Тюремные университеты: как отмечают новый год в лагерях и тюрьмах

Новый год зеки любят не меньше детей, и подготовка к нему «за колючкой» начинается тоже задолго до праздника. Конечно, как он пройдёт, всё зависит от местоположения тюрьмы или лагеря. В режимных заведениях всё строго по распорядку: зекам дают послушать президента, выпить стакан чая с печенькой, и — по кроваткам. В «чёрных» же местах заключения, где решение по многим вопросам администрация отдала на откуп зекам, любые праздники встречаются поразгульнее да повеселее. Правда, по магазинам за подарками никто не ходит и ёлку в лесу не ищут. К праздникам весь лагерь гонит самогон. И это здесь — своеобразная рулетка. В каждом отряде есть свой самогонный аппарат. Более того, братва выбирает из мужиков опытных и ответственных самогонщиков и «грузит их на дело общего характера», то есть даёт задание, назначает сроки его выполнения и выделяет процент от прибыли. Самогон в лагере считался «общаковым», то есть принадлежащим казне отряда или лагеря. Никто не мог иметь свой личный аппарат и, как при коммунизме, алкоголь хоть и был народным достоянием, но монополию на его производство имело государство, то есть «блаткомитет» лагеря. Работа варщика, с одной стороны, была ответственной и многими хануриками почитаемой. С другой же стороны производство было опасным и вредным. Нет-нет, а на бараки налетал «шмон», а за халатное отношение к «запретам» на сходках «спрашивали». То есть, если кто-то из массы мужиков при внезапном обыске попадался с телефоном или заточкой, картами или самогоном, то он не только получал выговор или ШИЗО от администрации, но и выговор или пару ударов в челюсть от братвы. В этом и таилась опасность профессии. Компенсации же молоком за вредность же производства тут не было. На ночных варках мужики спивались быстро.Схема добычи и дележа народного достояния была такой. Если какой-нибудь зек решал к празднику выгнать себе и своей компании пару литров самогона, то он подходил к «смотрящему» за отрядом и «курсовал» (ставил в известность) о необходимости в самогоне. Завуалированно спрашивал разрешения. После «получения добра», то есть одобрения, зек нёс варщикам пару килограммов сахара или баклажку с брагой. То тут, то там у кого-нибудь под койкой стоял тазик с надувшимся от газа пакетом. В нём бродила брага. Для браги в тёмных местах были спрятаны мешки с хлебом. На них росла плесень. При долгом сроке заключения, в таком лагере каждый желающий может стать алкоголиком без проблем. Одна десятина выгнанного самогона уделяется на «общак» отряда, пять процентов забирают варщики. Сколько проб алкоголя ими снимается в процессе изготовления, знают только их сизые носы. Но стоит отдать должное, самогон всегда горел, хоть и отдавал на вкус резиновыми шлангами. Так как процесс у винокуров долгий, а зеков в лагере под тысячу, а выпить на Новый год с Рождеством желают все, кроме мусульман, то и спрос на алкоголь был огромный. Можно было, конечно, достать через «козлов» (сотрудничающих с администрацией лагеря зеков) медицинский спирт за 100 долларов США литр по курсу ММВБ, или у самих варщиков купить «нелегалку» за 30 долларов, но и схлопотать от братвы по шее за это можно было запросто. Потому и готовился к праздникам лагерь задолго до их начала. Готовилась к Новому году и администрация. Количество обходов и обысков увеличивалось в разы. Бывало, после ураганного налёта, весь двор перед бараком усеивался сухарями, поломанными тазиками, порванными пакетами, а над всем этим бардаком веял аромат перебродившего пойла. Всё же заплесневелый хлеб и брагу прятать очень сложно. Но хитрые зеки умудрялись брагу вливать даже в столбы заборов, огораживающих барак. Уже готовый самогоном, как правило, просто закапывали поглубже в пластиковых бутылках. Медленно, но верно лагерь наполнялся предпраздничным настроением. Тоннами «заходила» в лагерь и еда. Так как тюремно-лагерные магазины разнообразием деликатесов не балуют, а москвичей сидит не мало, то еду получают в продуктовых передачах. И это в «чёрном» лагере тоже целый бизнес. Опять же, специально назначенные братвой люди рыскают по лагерю в поисках свободных лимитов на посылки и передачи. К сожалению, с воли помогают не всем. В заключении содержится немало сирот, хватает и просто всеми забытых и брошенных людей. Таких-то и ищут желающие «затянуть» что-либо сверх положенного законом лимита. На имя тех, кому посылки не посылают, заказывают передачу с продуктами. Блок сигарет и килограмм конфет с чаем выделяется хозяину лимита. Все довольны. Обеспеченных зеков хватает. Есть спрос, братва организует и предложение. Ответственные работники составляют списки желаемого, передают номер вольного телефона для перечисления денег и, уже за забором, люди ездят по мегамаркетам и оптом закупаются продуктами и вещами на несколько десятков передач. Разницу между оптовой и розничной ценами кладут в карман. И снова все довольны. Алкоголь закопан, закуска в холодильниках, осталось найти женщин. Не так давно и эта потребность решалась в лагере за деньги. По рукам ходили каталоги районных шлюх, коих доставляли в комнаты свиданий к оголодавшим арестантам. Однако, когда после одной из оргий в отделение поступило заявление об изнасиловании, бизнес прикрыли и утешать зеков с той поры могли только их законные жёны. Именно поэтому каждый праздник у единственного на всю зону пассивного гомосексуалиста баулы ломились от сигарет, шоколада и тушёнки. Очередь в десяток зеков с пачкой сигарет за услугу постоянно тянулась к занавеске, за которой жила Бабетта. Так что к Новому году тщательно готовилась и она. В ожидаемой бандерольке от любимого с воли шёл розовый топик, шортики и десять пачек разноцветных презервативов. И вот «шмоны» отгремели, столы накрыты, классические салаты порезаны и самогон откопан. Кто-то уже успел сбегать к Бабетте. За окнами вечерний сумрак, и в душах зеков детское предвкушение. Вокруг бараков выставлены часовые от братвы, — «фишкари», дабы праздник не нарушила даже случайность. Так, случайно, днём в зону зашёл начальник и пошёл прогуляться по лагерю, поздравить зеков, погрозить пальцем, проследить за порядком. Опытный нюх привёл его к тазику браги под одной из коек. На удивление зеков, он стукнул по тазику ногой и махнул рукой. Дескать, «шмоны» не обнаружили, ваше счастье, празднуйте. Настроение у зеков от этой милости подскочило ещё выше, но «фишкарей» по периметру всё же выставили в двойном количестве. Телевизоры есть почти в каждой секции. В некоторых стоят такие плазменные панели, о коих большинство зеков и не мечтает. На тумбочках между койками, на табуретках и сдвинутых столах разложена снедь, от дешёвой до изысканной. Между пластиковых тарелок стоят бутыли с мутной жидкостью. Зеки вожделенно жгут глазами праздничный стол, но крепятся, ждут ритуальное выступление президента. И вот бьют куранты, зеки радостно орут и поздравляют друг друга вместе со всей страной, а они и есть страна, страна с зажатыми в руках бокалами, кружками и стаканами. Страна, что всегда в надежде — в новом году будет лучше, чем в старом. Побольше условно-досрочного, почаще амнистии, поменьше злобы и агрессии. С Новым Годом!