Главные русские книги года

4 декабря жюри главной российской литературной премии «Большая книга» объявит тройку лауреатов. В этом году в финал конкурса вышли восемь книг — семь романов и одна книга эссе российских авторов. Безотносительно того, кто в результате станет победителями «Большой книги», вошедшие в шорт-лист тексты считаются самыми интересными из русскоязычных книг текущего года. Александр Архангельский «Бюро проверки» («Редакция Елены Шубиной») Жаркое лето 1980-го года, 9 дней из жизни аспиранта философского факультета МГУ Алексея Ноговицына. За этот небольшой отрезок времени читатель узнает, как советский юноша с пытливым умом пришел к вере в бога, вступил в переписку с неким духовным лицом, познакомился с родителями своей невесты Муси (Мусин отец на дипломатической службе и делает потенциальному зятю довольно привлекательное предложение), пережил допрос в КГБ и разочаровался в бывших кумирах, некоторые из которых оказались предателями и подлецами. То есть за эти 9 дней он стал существенно взрослее. Дмитрий Быков «Июнь» («Редакция Елены Шубиной») Трехчастный роман, действие которого начинается в 1930-е, а заканчивается всеобщей катастрофой — 22 июня 1941 года. Первая часть — история юного поэта Миши, исключенного из ИФЛИ за ухаживания за однокурсницей Валей. Вторая рассказывает о журналисте Борисе, живущем на две жены и две семьи (вторая весьма прозрачно копирует семью Марины Цветаевой). Третья часть — о странноватом литераторе Игнатии Крастышевском, убежденном, что своими текстами он может магическим образом подчинять себе людей и менять реальность. Кроме времени и одного эпизодического персонажа — водителя Лени — эти части не связывает между собой ничего. Ольга Славникова «Прыжок в длину» («Редакция Елены Шубиной») Подающий большие надежды юный легкоатлет, прыгун в длину Олег Ведерников ломает свою спортивную карьеру и жизнь в одночасье, бросившись под колеса автомобиля, чтобы спасти соседского мальчишку Женечку. Женечка выбежал на проезжую часть за мячиком. В результате этого подвига Олег приобретает ненужную ему славу героя, теряет обе ноги и будущее. С этого момента жизнь его превращается в невыразительное существование на деньги состоятельной матери, а кончается все еще печальней, чем начинается. Роман о том, что не все подвиги делают этот мир лучше. Иногда тот, кто жертвует собой, лучше, светлее и нужнее этому миру, чем тот, ради кого была принесена жертва. Евгений Гришковец «Театр отчаяния. Отчаянный театр» (изд-во «КоЛибри») Несмотря на подзаголовок книги «Мемуарный роман», автор настаивает, что это не про него. Как бы там ни было, это 900-страничный том, в котором очень близко к историческому контексту описаны юность, молодость и взрослость героя-ровесника и земляка Евгения Гришковца. Со всеми характерными для его прозы чертами: сосредоточенностью на том «общечеловеческом», что понятно и близко читателю любого возраста. И все же этот роман отличается от всего того, что выходило из-под пера Гришковца ранее. Вынужденная привязка к времени (мемуары же) придает тексту (вольный или невольный) историзм, которого автор всегда старался избегать. Мария Степанова «Памяти памяти» («Новое издательство») Мария Степанова занялась архивными разысканиями, касающимися ее ближайших предков. Ее семье повезло пережить ХХ век непримечательно: среди старших родственников не оказалось тех, кто сделал громкую публичную карьеру при советском режиме, как обошлось и без больших трагедий. Но значит ли это, что жизнь ее родных не должна быть описана в книге? Разумеется, не значит. Бабушки и дедушки, двоюродные и дальние родственники, поездки по местам их жизни, ошибки в адресах, «ложная память», документы и ничем не подкрепленные легенды, памятные сувениры и безделушки, размышления о природе воспоминаний и ткани исторического повествования — предмет размышлений Марии Степановой. Андрей Филимонов «Рецепты сотворения мира» («Редакция Елены Шубиной») Еще одна семейная история, рассказанная с того момента, когда Земля была еще раскаленным шариком, то есть от начала ХХ века — до современности. Поэзия и филология, романтика и расчет, летчики французские и советские, Томск, Париж и Москва, дети и внуки, вставные новеллы и анекдоты — и все ради того, чтобы подвести итог: они все (те, кто был перед нами) и творили наш мир. А мы — их мир и есть. Банально, но вроде как работает, и лучше пока никто не придумал. Алексей Винокуров «Люди черного дракона» (изд-во «Эксмо») Черный дракон (добрый) когда-то победил белого дракона (злого) и заснул на дне реки. Черный дракон — это река Амур, на берегах которой живут китайцы, русские и евреи. Их разделяет язык, культура, вера и объединяет тот факт, что все они — «люди черного дракона», то есть все живут вместе на одной территории и вынуждены взаимодействовать и договариваться. О том, как это происходит, рассказывают одиннадцать новелл книги, замешанных на мифах и традициях, дикости и просвещенности, национальной герметичности и открытости нововведениям. Олег Ермаков «Радуга и Вереск» (изд-во «Время») Смоленск в XVII веке и в XXI. Весной 1632 года сюда приезжает молодой шляхтич Николаус Вржосек. В 2015 году — московский фотограф Павел Косточкин. Последнему нужно осмотреться, потому что в скором времени он будет фотографировать здесь свадебную церемонию: невеста его заказчика из Смоленска. В результате шляхтич влюбляется в внучку иконописца и травника, а фотограф — в невесту своего клиента. Две параллельные истории как бы являются отражениями друг друга. Казалось бы, любовная интрига вытянет все — только навешивай. Однако современная линия кажется чуть более многословной, чем хотелось бы, а историческая часть чуть более тяжеловесной, чем читателю под силу одолеть на одном дыхании.