Как один человек развивает в регионе адаптивный хоккей для детей с ограниченными возможностями

Еще весной ни Сергей Родионов, ни его первые подопечные следж-хоккеисты и подумать не могли, что они в российской детской следж-хоккейной лиге станут одной из сильнейших команд. В апреле у Родионова были сани, экипировка, час тренировок на крытом катке в Энгельсе по воскресеньям, три-четыре спортсмена, огромный энтузиазм и полная неопределенность – куда и как двигаться дальше. Дело в том, что следж-хоккей – хоккей на санях, паралимпийский вид спорта – всего одно из направлений проекта «Хоккей без барьеров», на реализацию которого Родионов год назад выиграл президентский грант. Два других – это флорбол для детей с ментальными нарушениями и инклюзивный хоккей для детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Следж-хоккейная команда, полностью оформившаяся только в сентябре, показала класс и заняла достойное место в лиге. Проблема в том, что команда есть, результаты есть, а грант, который позволял оплачивать аренду льда, закончился. И как начали с непривычки там всех рвать... – Я готова была лед целовать, когда комментатор говорил: «Гол забил Галстян с подачи Батузова», – вспоминает Елена Батузова, мама 14-летнего Михаила, чью историю «Газета недели» рассказалав апреле. Миша – один из первых игроков саратовской команды. Заядлый болельщик «Автодора», он и сам был не прочь заниматься спортом. Из-за травмы это казалось невозможным, пока Сергей Родионов не предложил Михаилу освоить хоккей на санях. Окончательно команда сформировалась к концу сентября. 12 парней и одна девчонка вышли на лед и начали тренировки. – С самого начала встал вопрос – как мне выстраивать тренировочный процесс? – объясняет Родионов. – Сложность работы была в том, что у них у всех разные возможности здоровья, разные способности к игре. Есть ребята, которые действуют только одной рукой – видели бы вы, какие усилия они совершают, чтобы быть полезными в команде – отдать точный пас или ударить по шайбе так, как это нужно команде! Они живут на льду ради этого момента! Вторая сложность в том, что дети с диагнозом ДЦП не всегда могут долго удерживать внимание и сохранять высокий игровой темп. Они могут отвлекаться. От внимательности зависит то, как они взаимодействуют друг с другом, как пойдет игра. Схему тренировок надо было разрабатывать, учитывая особенности каждого из них. Михаил Батузов Так получилось, что за все время тренировок «Крылья» ни разу не скрещивали клюшки со следж-хоккейными командами – в их истории не было ни турниров, ни товарищеских встреч. Фестиваль детской следж-хоккейной лиги в Санкт-Петербурге стал первым, где команда впервые попробовала играть с другими. «Крылья», как самая молодая команда, была записана в группу новичков, но довольно быстро вышла в турнирную сетку, чтобы сразиться с командами, тренирующимися от полутора лет и больше. – Но мы как вышли, как стали их там всех рубить по незнанию, – смеется тренер. – Вы не представляете, как они играли! Они как будто были связаны одной идеей – взаимодействовать друг с другом, мобилизовались, не отвлекались во время игры. Проявляли такие волевые качества, которых не ждал ни я, ни родители. Это просто рубка была, а ребята были рыцарями, вооруженными клюшками как булавами. Вы не представляете, что эти дети делают на одной только воле, которая перекрывает все ограниченные возможности. Из этой воли к победе и сложился финал, итог. Артур Галстян – У меня ощущения феерические, – говорит Овик Галстян, отец 15-летнего Артура, капитана команды и настоящей звезды фестиваля. – Сын стал лучшим игроком турнира. А мы и подумать не могли, что он у нас будет играть в хоккей. Артур – обаятельный парень, умный и веселый. Он по-доброму подшучивает над своими товарищами по команде и даже над тренером. Легко управляется с костылями – передвигаться без них Артур не может. Иван Ефимов Мама Ивана Ефимова – Галина – четыре раза в неделю возит сына на тренировки вместе со всей амуницией и младенцем (младшим братом Ивана) под мышкой. Говорит: «Мы же мамы, мы справимся». И смеется. Она рада, что сын нашел себя в спорте – ребята