«Подъём» с Сергеем Доренко от 25 декабря 2018 года

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Вторник, 25 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Я читаю, люди говорят: вы начнете с Фрэнка Андервуда, Кевина Спейси? Вы начнете с того, что батька будет делать в Москве? Я с огромным удивлением слышу все эти призывы поговорить. А.ОНОШКО: О чем-то. С.ДОРЕНКО: На самом деле практически уже все равно. Согласитесь, что мы все сейчас доделываем какие-то дела, все куда-то несемся. И вот человек мне пишет, 53-й: «Я был вчера за рулем 11 часов. И сегодня опять еду». Город абсолютно адский, все стоит. 7 баллов я вижу на «Яндексе», но, честно говоря, 8 баллов по ЦОДД уже сейчас. Например, Щелковское — 8 баллов в город, Большая Черкизовская — 9 баллов, Преображенская площадь — 9 баллов, Преображенская улица — 8 баллов, 7 баллов на выезд. Загруженность по Москве 8 баллов по ЦОДД. Стромынка — 8 баллов. Говорят, было 10 баллов. Сегодня в час ночи было 5 баллов, в час ночи никто не мог проехать. Этот город в какой-то невероятной лихорадочной активности доделывает какие-то дела. А.ОНОШКО: В сугробах. С.ДОРЕНКО: Причем в сугробах. Доделывает дела, которые абсолютно, точно… А.ОНОШКО: Никому не нужны. С.ДОРЕНКО: Спасибо. Кстати, да. Вы понимаете, что все, что вы делаете, никому не нужно? Просто мне интересно. Мы с Настей сегодня на летучке об этом говорили. Вы понимаете, что подарки, которые вы делаете, занимают ваших детей до 15 минут? А.ОНОШКО: Каждый. И один раз в жизни. Больше он к нему не вернется. С.ДОРЕНКО: Вы понимаете, что все это дерьмо, вот все, что вы сейчас делаете — это полная окончательная бессмыслица? Интересно просто. А.ОНОШКО: Формальные подарки друзьям. С.ДОРЕНКО: Кто-то из вас везет календари сейчас. Я вчера видел одно большое учреждение, в котором я, кстати говоря, встретился с Катей Шульман, ты будешь смеяться, называется администрация президента Российской Федерации. Она так на меня подозрительно посмотрела. А я на нее подозрительно посмотрел. А что это вы здесь делаете? Она мне говорит: а вы что здесь делаете? Нереальное, запредельное количество машин, то есть там стоянка забита и вокруг стоянки в два ряда, в три ряда, на головах друг у друга, и так у каждого офиса. А.ОНОШКО: Везде календари и подстаканники? С.ДОРЕНКО: Все везут календари друг другу, да. А.ОНОШКО: Ха-ха-ха-ха! С поросятами. С.ДОРЕНКО: Можно я честно скажу, товарищи? Все эти календари я сворачиваю трубочкой… Я их достаю прямо в пластике, но распечатываю, если есть еще какая-то картонная коробка. Я их сворачиваю в трубочку и вставляю в корзину для бумаг, ну, в мусорку, не открывая. А.ОНОШКО: Естественно. Зачем их открывать? Этими вещами давно никто не пользуется, откровенно говоря. С.ДОРЕНКО: Я не знаю, зачем все это происходит? Потом везут еще еженедельники. А.ОНОШКО: Да. Бумажные. С.ДОРЕНКО: Я, честно говоря, не видел ни одного места, где бы ими кто-то пользовался. Я не знаю, для чего это. Для чего еженедельник? Чтобы делать что? А.ОНОШКО: Чтобы долго лежать из года в год. Вам будет жалко выбросить, он же еще новенький. Может быть через 12 лет опять дни совпадут с числами, вы думаете… Но потом все-таки в гараже когда он заплесневеет, начнет пахнуть, тогда можно жечь. С.ДОРЕНКО: Вы сейчас, Москва, вы везете друг другу решительно необходимые вещи, которые будут либо сразу поставлены в корзину для бумаг, сразу в мусор; либо положены на подоконник. Некоторые вещи я кладу на подоконник, вот эти еженедельники, думаю, вдруг кто-то возьмет. А.ОНОШКО: И там холодеют, потому что рядом с окном. С.ДОРЕНКО: Да. Вы делаете бессмысленные вещи. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. С.ДОРЕНКО: Вы тоже делаете бессмысленные вещи или нет? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня знакомая участвует в проекте, они сделали небольшой такой ню, фотоэротический календарь на новый год с участием молодых непрофессионалок, москвичек в триатлоне, спортсменки, девочки. И все собранные деньги, а минимум платеж 3 тысячи… То есть это безрассудно, да? За три тысячи я купил себе календарь. Они все вырученные деньги отправят на помощь больной девочке. С.ДОРЕНКО: Это клево. Но у меня вопрос, мы с вами не знаем, куда.... Но это же лучше в электронном виде. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это все в электронном виде я оплатил. С.ДОРЕНКО: Это бумажная или электронная история? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, календарь бумажный, на стенку в офис. С.ДОРЕНКО: В том-то и дело, что он бумажный. Я не знаю, куда повесить бумажный, честно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понятное дело, как бы вам это не нужно, а в офисе у меня на следующий год… С.ДОРЕНКО: Какая у вас работа? Какая сфера деятельности? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я юрист, а так предприниматель, у меня база стройматериалов в городе Раменское, я из Москвы езжу туда на работу на электричке. В моем офисе под кодовым названием «малина» будет висеть этот красивый календарь, черно-белый, девушки. С.ДОРЕНКО: Круто. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могу ссылочку, кстати, прислать, вы можете просто глянуть. С.ДОРЕНКО: Сейчас на самом деле контента так много. Даже когда закрыли Tumblr. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какой контент? Девчонки не оттуда, они же все профессионалки в своих других областях. Допустим, моя подруга в топовом, в недвижимости работает. Этот календарь интересен как раз… А.ОНОШКО: Вам интересно, потому что там ваша подруга может быть. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет, они все красивые. С.ДОРЕНКО: Я их поздравляю и действительно одобряю, раз они на помощь больной девочке отправили деньги. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это круто. С.ДОРЕНКО: Это круто, абсолютно круто. Но вообще смотреть на разных, разных, разных и small tits, и big tits, и т.д., это все… Но Tumblr сейчас закрыли. Ты там не смотрела, да? А.ОНОШКО: А я не смотрела. Я приветствую запрет… С.ДОРЕНКО: Не в этом дело. Если ты хотела посмотреть эротические фото, например, ты могла бы… И до сих пор можешь посмотреть… А.ОНОШКО: Осталось очень много других ресурсов. С.ДОРЕНКО: Нет. Я объясню, в чем дело, я тебе расскажу про другие ресурсы. Либо другие ресурсы запрещают обнаженку, либо они слишком, как бы тебе сказать, жесткие. А такого, чтобы было мягонько, просто софт, это было на все вкусы жизни, в том числе и хард, и софт, были в Tumblr. Сейчас Tumblr закрыт. Но как закрыт? Все равно вот я сейчас открываю и все это вижу, пожалуйста, чего хочешь, по-прежнему. То есть Tumblr охотится на подобных, но, видимо, не очень успешно. Но весь Tumblr набит объявлениями, куда люди валят. Я вам скажу, куда они валят. BDSM LR сайт… Это они рассказывают, куда они валят. А.ОНОШКО: Это бесплатно? С.ДОРЕНКО: Да, да, да, бесплатно, конечно. Мы не можем с вами специально думать, что где-то открылись девочки… Да ну, на фиг. Сейчас их настолько как грязи, что зачем это? А.ОНОШКО: Да! А что дети? Ты хочешь занять их, чтобы хотя бы поспать. Хочешь ли ты есть в двенадцать вечера? А что ты подаришь близким, типа жене или мужу, у которых все есть? И у тебя все есть. С.ДОРЕНКО: Извини, я должен закончить этот экскурс о женщинах. Я начинаю думать, если визуально все женщины мира доступны, ну, практически, а они визуально доступны в интернете и в ряде других мест; аудио они доступны, все женщины мира, ты можешь любые стоны взять сейчас, пожалуйста. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Любые стоны, какие хочешь. Это вообще не вопрос, это вопрос запроса. А что недоступно? Вот я начинаю думать. И я понял, что недоступно. А.ОНОШКО: Что? С.ДОРЕНКО: Обоняние. Нам через интернет все еще не дают запах женщины. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Обоняние. И осязание. То есть мы осязать не можем в интернете. А.ОНОШКО: Ну, да. С.ДОРЕНКО: Не можем коснуться груди в интернете. Таким образом, для живых женщин осталось только обоняние и осязание, все. А все остальные, они в интернете, вообще без вопросов. Обоняние и осязание — вот два чувства, которые жаждут увидеть, вернее коснуться и обонять женщину. А.ОНОШКО: Заставляют все еще мужчину тусоваться рядом… С.ДОРЕНКО: Рядом с живыми, да. Живые на фиг уже бы не нужны. А.ОНОШКО: Со своими детьми. С.ДОРЕНКО: Со своими детьми, скандалами, дурью этой. Но единственное, для чего живая женщина все еще нужна — это осязание и обоняние. Расскажи мне, пожалуйста, про детей и все остальное. Давай спрашивать людей, они везут подарки. Товарищи, вы везете подарки, которые немедленно будут отправлены на помойку. Или некоторые медленно. Я какие-то вещи кладу на подоконник и выброшу их только в январе. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Маленькая ремарка. Работаю по доставке, по квартирам мотаюсь. Вы не представляете… В том числе по типографиям. Работают в 5 смен. Везде новогодняя какая-то аббревиатура. Бабки поднимаются немереные просто! Вот именно то, что не нужно… С.ДОРЕНКО: Точно не нужно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добавьте к этому курьеров, транспорт, доставка и т.д. Такое впечатление, что люди работают последнюю неделю и дальше все закрывается. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вижу реально это. С.