Пластика во спасение: от накладного носа до пересадки головы

В сентябре 2018 года канадские врачи обнародовали данные о первой операции по пересадке лица на территории страны. Само хирургическое вмешательство было проведено еще в мае, но лишь осенью его смогли официально признать успешным. Обладателем новой внешности стал 64-летний Морис Джерадин из Квебека. Мужчина лишился большей части лица после несчастного случая на охоте в 2011 году, когда в него угодила пуля. С тех пор Морис жил уединенно, стараясь лишний раз не показываться на улице. Несмотря на пять перенесенных пластических операций, Джерадин мучился от непрекращающейся боли, не мог нормально есть и спать. Врачи сошлись во мнении, что помочь пострадавшему сможет только пересадка лица. Операция, проведенная в Монреале, продолжалась 30 часов, в ней участвовали 100 докторов. Новое лицо для Мориса предоставила компания Transplant Quebec — разумеется, с согласия родственников умершего донора. Незадачливому охотнику пересадили губы, челюсть и зубы, а также лицевые мускулы и нервы. Благодаря усилиям врачей канадец снова способен есть, разговаривать, дышать и различать запахи. Как говорит сам Морис, трансплантация подарила ему новую жизнь: теперь он общается с людьми и гуляет вместе с любимой внучкой. А еще Морис Джерадин стал своеобразным рекордсменом: он признан самым старым человеком в мире, которому сделали полную пересадку лица. Первые шаги: накладные носы и щеки В наши дни история Мориса Джерадина уже не кажется чем-то из ряда вон выходящим — похоже, еще немного, и операции по пересадке лица будут считаться столь же обыденными, как и удаление аппендицита. Но еще каких-то сто лет назад обладатели травм и повреждений могли только мечтать о подобном чуде. Реконструктивная хирургия начала усиленно развиваться после Первой мировой войны, многие участники которой получили чудовищные увечья. Рядовые солдаты ничего не смыслили в новом оружии, а оттого были бесстрашны. Траншеи защищали тела бойцов, но попытки выглянуть из окопов во время пулеметных очередей приводили к травмам, едва совместимым с нормальной жизнью. Причиной многих ранений челюстно-лицевой области стала шрапнель: в отличие от пуль скрученные металлические осколки могли оторвать часть лица. Научный прогресс вкупе с повышением качества и скорости оказания медицинской помощи дал свои плоды: число солдат, выживших после тяжелых ранений, заметно увеличилось, при этом никто по-прежнему не знал, что делать с уродующими увечьями. Большинство пострадавших были достаточно молоды, но изуродованные лица вынуждали их замыкаться в себе и жить в изоляции. Многие видели единственный выход в суициде. Тогда специалисты со всего мира задумались, как можно помочь несчастным и если не исцелить их, то хотя бы уменьшить страдания. Среди неравнодушных была и Анна Коулман Лэдд — американский скульптор. Несколько лет своей жизни она посвятила созданию косметических масок для обезображенных солдат, которые должны были прикрывать повреждения. Приступая к работе, Анна снимала гипсовые слепки с лиц своих клиентов и с помощью глины или пластилина достраивала недостающие фрагменты. На основе формы изготавливался протез из тонкой гальванизированной меди, который в дальнейшем покрывался специальной твердой эмалью индивидуально подобранного оттенка, сочетающегося с тоном кожи. Для создания ресниц, бровей и усов Анна использовала реальные волосы. Маски весили порядка 100-250 граммов в зависимости от размера. Изделия прикреплялись к лицу веревками или очками, при этом с ними можно было есть и курить. У масок были свои недостатки: они не отображали мимику, требовали замены каждые несколько лет и были не особо комфортны при носке. Но все это казалось пустяком: благодаря работам Коулман Лэдд ветераны войны могли вернуться к обычной жизни и вновь стать частью социума. Мастерская Коулман Лэдд просуществовала до 1920 года; за это время в ней помогли более чем 180 ветеранам. В знак признания за свою работу Коулман Лэдд получила французский орден Почетного легиона. Первые восстановительные операции Помимо появления средств для маскировки дефектов, развивалось и лицевое протезирование. Значительный вклад в него внес Гарольд Гиллис, которого принято считать отцом пластической хирургии (в 1946-м именно он провел одну из первых операций по смене пола, но сейчас не о том). Гиллис родился в Новой