сдружились, они – команда. Наверное, это самый главный родительский посыл и стимул таскать экипировку четыре раза в неделю через весь город на себе: их дети, наконец, ощутили себя нужными. Теория и практика малых дел «Хоккей без барьеров» родился из «теории малых дел», которую Сергей Родионов, житель Энгельса, всегда старался реализовывать по мере сил. – Я и детей своих так же воспитываю, – говорит он, – чтобы не вталдыкивать им, как нужно жить, а показывать собственным примером. Все началось с подарков к праздникам для детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, живущих в детском приюте. – Потом я подумал, зачем им дарить апельсины и конфеты на разные праздники, когда у них и так всего этого достаточно, – вспоминает Родионов. – Им не хватает внимания, общения. Как раз в Энгельсе открылся крытый каток. И я решил – буду учить их кататься на коньках. Оплатил лед и стал приглашать на каток детей из приюта «Надежда». В 2014-м в Сочи прошла сначала зимняя Олимпиада, а затем и Паралимпиада. Родионов смотрел следж-хоккей и думал, что раз он занимается хоккеем со здоровыми детьми, то может учить играть и детей с ограниченными возможностями. Понимая, что как физическое лицо он на власть влияния не имеет, Родионов выучился на тренера, зарегистрировал автономную некоммерческую организацию «Центр ледовых видов спорта «Крылья» и пошел обивать пороги, продвигая свой проект «Хоккей без барьеров» сначала на местном уровне, а потом и выше. Фото из группы «Следж-хоккей Саратов» Хоккей и барьеры Барьерами в хоккее Родионов считает слаборазвитую инфраструктуру – в Энгельсе один крытый каток «Ледовая сказка», а в Саратове на почти миллионный город всего три: ЛДС «Кристалл» и два ФОКа – «Заводской» и «Кристаллик». Хоккейные коробки во дворах и при школах в качестве площадок для дворового хоккея подходят далеко не все. Во-вторых, уверен Родионов, неприятие окружающими людей (в том числе и детей) со стигмой неполноценности – вещь не надуманная. И это еще один барьер. В-третьих, хоккей в нашей стране считается дорогим и элитарным видом спорта, но при желании можно организовать инфраструктуру так, чтобы она себя окупала. По словам Родионова, такой опыт есть в Финляндии, где количество спортсооружений на порядок выше, чем в России. И достаточно много тренеров-волонтеров, которые работают как с обычными детьми, так и с детьми с ограниченными возможностями. С 2014 года он писал заявки на конкурс президентских грантов, пытался участвовать в конкурсе местных инициатив, чтобы сделать свою работу по адаптивному хоккею системной. И только в 2017-м ему, наконец, удалось получить 1,5 миллиона рублей от Фонда президентских грантов. Эти деньги могли многое решить в плане приобретения экипировки и оплаты льда. Но тут Родионов столкнулся с тем, что отсутствие экипировки и недоразвитая инфраструктура не самое большое препятствие у него на пути. Инертность чиновников – вот что мешало больше всего. Вместо того чтобы поддержать такой классный, нужный и пиароемкий проект, Родионова спросили: тебе что, больше всех надо? Естественно, ни помощи в организации транспорта для детей с ограниченными возможностями, ни помощи в ведении переговоров с местным бизнесом, который отказался предоставлять детям удобное время для тренировок на крытом катке, Родионов не получил. Но руки опускать не стал. Сергей Родионов Энтузиазм барьеры точит – Не дают нам удобное время, мы возьмем какое есть и будем тренироваться, – так я решил, – объясняет свою стратегию тренер «Крыльев». – Не нашел понимания на левом берегу Волги, перекинусь на правый. В Саратове проект «Хоккей без барьеров» не сразу, но поддержали. В ФОК «Заводской» ради тренировок юных следж-хоккеистов перекроили расписание и даже в недрах нормативных актов нашли документ, обязывающий ледовые площадки предоставлять 45минут бесплатного тренировочного времени для детей с ограниченными возможностями. Потихоньку зашевелились и в Энгельсе – еще летом шла речь о том, чтобы команде дворовых хоккеистов предоставить на зиму хоккейную коробку при одной из школ города. Концентрируясь на тренировках следж-хоккеистов, Родионов не забывал при