ДОРЕНКО: Давайте примем решение, коллективное решение, которое я уже принял, мы с Настей на этой неделе работать больше не будем. Ну, я завтра улетаю просто. Я улетаю, я хотел сообщить. Настя могла бы, конечно, тащить тяжкий воз без меня или с кем-то из девочек, но это, пожалуй, что и не нужно, потому что все равно вы будете заниматься лихорадочной деятельностью по перевозке ненужных вещей. А.ОНОШКО: Подтверждать заказ и переводить оплату онлайн. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Анастасия, доброе утро. По поводу подарков ненужных прямо свои пять копеек хочу вставить. Александр. Гусь-Хрустальный. Хрусталем занимаемся. Абсолютно вы правы, сейчас люди настолько бездумно покупают эти подарки, просто чтобы было. С.ДОРЕНКО: Ну, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть постоянные клиенты, например, у нас тетенька, обеспеченные достаточно люди. Например, на днюху себе или в подарок на день рождения она что-то выбирает, какой-то сервис, нормальные деньги тратит. Заказ на этой неделе оформила, ну, просто фуфло какое-то! Мы ей говорим: возьми вот это, у тебя скидка! С.ДОРЕНКО: А у меня жена пошла в пункт доставки, чтобы получить куклу, по интернету купила. Она говорит: я не могла пройти. Там, где обычно сидит тенька, выдает, в пункте доставки, сейчас, она говорит, я посчитала, около 20 курьеров ждут очереди, чтобы получить в пункте доставки и куда-то мчаться. 20 человек, 20 мужиков стоят в очереди! Машины под парами, все это несется куда и т.д. Это зачем? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это да! А я не знаю, зачем. Причем это покупается самое глупое, самое ненужное, самое плохое. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. У Насти вопрос. А.ОНОШКО: А вы что дарите дома? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой, у меня все просто. У меня возвратов много. Вещи, получается, дорогие. Я хрусталь дарю, проблем вообще никаких. А.ОНОШКО: Кому? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вещи, например, которые не купите вы, что-то эксклюзивное, хорошее. С.ДОРЕНКО: Понятно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня проблем нет с этим. С.ДОРЕНКО: Спасибо. 73-73-948. Бессмысленность подарков. Бессмысленность пробок. Сейчас Москва 8 баллов. И эта пробка будет нарастать. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Подарки мы дарим детям, например, как вы их воспитали, такие они заказывают подарки, правильно? С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня дети, допустим, могли заказать любые подарки, но заказали, одна, допустим, лыжи. Они не пять минут, то есть свободное время… С.ДОРЕНКО: Это правда. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Хотя она знает, что лыжи ей бы все равно купили для школы, для физкультуры. Могла бы заказать любой другой подарок, но подходит нормально человек. Сами мы так делаем. А по движению, с пятого года ежедневно с утра до вечера на улицах Москвы… Вы же говорили, что подорожают парковки, все станет хорошо. Стало намного хуже. С.ДОРЕНКО: Нет, не стало лучше, нет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С 2005 года как не платил за парковки, так ни разу не плачу. Всегда нахожу место, где встать. Просто иногда пройдешься больше, иногда меньше. С.ДОРЕНКО: А есть такие советские стоянки как бы, где можно пристроиться, не оплачивая, да? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А вы знаете, сколько народу… Вы говорите, разгрузили, да? Вы знаете, сколько народу стоят… Стоят бесплатные 5 минут, ну, 15 минут было. Проезжает паркон, вот трогается, с одной улицы 15 машин. Проезжает кружок небольшой, встают… С.ДОРЕНКО: Я знаю, знаю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И вот эти машины создают… Хоть и говорят, что разгрузили трафик, а никого… С.ДОРЕНКО: Но вы знаете, куда они пойдут? Знаете, куда пойдет дело? Вот я вам рассказываю. Я подъезжаю к магазину, жена побежала во «ВкусВилл» на Комсомольском, я иногда говорю: я сделаю кружочек. Потому что негде встать. Я поехал делать кружочек. То есть я нагружаю автодорожную сеть, правильно? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Правильно. И таких полно! Мы едем, я высадил человека и потихоньку еду, создаю пробки тем самым. С.ДОРЕНКО: Конечно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Город-то не разгружается. С.ДОРЕНКО: А другая фигня — если есть место, я тоже постоял, потом доходит дело, допустим, вот сейчас пять минут, шестая минута пошла, я думаю: а этот-то не ходил со своим планшетом, фигня вопрос, постоим пока. Он прошел первый раз, правильно? Я смотрю. Ну, заплачу или нет. Но к чему дело пойдет? У них будет висеть камера на каждом столбе, вот как сейчас на Новом Арбате, и они будут нас сечь ровно в ту секунду, когда мы встали, остановились, правду вам говорю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, но с пятого года каждый день в центре Москвы, ни разу не платил и принципиально платить не буду. И всегда нахожу место, где стоять. С.ДОРЕНКО: Я плачу. Я плачу, я вам скажу, ну, я давно на самом деле завел эти деньги, я завел как-то по дури 3 тысячи на паркинг. Но это давно, уже больше года. У меня сейчас 1 тысяча 615 рублей. Соответственно, я истратил… А.ОНОШКО: Скоро они у вас пойдут намного быстрее. С.ДОРЕНКО: Нет, я тебе просто объясняю. Я завел больше года назад 3 тысячи. Сейчас у меня 1 тысяча 615. Может быть два года даже. То есть я 1 тысячу 400 почти что истратил больше чем за год. Не знаю, плачу там когда-то. У поликлиники. Где я плачу, я тебе объясню. У поликлиники. У «ВкусВилл» на Комсомольском, потому что мы иногда рано приезжаем по одному делу. Ну, давай чего-нибудь купим. Я иногда плачу, иногда — нет, зависит от того, быстро, не быстро, как получится, очередь какая. А иногда я просто туплю, в смысле, я говорю: я поеду тупить на улицах, а ты иди, свистнешь, я подлечу со 2-й Фрунзенской. Я туплю как скотина. Я иду 20-30 километров в час, создаю пробку. Почему? Потому что мне надо тихонечко ехать. Потом она мне говорит, жена: ну, ты где? Я такой говорю: сейчас Сивка Бурка, рыжая каурка. Я по газам и на всей дури подлетаю к ней. А пока она в очереди стоит, я туплю, тошню где-то, тошню, тошню, тошню, ну, как скотина. Все едут мимо меня, думают, то ли пьяное животное, мерзость, то ли SMS пишет, скот. Правильно? А я чего делаю? А я просто кружочек делаю, пока жена в очереди. Тупим все вместе, все правильно. 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей, Анастасия! С наступающим вас! С.ДОРЕНКО: Вас с наступающим! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вопрос такой, тут дело не в том, ежедневник, печатная продукция, непечатная продукция. Если я от своей компании подарю вам ежедневник, он будет храниться до января месяца, до десятого числа на подоконнике и благополучно уйдет в мусорную корзину. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но если этот ежедневник вам пришлют из администрации, либо из МИДа, я не знаю, какие у вас авторитеты. С.ДОРЕНКО: Да. Ну, например. То же самое, один в один то же самое. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То же самое? С.ДОРЕНКО: Один в один то же самое! РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы не лукавите сейчас? С.ДОРЕНКО: Я вам честно говорю. Правда. Есть вещи, которые я оставляю на столе, чтобы завоевать авторитет у уборщиц. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Тщеславие. Она скажет: ну, Сергей, администрация в этом году… С.ДОРЕНКО: Приглашение на прием какой-то большой кремлевский мне приходит, я его раскладываю на столе, чтобы уборщица, Зульфия, увидела, что я типа крутой, что может быть иногда мне надо выносить корзину из-под мусора. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А на следующий год, на будущий год, в девятнадцатом году не приходит это, и Зульфия уже как-то за вас беспокоится. С.ДОРЕНКО: Знаете, уже нет. Я хочу сказать, все равно это отмирающая натура. Я вам прямо скажу, если 10 лет назад такое письмо у меня на столе лежало 10 дней, пока не покрывалось пятнами от стакана от чая, то сейчас я его на завтра уже и выкидываю. Честно. Жизнь настолько ускоряется, и визуальный событийный ряд настолько ускоряется, что, в принципе, через 15 минут ты насыщен. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но где-то в глубине души? С.ДОРЕНКО: Нет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет? С.ДОРЕНКО: Уже нет. 10 лет назад да, прямо могу сказать — да. А.ОНОШКО: Надо нам всем вместе продумать, а что по-настоящему сейчас? С.ДОРЕНКО: Если 20 лет назад… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Даже нигде не екает, что забыли в этом году, не забыли в этом году? С.ДОРЕНКО: Не знаю даже, забыли или нет. Я вам больше скажу, если бы позвали, даже если куда-то зовут, для меня это такой гемор, что я думаю, как бы чего придумать. А.ОНОШКО: Заболел. С.ДОРЕНКО: Обычно заболел. С.ДОРЕНКО: Событийный ряд. Понимаешь, в чем дело? Я еще 10 лет назад говорил… Да, 10. Мы давно живем уже с моей женой. 10 лет назад я говорил: это тебе вдовий архив. Будешь вдовой, будешь перебирать. Какая-то публикация. А.ОНОШКО: О, боже! С.ДОРЕНКО: Сейчас мне просто смешно. Какой нахрен вдовий архив? А.ОНОШКО: Давайте придумаем вместе новый формат настоящего праздника. Что тогда нужно, чтобы было интересно и весело? С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Но что-то… А.ОНОШКО: Гифки сейчас анимированные пойдут в WhatsApp, что? С.ДОРЕНКО: Опять я тебе говорю, что визуальный ряд перенасыщен, поверь мне. И аудиоряд перенасыщен. Ты сейчас говоришь с человеком в моем лице, который прозревает будущее. Я прозреваю будущее, а ты — нет. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Ты согласилась? А.ОНОШКО: Конечно. С.ДОРЕНКО: Мне очень жаль. Я хотел тебя подавить. Я думал, ты будешь спорить, а я тебя буду подавлять. А.ОНОШКО: Я прозреваю прошлое. С.ДОРЕНКО: Вначале я сказал великую вещь: визуальный ряд перенасыщен, аудиоряд перенасыщен. Остались только чувства, которые не насыщены интернетом — это осязание и обоняние. А.ОНОШКО: Что, флакончики с духами рассылать? Запомним этот год вот таким. С.ДОРЕНКО: Нам живые женщины нужны только чтобы их нюхать и трогать. Потому что видеть, мы их видим всех на свете, пожалуйста, сколько хочешь. Нюхать и трогать — вот в чем будущее. Вот доставка этих чувств… Не знаю, в ней есть будущее, поверь мне. Давай затеем какой-то бизнес и, наконец, поднимемся. А.ОНОШКО: На женщинах, детях и хомячках? С.ДОРЕНКО: Найдем, Насть. Я тебе дал драйв, я тебе дал направление, я тебе дал тренд. Ну, давай! Иди, иди, иди! НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем с Анастасией Оношко! Это вторник, 25 декабря. 9 часов 36 минут. А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. С.ДОРЕНКО: Радио «Говорит Москва»! Право знать! Я хотел сказать про Фрэнка Андервуда, в смысле Спейси, который выступил с обращением, которое все теперь обсуждают. На самом деле безупречно сыграно. Три минуты 6 секунд. А.ОНОШКО: Проняло вас? С.ДОРЕНКО: Пойми ты, я бы сыграл… Здесь просто виден большой актер. Я может быть с пятидесяти дублей сыграл бы 15 секунд. А он играет 3 минуты 6 секунд. Он абсолютно завораживающе безупречен, просто большой актер. А.ОНОШКО: Вы готовы ему все простить? С.ДОРЕНКО: Что простить? Он меня-то не трогал за тестикулы, мне-то что? А.ОНОШКО: Про все можно сказать. С.ДОРЕНКО: Нет. Но он подваливал к чувакам и трогал их за эти штучки. Но меня не трогал. Успокойся. Я его просто вижу, я его воспринимаю в другом качестве. Почему мы не можем отделить сценический образ, наконец, от живого актера? Его сценические образы, они таковы. Пушкин ругался матом и трахал жен своих друзей, ты понимаешь это или нет? Пушкин! А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Пушкин! Пушкин ложился с женами друзей. И потом их высмеивал в эпиграммах, своих друзей. Ты врубаешься, нет? А.ОНОШКО: Да, подлец. С.ДОРЕНКО: У тебя есть какой-то круг мужчин и женщин, с которыми ты закончила университет, еще что-то, вы собираетесь на праздники, сколько-то мужчин, сколько-то женщин. Один из этих мужчин спит с женами друзей, просто уволакивает их куда-то и трахает. Этого человека любят в компании? А.ОНОШКО: Нет, компания разваливается после этого. С.ДОРЕНКО: Пушкин Александр Сергеевич спал с женами своих личных друзей и высмеивал их потом публично. За это, что они рогоносцы. Теперь пристань после этого к Спейси. Кевин Спейси трогал кого-то за тестикулы и чего? Ты можешь отделить поэзию Пушкина от поэта? От гражданина-мужчины, Саши, какой-то Саша. А.ОНОШКО: Я думала об этом. С.ДОРЕНКО: Научить отделять. А.ОНОШКО: А мальчику было 14 лет всего, он был маленький. С.ДОРЕНКО: Давайте его посадим, этого Кевина Спейси. Посадим его к чертовой матери! Посадим! Ты же не знаешь, что вытворял этот мальчик. Нельзя трогать мальчика ни в коем случае. Я тебе предлагаю следующее — отделить Александра Сергеевича Пушкина поэта от Саши Пушкина, проходимца и трахальщика. Отдели! Это два разных человека. А.ОНОШКО: Отделила. С.ДОРЕНКО: Теперь отдели великого, большого артиста Кевина Спейси от приставучего гомика, который лезет всем рукой в тестикулы. Отдели! Это два разных человека. Забудь, не надо. Не отягощай свою жизнь, не мажь. Будь взрослой. Возьми образ и работай с образом, а не с конкретным Кевином, который лезет ко всем в трусы. Понятно, о чем я говорю, или нет? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Бывает, что человек пустышка без этого образа, например, Слуцкий, он пустышка. А.ОНОШКО: Вне этого образа он неинтересен. С.ДОРЕНКО: Вне этого образа его не существует. Кевин существует в двух образах: один мерзавец, который лезет в трусы; другой — большой актер. Александр Сергеевич Пушкин — великий создатель русского языка, великий поэт России, и в то же время негодяй, который драл жен своих приятелей и своих друзей. Негодяй! И там, и там он полон свойств, он достиг полноты свойств. Слуцкий не достиг полноты свойств нигде, ни там, ни там, везде опозорен. Вот в этом смысл. Теперь я тебе дам послушать Let Me Be Frank, «дайте мне быть Фрэнком, Андервудом». А.ОНОШКО: Обыкновенным. С.ДОРЕНКО: Здесь двойная: «дайте мне быть честным» и «дайте мне быть Фрэнком Андервудом», «дайте мне вернуться в роль». А.ОНОШКО: Давайте послушаем. С.ДОРЕНКО: Он говорит очень важную вещь, он говорит: ведь вы не видели, как я умер. Кто-нибудь видел? Никто не видел. И тогда чего? Вы же хотите, чтобы я вернулся. А.ОНОШКО: Моет руки. С.ДОРЕНКО: Он готовит, он в переднике. Let Me Be Frank С.ДОРЕНКО: Потрясающе. Мы должны переводить. Говорит не по-русски. Ты слышишь или нет, что он говорит? Вы верите приговорам без фактов. Вы верите суждениям без фактов. Он говорит: вы верите? Но вы же умный. А.ОНОШКО: Хороший прием: вы же умный человек, вы же понимаете. С.ДОРЕНКО: Вы же умный, чего же вы верите без фактов? Где факты? Фактов нет. А.ОНОШКО: Сейчас рассмотрение начнется, посмотрим. С.ДОРЕНКО: Дело в другом. Я советую вам посмотреть Let Me Be Frank на его канале. А.ОНОШКО: Полное погружение, да. С.ДОРЕНКО: Кевин Спейси, на его канале, 16 тысяч подписчиков. Он говорит комично… А.ОНОШКО: Комментариев 16 тысяч. С.ДОРЕНКО: Подписчиков 16 тысяч. А просмотров 3 млн. Извините, 16 тысяч комментариев на этот пост. 3 млн просмотров. Вчера выложил, за все это время 3 млн просмотров. Посмотрите. Он дважды в середине и потом в конце он говорит: «Вы подумайте, чего вы хотите. Вы хотите, чтобы я вернулся». Но и это правда. Поразительная вещь, можем ли мы отделить творца от актера? Можем ли мы отделить актера от персонажа? Вопрос. Можем ли мы отделить поэта от негодяя? А.ОНОШКО: У меня нет ответа. Помните нашего Плетнева? Дирижера. Который потом еще говорил… Его там преследовали, в Таиланде или где, что он там притон фактически с детьми организовал. Там прямо по уголовной статье. Он оттуда еле ускользнул, как я понимаю. И потом его все про это стали спрашивать. А он продолжает давать концерты в филармонии, не знаю. И он говорит: я столько всего сделал… Он говорит в каком-то интервью «Российской газете», я помню, это сколько-то лет назад было: я столько всего сделал, я жизнь прожил. Вот эти конкурсы, фортепиано, дирижерство. С.ДОРЕНКО: Пеняют на какого-то там мальчика. А.ОНОШКО: А мне теперь предъявляют, что я вот там чего-то не то. Не знаю. С.ДОРЕНКО: Я сейчас говорю о другой вещи. Ты права. А.ОНОШКО: И он до сих пор на афишах, этот Плетнев. С.ДОРЕНКО: Плетнев на афишах. Да, его поймали с мальчиками и так далее, и он на афишах. То есть Россия его простила. Россия простила, либо не узнала, либо России плевать и т.д. Я задаю вопрос простой с Кевином Спейси и с Пушкиным, как ни странно, да? Мы можем отделить поэта от негодяя? Мы можем отделить актера и персонажа, человека и персонажа? Мы можем отделить, наконец, человека в физическом теле от большого актера и его персонажа? А.ОНОШКО: И можем ли мы полюбившееся выкинуть из сердца? Это самый главный вопрос. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. А.ОНОШКО: Потом вы узнаете, что вы любили… С.ДОРЕНКО: 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. С наступающим! Но Плетнева-то обвиняли в педофилии. А Кевин Спейси — это взрослая, грубо говоря, мышеловка… С.ДОРЕНКО: Нет, один раз он приставал якобы, пока непонятно, но один раз он приставал к 14-летнему мальчику. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я, конечно, не то, чтобы не отделял, но я бы очень хотел… С.ДОРЕНКО: Который при этом, этот мальчик, пришел к нему в дом, остался у него ночевать. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что это было все по взаимному согласию. С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Но все равно это противно. Я-то и говорю о том, что можно ли отделить? Вот мой вопрос: можно ли отделить? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что можно отделить. С.ДОРЕНКО: Можно? А, может, и нельзя? Не знаю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Можно отделить, пусть лучше вернется, он очень классный. С.ДОРЕНКО: Я хочу позвонить, может быть чудом не спит один человек… Я хочу именно по Пушкину. Я хотел позвонить Александру Минкину. Я знаю, что он спит. Он же демократ, как демократ он должен спать. — Абонент временно недоступен. С.ДОРЕНКО: Он где-нибудь на Таити. Будучи демократом, он уже на Таити, конечно, конечно. Демократы должны где-то за рубежом. Я как такой промежуточный персонаж, завтра улетаю, товарищи. Я хочу узнать у вас, вы лично отделяете актера от роли, актера от человека в семейных трусах как бы? Поэта от подлеца вы отделяете лично для себя? Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Чтобы отделить поэта от похотливого самца, для этого необходимо условие, чтобы он был действительно поэтом или актером. С.ДОРЕНКО: Большим поэтом, великим. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда мы прощаем ему. И тогда мы, безусловно, отделяем, как в случае с гениальным Спейси. Вспоминается фильм Бергмана, если помните, последний, когда он ставил с таким ужасным трудом вот этот свой спектакль. Все кончилось тем, что он защелкнулся в халат, когда он курил на улице, он прошел через парадный вход в трусах. Вот это публика оценила. Это именно стало причиной успеха. В случае со Спейси, здесь совершенно по-другому. Последний фильм, кстати, посмотрите. Только ради этого. «Клуб», по-моему, называется, «Клуб миллионеров», где он после долгой опалы сыграл совершенно гениально. С.ДОРЕНКО: Он, конечно, большой актер. Я слово «гениальный» здесь может быть не… но он большой актер, очень большой. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Анастасия, доброе утро. Дмитрий. С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Дмитрий. Вы можете отделить? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно, должны отделять. Но мы не можем отделять. С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Нам противно. Если скажут, что у Ди Каприо вот такая вещь странная. Он когда запирается и делает странную вещь, вам покажут на видео, то вы начнете испытывать неприязнь. А ведь он великий актер. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насчет, допустим, Спейси. Вы же тоже его поклонник, как и я. С.ДОРЕНКО: Нет, я считаю, что он большой актер. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно, да. И когда мы еще не знали о его этих штучках, мы в каких-то ролях замечали, его взгляд вот этот вот, какое-то поведение, правда же? С.ДОРЕНКО: Но есть там сцена, вот даже в «Карточном домике», где они a trois с охранником, РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это не сцена, это сценища целая. Я думаю, что вы бы не сыграли такую роль. Поэтому не знаю. С.ДОРЕНКО: Да, вы правы. Тут надо обладать неким пониманием. Надо обладать некой перверсивной чувственностью его, чтобы некоторые сцены сыграть, справедливо отмечает Дмитрий. Справедливо он говорит. Потому что ты, оказавшись в такой сцене, вела бы себя картонно. Ты бы не знала, как это. А он проявляет перверсивную чувственность с охотой, ему нравится это. Я не знаю, нравится, не нравится, мы думаем, но он гениальный актер. Мы думаем, каждому актеру с разным трудом дается сыграть то или другое, правда же? 73-73-948. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. С.ДОРЕНКО: Вы можете отделить актера от роли, актера от вульгарного человека, поэта от подлеца? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне, честно говоря, сложно и больно смотреть на умерших актеров. Вот Евгений Леонов, например, Леонид Филатов. Нам сложно, условно, обществу, на мой взгляд, противостоять какой-то публичной общественной анафеме, вот что у вас сейчас звучало. С.ДОРЕНКО: Анафема. Замрите на секунду. — Анафема! С.ДОРЕНКО: Нормально? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кевину Спейси, возможно, надо пройти по Нью-Йорку, повторить путь Серсеи Ланнистер, для того чтобы общество его приняло и как-то простило. Если кого-то подвергли анафеме, например, если бы нам про Пушкина сначала в первую очередь говорили, что он мерзавец, а потом давали сказки его почитать, возможно, у нас было бы такое ощущение, мы не смогли бы преодолеть это. А поскольку вначале мы прошли именно через поэзию, через восхищение, то уже дальше к анафеме нам душевно сложно, какое-то сомнение выработать. С.ДОРЕНКО: Ну, да. Просто отделить. Просто сказать, что человек искал козявок в носу, не знаю еще что делал, может быть еще что-то делал, совсем что-то ужасное делал и т.д. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он же проник к вам в душу, в ваш мозг своим образом. Он образ построил именно так, чтобы задеть ваши какие-то потаенные струны, отозваться. С.ДОРЕНКО: Да, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Именно поэтому великий актер… Поэтому этот образ ваш съедается. Как вы человека отделите, когда вы его уже видите таким? С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я хочу отделить. Я хочу отделять. Давайте продолжим разговор, простите, я вас отключил, но, тем не менее, с вами. А представьте себе ситуацию через 10 лет, когда некие аватары актеров, причем аватары актеров прошлого, может быть братья Маркс прекрасные, Граучо Маркс сыграет в следующем фильме. Потому что просто живые люди будут уже не нужны, и будут играть аватары актеров. И вы будете знать, что у вас есть прекрасный аватар Кевина Спейси. Но это вообще не он. Это вообще не человек. Это просто его визуальный образ, который будет просто играть. Мэрилин Монро будет играть. Андрей Миронов будет в русском кино играть, пожалуйста. Олова будет играть. Раневская будет играть и т.д. То есть уже будут играть просто аватары. Ну и что? Вот вы можете отделить этот визуальный образ от живого человека, который лапал кого-то за тестикулы? Или нет? 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я смог отделить Кевина Спейси. Также как смог отделить древних боевых педерастов. Мы же их не считаем плохими воинами. С.ДОРЕНКО: Нет. Они очень хорошие воины. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И Александра Невского. С.ДОРЕНКО: Да. Спасибо. Александр Невский гомосексуалист, по свидетельствам… А.ОНОШКО: Я поняла, теперь не только не отделяем, но и как преимущество какое-то может быть… С.ДОРЕНКО: Не знаю, не знаю. Нет, Александр Македонский возлежал с другом Гефестионом, мы знаем, они любили ласкать друг друга. Но это нам не мешает признать, что этот чувак абсолютно спокойно покорил всю Грецию, после чего шагнул в переднюю Азию, после чего шел до Индии, разрушая все, что видел на своем пути, и побеждая все армии на своем пути, армии существенно более мощные, чем у него. Он просто абсолютный гений, абсолютный запредельный гений. Это нам не мешает понимать его гениальность, да? Александр Великий. Символ полководца всех времен и народов. Так же? А.ОНОШКО: Так, да. С.ДОРЕНКО: Это нам не мешает. 54 минуты. Нам не стоит уже менять тему. Я хотел бы именно поговорить… А почему Пушкина никто не вспоминает? Все обязательно про Кевина Спейси. Здравствуйте. Слушаю вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Михаил, скажите. Вот я надеялся просвещенного собеседника найти в лице Минкина, который коварно уехал, наверное, на Таити. Но ведь Пушкин был, в общем, чудовищем? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, у нас не спросит ни история, ни культура, понимаем мы или нет. Все сублимации, которые присущи любому человеку, они также присущи гениям. Поэтому этот ряд огромен, Пазолини, например, Оскар Уайльд, Диккенс, который вообще в инцесте был замечен. Мы видим вокруг себя жизнь, они также участники этой жизни. Но я считаю, что с Пушкиным все-таки немножко ситуация особая. С.ДОРЕНКО: Почему? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что он подвергался… Ведь Пушкин не был так нарочито известен и величественен при жизни, как это произошло потом. Находясь в свете, будучи немножко, ну, маленького роста, а вокруг гусары, вокруг усы, вокруг много насмешек. А он видел подноготную человечества. Эпиграммы его были уничижающие. Получал он в ответ нарочитую ненависть, и это в присутствии женщин ему трудно было выдерживать. Поэтому он реализовывал себя путем демонстрации своего исключительного ума и притягательности для некоторой части женщин тем, что да, с кем-то он переспал. По-моему, вообще ничего страшного здесь нет. С.ДОРЕНКО: Я к сожалению, не могу воспроизвести эти строки, в «Евгении Онегине» есть о вот этих рогоносцах, об этих мужах, которые… Даже в «Евгении Онегине». РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пушкин, вообще, был человеком нетерпимым. В этом смысле можно ли ему предъявить какие-то особые обстоятельные обвинения? Нет. Он был нетерпим. Он мог очень сильно уязвить человека, который может быть и не был достоин такого уязвления. Так произошло и с Дантесом. История темная. Вы все-таки ставите вопросы другие, лапать, лезть куда-то и т.д., Кевин Спейси… Но я еще раз говорю, жизнь не оторвать от жизни. Натурализм ее, сокрытый или высвеченный потом, через много лет прессой и так далее… Сейчас такой век, век попытки очищения от, казалось бы, грехов. Поэтому все естество… Бывают, конечно, отпетые, абсолютно отпетые, например, д’Аннунцио… Опять же, в идеологическом смысле он был фашистом, абсолютным подонком. Великий поэт. Да и сам Гитлер, вы знаете, я видел его вещи, он очень талантливый художник, потому что я в этом деле немножко разбираюсь, даже очень много. Но из него получился Гитлер. Поэтому на фоне вот этого ужаса, аберраций таких вот, как Гитлер и так далее, какие-то маленькие шалости… Конечно, мы вынуждены отделять просто потому, что без этого не будет ни искусства, ни литературы, ни культуры. Представляете, если кто-то будет проходить какое-то собеседование перед тем, чтобы сотворить гениальное? Развитие на тысячи лет вперед. А античный мир, так там вообще были абсолютно другие условия существования. Это был мир многобожия. И вообще… С.ДОРЕНКО: Все-таки правильно отделять или неправильно? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А придется! Даже вопросов здесь нет. Никуда от этого не денешься? С.ДОРЕНКО: Придется? РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. С.ДОРЕНКО: Давыдов, насколько я понимаю, был другом Пушкина. А.ОНОШКО: Вроде бы да. С.ДОРЕНКО: Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги — понимаю, Другой за то, что был француз, Клеон — умом ее стращая, Дамис — за то, что нежно пел. Скажи теперь, мой друг Аглая, За что твой муж тебя имел? В ДВИЖЕНИИ НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Вторник, 25 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко — ведущая этой программы. А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро. С.