Зеландии, изучал медицину в Кембридже, а во время Первой мировой войны служил в медицинской службе сухопутных войск Великобритании. В военные годы ему довелось познакомиться с франко-американским дантистом Валадье, экспериментировавшим с трансплантацией кожи, и хирургом Ипполитом Морестином. Вдохновившись их работами, по возвращении в Англию Гиллис убедил главного военного хирурга в необходимости открытия особого отделения, специализирующегося на повреждениях челюстно-лицевой области. В январе 1916 года в Кембриджском военном госпитале в Олдершоте заработало первое во всей Британии отделение пластической хирургии, а уже год спустя в лондонском районе Сидкап при больнице королевы Марии открылся отдельный корпус, занимающийся оказанием помощи «людям без лица». В нем было более 1 000 койко-мест, но по факту пациентов было намного больше: только после битвы на Сомме здесь лечили порядка 2 000 человек. Реконструктивная пластика лица стала неотъемлемой частью послевоенного времени. Но в мире без антибиотиков ложиться под нож хирурга было столь же опасно, как и участвовать в бою. Практически все операции были своего рода экспериментами — Гиллис попробовал различные методы, о которых узнавал из книг. Одним из первых пациентов Гарольда Гиллиса стал артиллерийский офицер Уолтер Йео, получивший в знаменитом Ютландском сражении 1916 года тяжелое ранение в области лица с потерей обеих пар век. На нем новозеландский хирург опробовал пересадку кожи по авторской методике: молодой моряк получил «заплатку» из собственной кожи. Гиллис начал применять метод стебельчатого лоскута, разработанный Владимиром Филатовым, при котором на коже пациента делаются надрезы, на основе которых формируется кожная лента. Лента вместе с подкожной жировой клетчаткой сворачивается в трубку; ее свободная часть прикрепляется к поврежденному месту — таким образом на месте ранения слой за слоем нарастает новый кожный покров. Другим большим успехом принято считать операцию по восстановлению носа, проведенную лейтенанту Уильяму Спрекли. Для создания спинки носа Гиллис использовал реберный хрящ, прирастив его ко лбу пациента. По прошествии шести месяцев из него начали формировать утраченный орган. Весь процесс восстановления занял три года: Спрекли был госпитализирован в январе 1917 года и выписан в октябре 1920 года. Еще один пациент доктора Гиллиса Вилли Викареджа стал первым человеком, которому восстановили нижнюю челюсть, травмированную во время все того же Ютландского сражения. Хирург вновь использовал метод стебельчатого лоскута. Работа, которую проделал Гиллис, действительно впечатляет, но за годы лечения Викареджа плотно подсел на морфий и умер в достаточно молодом возрасте. Ранения многих пациентов, попадавших в Сидкап, были гораздо тяжелее, чем те, что ранее доводилось видеть доктору. Но Гиллис был полон решимости не только восстановить основные функции лица, но и достичь эстетически приемлемого результата. Ради этого доктор шел на рискованные эксперименты, далеко не всегда удачные. Пилот по имени Генри Ральф Ламли был доставлен в госпиталь с ужасными ожогами лица: во время сдачи выпускного экзамена в школе королевских ВВС его самолет потерпел крушение и загорелся. Летчик сильно обгорел, потеряв губы, брови и большую часть кожи на лице. Он лишился левого глаза, а правый практически полностью утратил способность видеть. Гиллис попытался вылечить пациента, пересадив большой кусок кожи с его груди на лицо. Задумка не увенчалась успехом: вскоре ослабленный организм начал отторгать трансплантат и Ламли умер от сердечной недостаточности. Несмотря на хирургическое вмешательство и успешные реконструктивные операции, многие ветераны войны так и не сумели преодолеть психологические травмы и продолжали скрывать свои лица. Внутри самой больницы не было зеркал, чтобы травмированные солдаты не могли видеть свое отражение — некоторые пациенты годами не имели ни малейшего представления о том, как выглядят. Скамейки в соседнем парке, предназначенные для пациентов больницы, были выкрашены в синий цвет — так местные жители могли понять, кто на них сидит, и не потерять сознание от случайной встречи. По окончании лечения некоторые мужчины находили в себе силы вернуться к привычной жизни, другие же превращались в затворников, избегая встреч со своими женами, семьями и друзьями. Пересадка лица Шло время, и технологии