этом и про два других направления своей работы. Он также продолжал тренировки по флорболу с детьми с ментальными нарушениями и тренировал дворовую хоккейную команду подростков из многодетных и приемных семей. – Я вообще не за славу работаю, – объясняет он. – Мне важно, чтобы особые дети перестали восприниматься обществом как неполноценные. Чтобы родители таких детей почувствовали, что они не одни. Вы посмотрите на следж-хоккеистов, их мам и пап – это настоящая команда. У них глаза горят. Я понимаю, что у детей с ментальными нарушениями таких достижений в спорте может и не быть. Но результат работы в этом случае – не спортивные победы. Результат – то, что они вместе, что они включены в общество, что их родители поддерживают друг друга, а не сидят по своим норам, боясь показаться на улице. Фото из группы«Следж-хоккей Саратов» Конец гранта 30 ноября 2018 года истек годовой срок президентского гранта. Деньги закончились. На первый Фестиваль детской следж-хоккейной лиги команда «Крылья» ездила «на свои» с частичной помощью лиги. Самая молодая команда турнира привезла домой комплект золотых наград и кубок Фырка. А Сергею Родионову не продлили грант. Сейчас количество тренировок сократилось с четырех до двух в неделю. Оплачивать аренду льда в «Ледовой сказке» (8 тысяч рублей за два часа в неделю) помогают небольшие спонсорские средства, которые пока есть. А в ФОК «Заводской» команда использует те самые бесплатные 45 минут (час аренды стоит там 8 тысяч рублей, на это спонсорских средств уже не хватает). Впрочем, руководство спортивной школы относится к следж-хоккеистам лояльно и с поля их не гонит. В тренерскую работу включился Игорь Широких, отец следж-хоккеиста Сергея Широких. В ближайшее время он планирует пройти курсы тренеров, но уже активно помогает Родионову как волонтер. Но деньги, увы, закончились вместе с грантом. Декабрь прошел вхолостую в ожидании назначенной встречи с губернатором Валерием Радаевым, которая так и не состоялась. Но Родионов не унывает – в середине января он будет выступать с презентацией перед главой региона на совете по спорту. – Я, может быть, слишком наивный, но я собираю материал по всей проделанной работе для встречи с Володиным, – объясняет Родионов. – Я, когда на выборы в Госдуму ходил, я положил бюллетень за Володина, за Баталину именно с расчетом на то, что я смогу с них спросить. Я за вас голосовал, давайте вы будете этому проекту помогать. Для его развития не надо никаких программ партии, национальных проектов. Надо на уровне области принять программу развития адаптивного хоккея. Она будет стоить... ну три с половиной миллиона рублей. Расходование средств абсолютно прозрачное. Я знаю, как вовлекать детей в этот спорт, и умею это делать. У меня инженерное образование, я понимаю, как отслеживать какие-то инфраструктурные дела. Можно работать не только с саратовскими и энгельсскими детьми. Можно привлекать детей из районов. У нас вышла книжка в лиге «Я играю в следж-хоккей». Можно ее распространить по районам, чтобы дети и их родители увидели, что у нас есть адаптивный хоккей и дети могут им заниматься. В Саратовской области шесть тысяч детей с инвалидностью, 1700 из них с ДЦП. Их всех можно и нужно активно вовлекать в адаптивный спорт. Сейчас Сергей Родионов ищет новые способы поддержки команды по следж-хоккею и возможности для развития других направлений своего проекта. Ищет спонсоров для строительства «ангарчика» для проведения внеледовой подготовки своих спортсменов. И у него даже есть на примете заброшенная территория почти в центре города: «Если бы там стояли железки с веревками, там бы белье вешали, а так ей вообще никто не пользуется». Есть школа-интернат № 4 для детей с нарушениями работы опорно-двигательного аппарата, руководство которой идет Родионову навстречу в развитии адаптивного хоккея. Сейчас, чтобы проект заработал во всю мощь, тренеру-энтузиасту из Энгельса необходима поддержка власти и бизнеса. За восемь лет работы Родионов пришел к тому, что у него есть дети, есть форма, есть волонтеры, есть желание работать и пробивать любые стены, есть первые победы и огромный энтузиазм. Но денег нет.