ДОРЕНКО: Настенька, мы должны снова предупредить людей о том, что мы закругляемся, сворачиваемся. Сворачиваемся, в хорошем смысле. И мы появимся вновь в январе. Это не связано с неприязнью к вам, наоборот, мы очень любим работать, мы болезненно любим работать. Но дело в том, что Настя улетает на Филиппины. Куда ты на Новый год? А.ОНОШКО: Я здесь. С.ДОРЕНКО: Что ты врешь? А.ОНОШКО: Да! С.ДОРЕНКО: Не надо на себя наговаривать. А.ОНОШКО: Это правда. И до, и в момент, и после. С.ДОРЕНКО: Все время здесь? А.ОНОШКО: Все время здесь. И я жду этого. И я так хочу! С.ДОРЕНКО: Хорошо, тогда я улетаю на Филиппины. Вот теперь мне стало понятно, что раз Настя не летит, мне придется лететь на Филиппины. То есть да, то есть завтра, то есть все. А потом, в январе, мы снова воссоединимся с вами. А.ОНОШКО: В девятнадцатом году. С.ДОРЕНКО: В девятнадцатом году. Товарищи, встретимся в девятнадцатом году, чтобы это ни значило. Ничего хорошего на самом деле. Что такое девятнадцатый год? Не круглая дата, ничего. 2020 мне нравится, twenty twenty. Вот это я понимаю. Twenty twenty — это я понимаю. А.ОНОШКО: Да! Можно так обыграть в календаре, так обыграть! С.ДОРЕНКО: У нас же была стратегия в нулевые годы, ты не знаешь, развития России до 2020. Twenty twenty, конечно. Это писал Кудрин. Потом писалось следующее — стратегия до twenty thirty. Но первая была 2020. Самая дорогая для меня. Я с такой любовью ее вспоминаю. С другой стороны — и Брежнева с любовью вспоминаю. 68,41 по доллару. 78,11 по евро. 68,41. Вот подумайте однажды. От этой лихорадочной суеты остановитесь, замрите. Скажите, как вы дошли до такого позора? Нация, как вы дошли до этого позора? 68,42. И все. Ничего не отвечайте. Просто скажите, как именно вы дошли до этого позора? А.ОНОШКО: Это несложно. С.ДОРЕНКО: Ха-ха-ха-ха! А.ОНОШКО: Ничего не делаешь и все. С.ДОРЕНКО: 50,45 — это нефтица. И евро/доллар, как вы видите, укочевал в 1,14. Вчера был 1,1389 примерно. А сейчас 1,1415. То есть он укочевал в диапазон 1,14, главная пара. Как вы дошли до этого позора, я могу проследить. Мне кажется, на пути добра, мы шли все время путем добра. А.ОНОШКО: Это песенка была, та-та-та! С.ДОРЕНКО: Серьезно тебе говорю, на пути добра. Потому что мы плохого никогда ничего не делали, никогда плохого не делали. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Только делали все хорошее, я тебе правду говорю. А.ОНОШКО: Смертельно больной, осознающий свое положение. С.ДОРЕНКО: Только хорошее делали. А.ОНОШКО: Моргает глазами. — Завершающий год восьмой пятилетки, год самоотверженного труда и созидания новых побед и свершений. Повсюду на советской земле от Балтики до Тихого океана, от северных морей до Карпатских гор уходящий год оставил добрый след. Вступили в строй сотни предприятий… С.ДОРЕНКО: И так далее. Я думаю, что мы все время шли дорогою добра. Нет, тебе не кажется? Интересно знаешь что, когда ты смотришь эти древние вещи, интересно то, что власть была коллективной. — Народам братских стран социализма… С.ДОРЕНКО: Она была коллективной. Ну, например, перечислялись все члены политбюро, которые входят в президиум. Все! Капитонов и т.д. — … прогрессивной интеллигенции капиталистических стран. Мы шлем наилучшие пожелания народам, сбросившим колониальные оковы, всем, кто борется против… С.ДОРЕНКО: Я тебе найду сейчас. Я найду, потому что это… Это неважно, но это черта эпохи. — … что советские люди ознаменуют съезд родной партии дальнейшим подъемом всенародного социалистического соревнования, воспримут его решения как свое кровное дело, приложат все силы, знания, опыт для успешного претворения их в жизнь. В верности Ленинским заветам, в руководстве Коммунистической партии надежная гарантия новых великих побед. Мы обращаемся в эту минуту с дружескими поздравлениями… С.ДОРЕНКО: «Мы обращаемся», он перечисляет: Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза, президиум Верховного Советского Союза. И «совет министров Советского Союза, мы обращаемся» в другом месте есть. То есть он не говорит от себя. Он говорит от большого коллектива. — Дорогие товарищи, друзья, сейчас кремлевские куранты… С.ДОРЕНКО: И так далее. У меня еще есть. Дать тебе вкусняшку? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Он старше становился. Это семидесятый год. Вот сейчас, то, что ты услышала — это семидесятый. Брежнев еще молод, он молодой человек в семидесятом. А.ОНОШКО: Речь идет такая. С.ДОРЕНКО: Да, прекрасная речь. Чувствуется, что у него, как это сказать, губ может быть чуточку больше, чем это хотелось бы, губы мешают говорить. А.ОНОШКО: Он был таким красавчиком. Мне тут Катя показывала Брежнева в динамике. Я искала сиськи-масиськи, не нашла на YouTube, вот это знаменитое, нет, вырезано. Но я наткнулась на фото, когда он молод, просто голливудский совершенно у него вид. С.ДОРЕНКО: Да, он такой, как Рейган. А.ОНОШКО: И потом быстро показывают, какой он в старости. Говорит, это не мой парень, вот то, что сейчас. С.ДОРЕНКО: Нет, мы сейчас не в старости давали. Мы сейчас давали семидесятые годы. А.ОНОШКО: Пошла запись. — Друзья, поздравляю всех вас с Новым годом! С.ДОРЕНКО: А чего, у меня другое идет? Простите. Сейчас мы его вернем. Организация Объединенных Наций, да. — Это очень хорошее, правильное решение. Ведь дети — это наше будущее. Им придется продолжать дело своих отцов и матерей. Они, я уверен, сделают жизнь на земле лучше и счастливее. С.ДОРЕНКО: Знаешь, когда он это говорит? А.ОНОШКО: Когда? С.ДОРЕНКО: Поздравление. Ну, примерно 29 декабря 1979 года. — Чтобы у них было спокойное, радостное детство. С.ДОРЕНКО: И так далее. А.ОНОШКО: Про меня, короче говоря. С.ДОРЕНКО: Конечно, абсолютно. А.ОНОШКО: Спокойное, радостное детство. С.ДОРЕНКО: Конечно. Надеется, что у тебя будет спокойное, радостное детство. А как ты думала? Я хочу сказать, что Брежнев говорил и много говорил о том, сейчас ты будешь удивлена, что если мы… Чтобы вы не думали, что я голословен, я найду эту публикацию. Брежнев говорит и очень важные вещи. Сегодня я читал публикацию в Gazeta.ru у одного из авторов. Это Андрей Колесников. У Андрея Колесникова: дорогой Леонид Ильич. Леонид Ильич говорил следующее. Вот послушайте. Я не буду только шамкать губами, если позволите: «У нас наметилась тенденция к замедлению экономического роста. Большие недостатки имеются в капитальном строительстве. Слишком медленно увеличивается производительность труда, эффективность общественного производства. Эти и другие моменты вызывают серьезное напряжение». Он говорит, замедлился рост. А.ОНОШКО: Да. Давно, выходит дело, замедлился. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. А.ОНОШКО: Все никак не остановится окончательно. С.ДОРЕНКО: Дальше Брежнев говорит следующее. Это 1972 год. Речь идет о том, чтобы наращивать производство и улучшать качество продукции не только за счет новых капитальных вложений (у нас инвестиции) и роста численности работников (это Орешкин вчера сказал, что мало работников) но и все в большей мере за счет полного и рационального использования уже имеющихся производственных мощностей, внедрения достижений современной науки и техники. То есть Брежнев в 1972 году говорит, что мы упадем, если не прыгнем в новый технологический уклад. Брежнев! В 1972 году! Ты поняла, чего я говорю сейчас? А.ОНОШКО: Я себя чувствую ученицей, которую распекает учитель, что же вы, идиоты, никак не соберетесь? С.ДОРЕНКО: В 1972 году Брежнев говорит, что мы упадем, если не шагнем в новый технологический уклад. Вот в чем дело. Кранты, говорит, вам, если вы не шагнете в новый экономический уклад. То же самое говорит и, ты будешь потрясена, Горбачев. То же самое. — Это за 1984 год. Затем с докладом о внесении изменений в основы законодательства Союза СССР и союзных республик о народном образовании и другие законодательные акты СССР в связи с основными направлениями реформы общеобразовательной… С.ДОРЕНКО: Долго. — Если в планово-экономических органах не до конца прониклись пониманием важности по-новому оценивать и решать экономические, социальные и финансовые проблемы страны. С.ДОРЕНКО: Горбачев. 1985 год. Ноябрь. — Апрельский пленум ЦК выработал курс на ускорение социально-экономического развития общества, положил начало существенным переменам в подходах к решению… С.ДОРЕНКО: Я не нашел. Это цитата. Ты знаешь, что Горбачев сказал тогда? А.ОНОШКО: Что? С.ДОРЕНКО: Если мы не успеем, я дальше использую цитату из Путина… В 1972 году Брежнев говорит цитату из Путина. Если мы не успеем вскочить в новый технологический уклад, нам кранты, говорит Брежнев в 1972 году. В 1985 году Горбачев говорит: если мы не успеем вскочить в новый технологический уклад, нам кранты. Он говорит буквально следующее: если мы не сможем достичь ускорения, мы к двухтысячному году превратимся во второразрядную державу, говорит в 1985 году Горбачев, я тебе клянусь! То, что я сейчас говорю, прямая цитата! Если мы к двухтысячному году не успеем с этим ускорением, мы превратимся во второразрядную державу. — Позитивные сдвиги происходят и в аграрном секторе страны. В том, что достигнуто, огромная заслуга нашего героического рабочего класса, который, не жалея сил и энергии, преодолевает трудности, все сделал для выполнения… сохранение мира в ядерный век… во взаимосвязи весь комплекс космических и ядерных вооружений… Прямой обмен мнениями с этими странами относительно их ядерных вооружений. Что можно нанести первым ядерный удар… Но мы реалисты, и должны прямо сказать, что решения важнейших вопросов, связанных с прекращением гонки вооружений, на встрече не удалось найти. С.