становились все совершеннее. И вот то, что раньше напоминало вымыслы фантастов, стало доступным. Речь в первую очередь идет о пересадке лица. Безусловно, эта операция дает пациентам возможность начать жизнь заново, но вместе с тем оставляет немало вопросов. За последнее десятилетие в мире выполнено около 40 трансплантаций — полных или частичных, в зависимости от того, сколько донорских тканей необходимо пересадить пациенту, при этом по меньшей мере шесть человек не пережили вмешательства. Первая операция по частичной трансплантации лица была проведена во Франции в 2005 году, и, хотя ее признали успешной, у нее были явные недостатки. Самым первым пациентом, обретшим новое лицо — точнее, его часть, — стала Изабель Динуар. Женщина получила сильные повреждения в результате нападения своей же собаки: Динуар пыталась свести счеты с жизнью, превысив дозу снотворного в несколько раз, а лабрадор старался «разбудить» хозяйку. Когда женщина очнулась, у нее не было губ, щек, подбородка и большей части носа. Повреждения оказались настолько обширными, что ни о какой стандартной пластике не могло идти и речи. Тогда врачи предложили Изабель стать первопроходцем и опробовать на себе новый, революционный метод. Динуар согласилась и, возможно, в дальнейшем пожалела об этом. В качестве донорской ткани врачи использовали треугольный кусок кожи (нос, щеки и подбородок) женщины-донора, скончавшейся незадолго до операции. В начале 2006 года Изабель впервые предстала перед прессой, а уже в конце 2007 года журнал New England Journal of Medicin обнародовал подробный отчет о хирургическом вмешательстве и восстановлении, согласно которому пациентка была полностью довольна результатом. По признанию самой Динуар, ей понадобилось достаточно много времени, чтобы хоть немного привыкнуть к новому облику: в зеркале она видела двух человек — себя и другую женщину. После процедуры Изабель была вынуждена пожизненно принимать иммуносупрессивные препараты, увеличивающие риск развития опасных для жизни инфекций, повреждения почек и рака. Динуар умерла 22 апреля 2016 года в возрасте 49 лет после продолжительной болезни, вызванной приемом этих самых медикаментов и реакцией ее иммунной системы. Первая успешная операция по полной пересадке лица, в ходе которой некому фермеру пересадили кожу, мышечную ткань, зубы, губы, а также скульную кость и нижнюю челюсть другого человека, была проведена в Барселоне 20 марта 2010. За пять лет до этого оперируемый случайно отстрелил себе нос и нижнюю челюсть, из-за чего утратил возможность нормально есть, говорить и дышать. Над новым лицом мужчины работала команда из 30 хирургов, анестезиологов и других специалистов; их усилия увенчались успехом. Но бывают случаи, когда появляется необходимость в повторном хирургическом вмешательстве. Так, французские врачи осуществили повторную пересадку тканей лица после того, как донорские материалы, трансплантированные около семи лет назад, начали отторгаться. В ноябре 2017 года неприжившиеся ткани были удалены с лица пациента, а самого оперируемого ввели в искусственную кому почти на полтора месяца. Новая трансплантация была проведена в середине января и заняла около суток. По словам врачей, она прошла успешно, но сделать окончательные выводы можно будет лишь по прошествии времени. Новая голова Хотя процедура трансплантации лица еще не доведена до ума, ученые уже задумались о следующем шаге — пересадке головы. Подобные опыты неоднократно проводились на животных — обезьянах, собаках и крысах, но 17 ноября 2017 года хирурги добрались и до людей: команда итальянского доктора Серджо Канаверо провела трансплантацию головы — правда, всего лишь с трупа на труп. Пересаживать голову живому человеку специалисты пока не рискуют: технология успешного соединения фрагментов разрезанного спинного мозга не разработана — после трансплантации пациенты не смогут управлять мышцами чужого тела с помощью мозга, т. е. получат квадриплегию. Если в ближайшее время и появится первый живой подопытный, вероятно, он уже будет страдать параличом или повреждением большинства внутренних органов — лишь в этом случае риск будет оправдан. Вопрос этики вновь остается открытым: многие ученые и общественные организации считают процедуру неприемлемой. Тем не менее нельзя исключать, что врачи уже провели «живую» трансплантацию головы — просто мир еще об этом не знает.