членом коллектива. У нас текучесть только среди барабанщиков. Кортнев: Да, барабанщики — какие-то жидкие люди, текут. Пельш: Сменились три барабанщика и один бас-гитарист. — Что они, семьи создают, почему текут? Кортнев: Они и семьи создают, в том числе. Пельш: Более того, со всеми мы остались в хороших отношениях. Кортнев: Один барабанщик сейчас живет и работает в Грузии и нашел там отца родного. Пельш: Всегда подозревал, что он грузин! Кортнев: Грузин оказался, представляешь! (Напевает грузинские мотивы.) Конечно, теперь ему не до нашей музыки. Пельш: А другой в Барселоне живет. — Зато вы при всех расставаниях, расстояниях, занятости, по-моему, дружите семьями. Кортнев: Ну я не могу сказать, что мы прямо в десны дружим семьями. Мы общаемся время от времени, но не каженный день. У нас с Валдисом... У меня есть насчет этого теория. Бывает стационарное лечение, а бывает амбулаторное. У нас амбулаторная дружба, то есть мы не все время вместе живем, а иногда собираемся, очень крепко дружим, потом на время расходимся, потом сходимся и еще крепче дружим. Пельш: Диспансеризационная дружба. Год не видимся, потом, как на диспансеризации, встречаемся, говорим обо всем — и ощущение, что вчера расстались. — Про это, пожалуйста, поподробнее. О чем любите поговорить друг с другом? Пельш: Обо всем — о музыке... Кортнев: Начинается всегда с работы. Я давно заметил, что мне всегда интересно говорить с людьми, чья работа мне интересна. Валдиса я расспрашиваю о том, где он побывал, что наснимал, что при этом испытал. Как его чуть пингвином не убило в позапрошлом году. Пельш (шепотом): Не было пингвина! (Громко.) А про разговоры — действительно так. Плюс Леша периодически пишет замечательные песни для моих, для наших фильмов. А Сережа Чекрыжов — вообще ваяет всю музыку для наши фильмов. (Шепотом.) И берет, кстати, очень дешево. Лопух! (Громко.) И у нас с Лешей есть планы сделать в следующем году совместный спектакль. Вам гораздо легче, если у вас есть абсолютно общая тема, которая обсуждается потому, что она утилитарна. — Какой самый счастливый случай произошел с вами за эти 35 лет? Пельш: Конечно, наша встреча 35 лет назад. Познакомились мы 6 сентября, а дуэт «Несчастный случай» основали 13 сентября. Отсюда отчасти и название. И все это породило... Но все дело в бутербродах. Леша принес на репетицию в воскресенье три бутерброда (все столовые были закрыты) и два из них отдал мне. Почему-то. С ветчиной! Кортнев: Увидел, что был голодный. Пельш: Да чё ты два мне суешь! «Ну не придурок? — подумал я. — С этим человеком, наверное, надо познакомиться поближе». Странные люди — всегда интересные. А потом выяснилось, что Лешка пишет потрясающие песни. Но он меня и обдурил. У нас был первый концерт на конкурсе самодеятельности механико-математического факультета (МГУ, где оба учились. — Прим. авт.), и нам дали статуэтку в виде, по-моему, Наполеона и два билета во МХАТ. Лешка говорит: «Ты культурный, сходи». А статуэтку взял себе. Я сходил, билеты испарились, а статуэтка осталась у него дома. Кортнев: Да. Правда, я ее потерял.