ДОРЕНКО: Практически рассказывает о встрече с Трампом. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Он говорит, ну, мы виделись в Аргентине, но не удалось найти, нет. Один в один. — … усиливая тревогу за то, как будут жить на ней будущие поколения. А.ОНОШКО: Вот уж все равно, мне кажется, абсолютно. С.ДОРЕНКО: Тебе, да? А.ОНОШКО: Да. — По инициативе СССР с участием ученых разных стран начата разработка проекта термоядерного реактора… С.ДОРЕНКО: Лигачев. — СССР отмечает, что на нынешнем переломном этапе в международных отношениях… В условиях, когда человечество поставлено перед выбором между выживанием… С.ДОРЕНКО: Лигачев. Ты даже не знаешь, кто это. А.ОНОШКО: Фамилию помню, но не помню, кто он. И голос не узнала. С.ДОРЕНКО: Короче, смысл в том… — Это его ориентация на осуществление практического перехода на интенсивные методы хозяйствования. С.ДОРЕНКО: Интенсивные. Мы должны быстро успеть вскочить в новый технологический уклад, говорит Горбачев. Ты понимаешь или нет? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Интенсивные и методы хозяйствования! Об этом же говорит Брежнев в 1972 году. Об этом же говорит Хрущев! Мы догоним и перегоним, если сумеем вскочить в новый технологический уклад, говорит Хрущев! А.ОНОШКО: И об этом будет говорить Путин в 2019 году. С.ДОРЕНКО: В 2030-м. — Уже в этом году пятилетке должен быть задан четкий ритм на всю пятилетку. Исходя из этого, темпы развития народного хозяйства на 1986 год предусмотрены такими, что их выполнение при постепенном нарастании напряженности в последующие годы обеспечит выход на реализацию заданий пятилетки в целом. С.ДОРЕНКО: Понятно? Еще чуть-чуть! Вот это ощущение, что еще чуть-чуть, мы у цели, но еще чуть-чуть, осталось чуть-чуть! Еще чуть-чуть и все! Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Все эти люди говорили очень правильно. С.ДОРЕНКО: Правильно говорили. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Посмотрим их в историческом развитии. С.ДОРЕНКО: Давайте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что такое 1972 год? Это внедрение автоматических линий. С.ДОРЕНКО: Это 7% роста ВВП при Косыгине. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не об этом речь. С.ДОРЕНКО: До этого. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Действительно технологический уклад, абсолютно внедрение автоматических линий, уборка этих токарных станков и уже как бы переход к штамповке и литью деталей, условно. И правильно говорил Леонид Ильич, абсолютно верно. Давайте посмотрим, что такое 1985 год. Это абсолютно правильно, это внедрение полнейшей автоматизации и компьютеризация производства. Я сейчас совершенно серьезно говорю. Не шутка. С.ДОРЕНКО: Я вас не обвиняю абсолютно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И абсолютно тоже было отставание, тоже надо было все это внедрять. Это уже, условно, обрабатывающие центры. Понимаете, да? С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В тот момент. А что происходит сейчас? И сейчас тоже все правильно говорят. С.ДОРЕНКО: Абсолютно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что сейчас… Сейчас, скажем, условно, на сельское хозяйство. Сейчас, условно, это беспилотные тракторы и обработка земли уже с беспилотников, понятно, с точным анализом до десяти метров по внесению удобрений, по урожайности. С.ДОРЕНКО: Ну, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это сейчас новый технологический уклад, это все надо внедрять. Вот вам и рост производительности труда. С.ДОРЕНКО: Вы правильно говорите, и я сейчас правильно говорю, и все правильно говорят, Россия все время должна чего-то догнать. И вот она почти. Но чуть-чуть и еще, и мы догоним, и будем как все, как люди нормальные жить. Но не будем. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы сами говорили, что пришли поляки, принесли ружья и т.д. Проиграли эту войну крымскую, и стали ружья нарезными. Да и сейчас то же самое, будет примерно такая же вещь. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В этом абсолютно нет ничего страшного. Это абсолютное повторение истории, ничего такого. Что Брежнев и Горбачев цитируют Путина, ну, да, нормально. С.ДОРЕНКО: А я чего? Как будто вы со мной полемизируете. Я-то восхищен. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я наоборот вас поддерживаю. С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Он меня поддерживает. В чем смысл? Смысл, что еще чуть-чуть и мы вот-вот догоним. И каждый раз мы говорим, что именно не то, что мы делаем, правильно, а то, что мы не делаем — правильно. Например, что говорит Брежнев? Я до Хрущева не докатился. Что говорит Брежнев? Он говорит, что капиталовложения не помогут! Понимаешь? Это Брежнев говорит в 1972 году, в 1971, в 1970. Капиталовложения не помогут! И увеличение количества рабочей силы не поможет, говорит Брежнев. Поможет интенсификация, повышение производительности труда. Которая нижайшая в России до сих пор. Нижайшая производительность труда. Ты понимаешь это или нет? А.ОНОШКО: Но все же… С.ДОРЕНКО: Мы работаем больше американцев, наверное, не знаю, но точно больше, чем европейцы. Русские работают больше, чем европейцы. Мы работаем гораздо больше, чем бельгийцы. Бельгийцы работают существенно меньше, а производительность труда в 4-5 раз выше. Ты понимаешь это или нет? А.ОНОШКО: Да, это я понимаю. С.ДОРЕНКО: Мы приходим на работу и делаем идиотничество, а бельгиец приходит на работу и делает сразу в 5 раз больше русского. Почему так? Ну, почему? В некоторых отраслях, я не говорю, что везде мы в 5 раз, в некоторых отраслях. Но в любых отраслях бельгиец делает в 2,5 раза больше русского, в 2 раза больше русского. В любых отраслях бельгиец делает больше русского. Бельгиец! Ни американец, ни англичанин. Бельгиец. Понятно? А.ОНОШКО: Но мы же точно совершенно знаем, что нам правильно говорят это, но мы точно, стоя с шампанским перед телевизором в двенадцать под бой курантов, понимаем, что ничего не изменится, в этом смысле я имею в виду, в большом. С.ДОРЕНКО: Да. А.ОНОШКО: И поэтому это, другими словами, они могут говорить, все время повторять, что ничего не поменяется. С.ДОРЕНКО: Мы работаем больше и существенно хуже всех. Всех, с кем мы пытаемся себя сравнить. В Африке может быть еще хуже. Но мы работаем больше и хуже, чем европейцы. Мы работаем больше, а может быть столько же, но намного хуже, чем американцы. И об этом говорит Брежнев в 1972 году. Он говорит, мы должны поменять технологический уклад, мы должны вскочить в новый технологический… иначе нам кранты, ребята. Но он это говорит в 1972 году. Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Насчет Брежнева, конечно, блистательная цитата. Я его еще помню по телевизору. Замечательно, мне очень понравилось. И, главное, в точку. Нам сейчас надо ускоряться, и тогда ускоряться. Я про другое чуть-чуть хотел сказать. С.ДОРЕНКО: Прошу вас. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что если в Советском Союзе был кризис недопроизводства, который называется по-разному, то сейчас кризис перепроизводства. Весь мир штампует на заводах продукцию. И нам совершенно не нужно увеличивать производство. Нам нужно создать комфортные условия, что вот я пошел, создал фирму, ее государство охраняет. Комфортные и понятные законодательные условия. С.ДОРЕНКО: Да, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И чтобы было комфортно просто людям делать свои работы. Совершенно не обязательно достигать каких-то сумасшедших… И монополизация. У нас в государстве очень сильна монополизация. Она в СССР была большая по министерствам. А потом, после развала СССР, она только увеличилась. И маленькие фирмы, средние, насколько я понимаю, как бы… С.ДОРЕНКО: И не будет этого, поймите. Мы все время рассказываем… И вы понимаете, и все понимают, абсолютно все всё понимают. Мы точно понимаем, как надо. И мы точно с вами знаем, копейка в копейку, что ничего этого не будет. Ну, не будет. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, как ассоциация, как снежную бабу лепить, маленькие фирмы — это маленькие шарики, а большие — большие; и большие, они давят все мелкие. У нас вот только такие крупные и остаются. С.ДОРЕНКО: Ну, да. Но мы с вами должны понимать простую вещь. Я написал в ответ некий Орешкину у себя в Расстриге. Ты читала? А.ОНОШКО: Да, конечно. С.ДОРЕНКО: Я согласен с Орешкиным, во-первых. Во-вторых, я Орешкину говорю, что у нас никогда не будет экономики. Просто ее никогда не будет. И не может быть. Почему? Орешкин сказал, что у нас слишком мало людей. Маленький рынок действительно. Он еще уменьшается потому, что нищие. Нищие в рынок не входят, они не рыночные. Те, кто из старой консервной банки вырезает себе крючок, чтобы ловить рыбу, он не входит в рынок, потому что он не участвует в денежном обмене, либо участвует незначительно, поэтому он не рынок. Как бы зулус какой-то странный и т.д. Не зулус, простите, а готтентот, извините, который не участвует в рыночном обмене, русский человек. Поэтому мы ничтожны как рынок, мы маленькие. Я говорил и повторяю, тончайшая ниточка русской цивилизации, адски уязвимая нищетой и растянутостью на многие тысячи километров, протянулась в плохом климате вдоль вечной мерзлоты. Чего вы ждете от них? Вы что, ждете экономики от тончайшей ниточки нищих, которые протянулись вдоль вечной мерзлоты? Я не очень понимаю. Откуда у них возьмется экономика? Построить сколько-нибудь эффективную экономику при невозможности создать удовлетворительную инфраструктуру… Эти прекрасные нищие не могут создать инфраструктуру, нет. Ее никогда не было. Это нереально. Эту неудобную мерзлоту надо вдобавок непрерывно защищать от всех врагов. Количество good consumers ничтожно. Количество нищих на уровне субсистенции огромно. Экономики нет, и не будет. НОВОСТИ С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем с Анастасией Оношко. Это «Подъем» на «Говорит Москва»! Право знать! Я хочу тебе рассказать, есть некоторая вещь, мы не можем признать, что кто-то глупый. Я с огромной уверенностью сейчас говорю тебе несколько тезисов. Первое: на самом верху совсем дураков нет. Попадаются, но редко. Ну, там Якунин… Я хочу дать несколько тезисов, абсолютно принципиальных. На самом верху совсем дураков нет, первое. Посредственности есть. Есть посредственности с прибабахом, еще раз, Якунин, еще кто-то, неважно. Но совсем дураков нет. Это первый тезис. И тогда вопрос, Настенька, а почему… Нами руководят умные люди, это, безусловно, точно да. Точно да, умные люди. Дураков там нет. Во всяком случае не уступающие по уму какому-нибудь Макрону или какому-нибудь Трампу. Понятно, да? А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Точно наши не уступают. Способность к анализу абсолютно не хуже, ни разу не хуже. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Способность к синтезу еще лучше. У нас в основном развита способность к синтезу, но не будем этого касаться в этом моем анализе. А почему они всегда видят, почему мы будем отставать? Они видят. Брежнев видит. Горбачев видит. Путин видит. Ельцин видел тоже. Почему они всегда видят и никогда не могут преодолеть условия, некий каркас, связывающий Россию, таким образом, чтобы создать конкурентную здесь среду? Они не могут. Они хотят. Они да, хотят. Я тебе объясню, почему. А.ОНОШКО: Почему? С.ДОРЕНКО: Дело в том, что существо этого организма, гигантского организма, под названием Россия, становится в критическое положение… Оппозиционеры сейчас бы сказали, потому что они рискуют властью. Я тебе серьезно говорю. Что скажет оппозиционер? Скажет: да, но если дать свободу, то они рискуют властью. Я здесь готов спорить. Я буду спорить долго и упорно и т.д. Но я убежден, что есть нечто присущее России, что становится в критически опасное положение при отсутствии милитаризации. Я тебе объясню, почему. Потому что Россия, еще раз, это тончайшая нить титанического усилия какого-то народа, которая на границах мерзлоты осваивает земли, которые никому кроме них не нужны. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Это правда. Почему, когда мы пришли в Сибирь, там никого не было? А.ОНОШКО: Кочевники там были. С.ДОРЕНКО: Но их было очень мало. Почему мы вошли в пустоту? Я отвечу, почему. А эта пустота на хрен никому не была нужна. Просто совсем на хрен не нужна. За Италию боролись, племена заходили в Италию. В разное время. Кочевники, земледельцы боролись за Италию. За Паннонию в Венгрии боролись кочевники, земледельцы, хотели они заполучить эту землю. А за эту землю никто не боролся, она на хрен никому не была нужна. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: Мы шли в пустоту, потому что она на хрен никому не нужна. Сейчас нужна, потому что там нефть, еще что-то. Но сейчас. А тогда не нужна была. Соответственно, мы представляем собою тончайшую нить, которая героически поддерживает самое себя на границах вечной мерзлоты. И дальше моя мысль простая: она может это делать, эта нить, а иначе порвется, исключительно в ситуации милитаризации. Мы должны быть как солдатушки. «Солдатушки, браво, ребятушки! А кто ваши деды? Наши деды — славные победы». Вот мы кто! Мы военный отряд, я тебе серьезно говорю. Ты не понимаешь этого. А.ОНОШКО: Я это понимаю, да. Но ведь можно по-другому на это взглянуть. Есть страны, которые вообще недавно были освоены и тоже никому не нужны, типа Канады, например. С.ДОРЕНКО: Тогда мы распадемся. А.ОНОШКО: По границам. И они не распадаются, и живут эффективно почему-то. Хотя там тоже неблагоприятная может быть для сельского хозяйства или даже для кочевничества земля и природа, там она везде очень разная. Почему у нас только так? С.ДОРЕНКО: У нас так, потому что мы старше как система. И мы как система окружены, в общем, все время врагами. В отличие от Канады. А.ОНОШКО: С какой стороны врагами? С.ДОРЕНКО: Отовсюду. У нас всюду враги. Только враги. У нас никаких не врагов нет. А.ОНОШКО: Только Запад же подпирает. С Востока таких откровенных врагов нет. С.ДОРЕНКО: Ну, как нет? А.ОНОШКО: Там горы нас отделяют, вот этот весь Памир, Гималаи и так далее. Там нет никого, там нет населения. И никто не претендует. А претензия может быть со стороны западной, Прибалтика, да? С.ДОРЕНКО: Насть, подумай, что я тоже долго думал об этом. А.ОНОШКО: А что, если не будет милитаризации? С.ДОРЕНКО: Мы можем существовать как страна, как единство, только в условиях милитаризации, никакого другого способа нет у нас, ну, нет. А.ОНОШКО: Как человек… С.ДОРЕНКО: Иначе мы рассыплемся. ПЕСНЯ «СОЛДАТУШКИ, БРАВЫ РЕБЯТУШКИ» С.ДОРЕНКО: Наши матки — белые палатки. Правая рука — наши жены. Подрочил и свободен. Наши детки — штыки, пули и метки. Метки, не знаю, что это значит. А, штыки и пули меткие, которые метки, вот кто наши детки. А эти приблудились какие-то, черт с ними. Понятно? Вот тебе Россия. Это Россия. Они идут все с барабанами Yamaha, обрати внимание. Yamaha написано на каждом барабане. Я хочу сказать, Россия настолько тяжела для существования, что она нуждается в милитаризации. Обязательно. Никаким другим способом она не может сохранить единство. А.ОНОШКО: Представьте себе, что вы русский человек, который живет во Владивостоке. Вы же можете себе это представить? С.ДОРЕНКО: Да, конечно, я там жил. А.ОНОШКО: И вот вдруг милитаризация почему-то исчезает, нет больше ничего. С.ДОРЕНКО: Разваливается на хрен вся эта система. А.ОНОШКО: Сергей, вам куда все это время хочется поехать, когда вы во Владивостоке живете? В одно и то же место всегда. Вне зависимости от того, стоит там часть… С.ДОРЕНКО: Китай, Токио, Сеул. А.ОНОШКО: Нет. С.ДОРЕНКО: Куда? А.ОНОШКО: Все равно вы в Москву будет ездить. С.ДОРЕНКО: Не хочу я в Москву. А.ОНОШКО: Со своей копченой красной рыбой и икрой. С.ДОРЕНКО: Не смеши меня. Если развитый Дальний Восток, то у меня Сеул, Токио, Пекин, Шанхай, Гонконг. А если мне хочется искупаться — Филиппины. Все! Индонезия. Ты смеешься надо мной что ли? Зачем? Мы должны поддерживать единство страны. Мы должны поддерживать геройское стояние на вечной мерзлоте. Геройское. Оно невозможно при рыхлости. Мы должны быть все время упруги. И мы должны быть все время напряжены. И наши матки — белые палатки! Это единственный способ поддержания единства. Как ты этого не понимаешь? Когда ты это поймешь, тебе легче станет. А.ОНОШКО: Вы знаете, что ВДВ живет в палатках? Вы это знали? С.ДОРЕНКО: Да. Хорошо. А.ОНОШКО: Мы проезжали на автобусе. С.ДОРЕНКО: Наши матки — белые палатки! Здравствуйте. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. С.ДОРЕНКО: Лариса. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это немножко сложно, наверное, но я свое соображение вам скажу. С.ДОРЕНКО: Я очень хотел бы его услышать. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все равно проистекает из географического детерминизма в основном. Тяжелое выживание, как вы говорите, сложно. С.ДОРЕНКО: В вечной мерзлоте. На границе. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … это называется, когда одно зерно сажаешь, всего три приходит. Одно в запас, одно съедается. Четыре. Как бы грань выживания. Это формирует характер, менталитет народа определенным способом, определенным образом. Готовность к прорыву — это собраться и куда-то побежать, что-то продать. С.ДОРЕНКО: Да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насколько возможна такая черта характера в выживании, в статичном держании вот этой жизни. Не в прорыве, а именно в качестве сдерживания. Сдерживания смерти. С.ДОРЕНКО: Конечно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот эта черта, прорыв, она настолько не наша. С.ДОРЕНКО: Наша черта — выстоять, выстоять, выстоять. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что мы постоянно находимся под давлением внешних игроков, которые готовы к прорыву… И милитаризация не есть искусственно созданная. Это сдерживание внешнего прорыва, экспансии. С.ДОРЕНКО: Да, да, да. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Торговлей. С.ДОРЕНКО: Конечно. Идут корабли куда-то, идут, идут, идут. А наше дело — выстоять. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А наша задача — выстоять, выжить. С.ДОРЕНКО: Выстоять, выстоять, выстоять. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому вот это выживание, оно диктует менталитет, это сдержанность. С.ДОРЕНКО: И милитаризм. Мы должны быть как солдатушки все. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Неизбежно. Потому что мы должны сдерживать внешнюю экспансию. С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но здесь, самое интересное… С.ДОРЕНКО: И не только. Мы должны еще собственную напряженность повышать этой милитаризацией. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Она сама повышается. Мы не должны, она повышается сама… внешнее давление. И вот тогда, когда в восьмидесятом году McDonald’s открылся на Тверской, его никто не ожидал, он просто сам пришел. И когда наши встрепенулись и сказали… С.ДОРЕНКО: Первый был вроде на Тверской, а потом еще у МИДа… РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И когда наши встрепенулись и сказали: а можно я тоже блинную? Уже было блинную нельзя, потому что везде был McDonald’s. С.ДОРЕНКО: Да я и сегодня не поеду в блинную. Зато я стою в очереди из пятидесяти машин у McDonald’s. У них лучше все. У них лучше, потому что стандартно. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно. А смотрите, как Китай развивался. Он ничего не мог, он просто копировал. С.ДОРЕНКО: В Ухани я иду в McDonald’s, когда я точно знаю, чего я хочу. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Но Китай копировал и делал, копировал — делал. Потом раз, они вышли на другой уровень копирования. С.ДОРЕНКО: Я не знаю. РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И теперь уже творчество. А мы никогда в такую ситуацию не попадали. Нам все время как бы экспансия внедряется сюда. С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Вот здесь я не до конца согласен. В Испании если ты идешь в McDonald’s... Там продают пиво. Очень хорошее светлое пиво в Испании. Нет, товарищи, я еще раз повторяю, милитаризм сознания, солдатушки, браво, ребятушки, это единственный способ нам быть вместе. Как вы этого не понимаете? А.ОНОШКО: Мне кажется, это все так давно уплыло. С.ДОРЕНКО: Ты не понимаешь здесь, в Москве! Мы напряженно живем. Нам тяжело выжить. Здесь нет урожаев. Здесь вообще все ужасно. Мы на границах вечной мерзлоты живем. Еще нужно мерзлоту защищать! Если бы эту мерзлоту не надо было защищать… Финно-угры жили здесь, древние финно-угорские народы, они эту свою мерзлоту не защищали. Было пофиг. Сюда пришли славяне и их построили. Правильно? Финно-угорцев построили, сказали: стройся. Они построились. Эту мерзлоту надо защищать. И в силу того, что ее надо защищать, мы должны напружинить эту тончайшую ниточку. Мы ниточной лежим вдоль мерзлоты. Мы должны напружиниться. Потому что тяжко. А напружиниться иначе, как милитаристски, нельзя, нет способа другого, пойми ты. А.ОНОШКО: Батенька, батенька, с кем мы воюем? С.ДОРЕНКО: Со всеми мы воюем. А.ОНОШКО: Подрастешь, потом поймешь. С.ДОРЕНКО: Со всеми мы воюем, товарищи! И правильно делаем. Потому что другого способа сохранить единство не существует. Я тебе объясняю. Брежнев дурак был? Нет, умный. Хотел — не смог. Никто не сможет. Потому что само существо России заключается в том, что она должна быть все время мобилизована и напружинена. Все время как бы перед прыжком, все время как бы на цыпочках, вот сейчас, вот сейчас. Ты проникнись духом русским! Что ты, я не знаю, либералочка. А.ОНОШКО: Может стену поставить вдоль всей границы? С.ДОРЕНКО: Нет. Необъятно. Всю планету надо застроить стенами непрерывными. Мы слишком велики. И мы слишком ничтожно малы, в смысле тоненькой ниточки. У нас не хватит сил на эти стены! Радуйся этому, пожалуйста! ПЕСНЯ «СОЛДАТУШКИ, БРАВЫ РЕБЯТУШКИ» С.ДОРЕНКО: Это приговор. Эта песня — приговор. Считай, что судья с небес тебе ее читает. Приговор. Он прямо с небес тебе читает вот это. Господь стоит на облаке и говорит: я зачитаю вам приговор. А.ОНОШКО: А если не цепляет, то что? С.ДОРЕНКО: Если тебя не цепляет, значит ты иностранка. А.ОНОШКО: Вы слушали IC3PEAK? С.ДОРЕНКО: IC3PEAK я очень люблю, да. Но ты пойми, земля эта родила вот это. А.ОНОШКО: И IC3PEAK тоже. С.ДОРЕНКО: Но нет, конечно! Это веяние другой культуры. Это сквозняки. Нам надо закрыть все двери. А.ОНОШКО: Народная музыка на самом деле, IC3PEAK. С.ДОРЕНКО: Это сквозняки. Это тлен. А на самом деле наши жены — ружья заряжены. Вот в чем дело. Вспомни русские народные песни, они всегда о том, что ты солдат. И они всегда о том, что ты погибаешь, «черный ворон, весь я твой». И они всегда о диалоге с матерью. Знаешь, почему? А.ОНОШКО: Почему? С.ДОРЕНКО: Русский мужчина никогда не знал другой женщины, кроме матери. Никакой другой женщины, кроме матери, у русского не было. Во всяком случае на уровне душевной связи. «Жинка погорюет, выйдет за другого», — поет русский мужчина перед смертью. Жинка погорюет, выйдет за другого, За мово товарища, забудет про меня. Жалко только волю во широком поле, Жалко мать-старушку да буланого коня. Есть вариант: жалко только саблю вострую. А.ОНОШКО: С тюремным перекликается. С.ДОРЕНКО: Мать-старушку жалко. А жинка, тварь, погорюет, выйдет за другого. Мужчина русский, он все время на войне. Он кроме мамы не знает никаких женщин. Нет у него женщин. Наши жены — пушки заряжены. Жена — это случайность, случайная баба. Выйдет за другого. Пофиг. А жене скажи, пусть не кручинится, пусть с другим она обвенчается. «Черный ворон». Полети к жене, скажи, пусть она с другим обвенчается. Свободна. До свидания. А матери скажи, что сынок ее… Вот в чем дело. Это страна военных. Это страна солдат. Это солдатская страна. Когда ты говоришь здесь о свободе, инвестициях, прыжке в технологический уклад, не будет этого, нет. Я тебе отвечаю. Потому что это солдатская страна. Ты приходишь в казарму и говоришь: рота, подъем! Они встают. Надо прыгнуть в новый экономический уклад! Они смотрят на тебя, говорят: командир дуркует. Так, взять соседний гарнизон, мужчин убить, баб трахнуть! — Ура-а-а-а-а! Побежали. Все понятно. Что такое, какой технологический подъем? Что это значит? Про что вы сейчас говорили? Товарищ капитан, товарищ командир, товарищ майор, товарищ полковник, товарищ генерал, что вы сказали сейчас? — Это вот я сказал. — Ага. А делать-то что? — Ну, нужно что-то делать. — А что делать? Кого убить? Кого посадить? Кого на штыки? — А я не знаю. Ну, кого-нибудь на штыки. Они: все понятно! На штыки! Ура-а-а-а! Побежали. Это солдатская страна. Она другой не может быть. Здесь все, что не солдатство, все запрещено. «И за борт ее бросает в набежавшую волну». Телку за борт бросает. Почему? Потому что она размывает солдатскую солидарность. Она не солдатка, она княжна чертова. Иноземная княжна. За борт, тварь! Понимаешь, почему? Она не солдатка. Надо только чтобы солдатки были. В галифе! Вот как правильно. Ты это когда поймешь, тебе станет легче. Ты Россию не понимаешь. А я понимаю. Я ее нутром чую. Я ее люблю. Нутром люблю. Это казарма. А.ОНОШКО: Да, да, да. С.ДОРЕНКО: Когда ты поймешь казарму, когда ты поймешь команду «вольно, покурить, оправиться», «Доренко поссал, а руки не помыл», вот эти сержантские шутки, когда ты их поймешь, что это страна сержантов. А.ОНОШКО: Я уже отсмеялась. С.ДОРЕНКО: Это страна сержантов. Доренко, мухой слетал посрать! Когда ты это поймешь, что это страна сержантская, тебе легче станет жить. Ты сама станешь сержантом. А.ОНОШКО: Да я уже потихонечку становлюсь. С.ДОРЕНКО: Ты должна стать сержантом, потому что ты в России. Стань сержантом или будь рядовой. Или будь дурочкой-придурочкой, то есть невстроенной. А.ОНОШКО: Играть в оркестре. С.ДОРЕНКО: Можно и так. Но такая, трёхнутая, очкастая какая-то ходит, черт его знает, кто такая. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: А мы, нормальные русские люди, мы в казарме живем. Мы за борт ее бросаем. Жену. Жена, тварюга, выйдет за другого. Зачем она нам нужна? Жалко только мать-старушку, да буланого коня, вот же в чем дело. А.ОНОШКО: Да. С.ДОРЕНКО: «Черный ворон, я не твой». Она не понимает. И не надо понимать. Я всех поздравляю с Новым годом, товарищи! Мы убываем с Настей на Филиппины. То есть на самом деле она убывает на улицу Косыгина, а я на Филиппины, у нас в этом отличие. Мать, я еду на Филиппины для одного только дела. А.ОНОШКО: Какого? С.ДОРЕНКО: Грустить и плакать. Там будет Wi-Fi, и я включу может быть какие-то русские песни, вот эти «Солдатушки, бравы ребятушки», и начну там маршировать. В сланцах и в шортах. Начну маршировать взад-вперед с волосатыми ногами. «Солдатушки, бравы ребятушки» и т.д. По островам. А.ОНОШКО: План местности в блокноте нарисуете. С.ДОРЕНКО: Я набросаю. А.ОНОШКО: Вернётесь и мы пойдем. С.ДОРЕНКО: Туда, да? Нет, никогда. Русские никогда не пошли на юг. Русские всегда ходили не туда, куда надо. Один был умный человек, но его убили. Павел I. Он отправил казаков в Индию, брать Индию. Ты знаешь, да? А.ОНОШКО: Нет, я про это не слышала. С.ДОРЕНКО: Павел I отправил казаков на Индию. Они уже дошли где-то до Самарканда, казачье войско, как англичанцы придумали здесь Александра I воцарить. Подговорили всех и застрелили Павла I, зарезали, забили Павла I. Император Александр I, русский император, первое, что сделал — это отблагодарил англичан, развернул казаков, сказал вернуться, не воевать с англичанами. Развернул войско, которое пошло на Индию, знаешь. То есть мы сначала заплатили англичанам за убийство Павла. А.ОНОШКО: Вот, теперь, когда мы будем «Инженерный замок» с детьми смотреть в Петербурге, я еще и про это буду рассказывать. С.ДОРЕНКО: Объясняй, что Павел I был единственный русский умный, который на юг хотел. Все остальные хотели куда-то на север, в Арктику куда-то. А.ОНОШКО: Окуней ловить. С.ДОРЕНКО: Море Лаптевых, всякая такая хрень. А.ОНОШКО: Подледный лов. С.ДОРЕНКО: А на Индию послал Павел I. Но англичане стерпеть этого не могли и, естественно, подговорили, что его надо убить. И его убили. И моментально Англии заплатили мы. Товарищи, встретимся в девятнадцатом году. Счастливо! Все разлетаемся по Филиппинам, правильно я понимаю? Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 25 декабря.