Максим Леонидов: Я долго искал идеальную для себя женщину

Певец и композитор Максим Леонидов не раз начинал в своей жизни все с нуля. «Не стоит бояться что-то разрушать, терять, проигрывать. Иначе никогда не выиграешь», – считает он. Фото: семейный архив Родители Людмила Александровна и Леонид Ефимович // фото: семейный архив «Ирина Львовна заменила мне маму» // фото: семейный архив – Моя жизнь с раннего детства протекала в Акимовском театре комедии, где работали актерами родители. Мама Людмила Люлько была ведущей актрисой, очень яркой, красивой женщиной, доброй, светлой. Я ее, к сожалению, совсем не помню – когда мне было 4 года, она умерла от рака... После маминой смерти папа Леонид Ефимович поспешно женился. Я так понимаю: в той тяжелой ситуации, оставшись один с маленьким ребенком на руках, он прежде всего думал о том, что ребенку нужна мать. Но у нас отношения с той дамой, Галиной Ивановной, не сложились совсем. Я к ней было потянулся, но чужой ребенок ей не нужен был совершенно. Мне было тогда около 6 лет, но я остро чувствовал, что меня не любят, и сам в ответ возненавидел мачеху. Между мной и Галиной Ивановной разгорелась настоящая война. Я ей всячески досаждал, а она меня наказывала – била ремнем, если догоняла, прежде чем я сбегал от нее на улицу... А настоящая семья у меня появилась только в 11 лет, когда отец встретил чудесную женщину Ирину Львовну. Он развелся с Галиной Ивановной, оставил ей нашу квартиру. А мы перебрались к Ирине Львовне, в ее 15-метровую комнату в коммуналке на Мойке. Она заменила мне маму. Своих детей у Ирины Львовны не было, так что я стал для нее единственным, горячо любимым ребенком. Жили мы бедно. В советские времена папа в театре получал 180 рублей, а Ирина Львовна, библиотекарь Кировского театра, 100 рублей. И мы всегда были в долгах: одним отдавали деньги, у других занимали. Помню, чтобы купить мне очень красивое, дорогущее пальто за 50 рублей, мама отнесла в ломбард свое обручальное кольцо. Она прекрасно знала, что не сможет выкупить его обратно, но сделала это для меня. Фото: личный архив Фото: личный архив – «Секрет» был воплощением моей детской мечты. В 10 лет, впервые услышав песни «Битлз», понял, что хочу тоже стать «битлом», писать хорошие песни, петь их в группе единомышленников. И надо сказать, музыкальная база у меня была серьезная – с 3-го класса учился в школе хорового училища имени Глинки при Ленинградской академической капелле. Но как создать группу, я не знал. А с театральным все было ясно и понятно. Поступил в ЛГИТМИК я довольно легко, на курс к Льву Абрамовичу Додину. Вскоре мы с однокурсником Димой Рубиным сошлись на почве любви к музыке, битлам и сочинительству. Он писал какие-то стишки, я пытался писать мелодии. Мы сочиняли песни, подражая Окуджаве, Высоцкому, «Машине времени». Исполняли их на пару перед курсом, на дружеских посиделках. Как-то наши песни услышал Коля Фоменко – он учился с нами на параллельном потоке – и стал кружить вокруг нас, как акула, уговаривать взять его к нам третьим. И мы стали пытаться играть в группе, репетировали тут же, в институте. Рубин потом откололся, а к нам присоединились Андрей Заблудовский и Лёша Мурашов. И с 1985 года мы стали выступать как бит-квартет «Секрет». Фото: семейный архив – К тому времени, когда у меня появились поклонницы, я уже был женатым человеком. С Ирой Селезневой мы учились на одном курсе и как-то быстро сошлись, а на 3-м курсе поженились. Жили вместе с моими родителями. Мы не сильно их стесняли, потому что дома в основном отсутствовали. Я много гастролировал с группой «Секрет». И Ира, став после института одной из ведущих актрис Малого драматического театра, тоже постоянно была в разъездах. Мы существовали каждый в своем мире, хотя хорошо понимали друг друга, уважали, ценили. Однако любовью это по большому счету сложно было назвать, но сексуально мы друг друга полностью устраивали. К моим поклонницам Ира, как женщина умная, относилась совершенно спокойно. Тем более что я хоть был мил и дружелюбен со всеми, но жестко отшивал особенно рьяных девиц. А вот Коля Фоменко, наоборот, любил пообщаться с народом. У него даже кличка была «Ленин», потому что, где бы он ни оказывался, в какой-то момент влезал, образно говоря, на броневик, собирал вокруг себя людей и что-то им втирал... Мы тогда жили под девизом «Секс, алкоголь, рок-н-ролл». Ира придерживалась очень мудрой позиции: меньше знаешь, крепче спишь. Да и ничего ведь серьезного у меня не было, какие-то мимолетные романы. Ну а иначе невозможно. Надо же как-то снимать напряжение, пахали ведь по 3 концерта в день. С Ириной Селезневой разводился тяжело // фото: семейный архив – В какой-то момент отношения в нашем коллективе сильно накалились. У нас никак не получалось договориться. Мы оказались в тупике. И я ушел, хотя этот шаг дался мне очень нелегко. Было тяжелое время – 89-й год, перестройка, все рушилось. Я чувствовал себя совершенно опустошенным, не знал, куда деваться. И решил уехать в Израиль, попробовать начать все с нуля. Ира сопротивлялась, но, как истинная декабристка, поехала вслед за мужем. Еще я забрал с собой папу, маму, ее стареньких родителей. Уезжал навсегда, поэтому продал всё: дачу, автомобили, нашу квартиру на Мойке, кстати, ее купил Михаил Боярский для своей мамы. Адаптировались мы в Израиле довольно быстро. Иру взяли в труппу Тель-Авивского камерного театра. И я там ожил: выпустил два альбома – один на иврите, а другой на русском языке, участвовал в мюзикле, в драматическом спектакле, сыграл в телесериале, выступал с концертами для наших эмигрантов... А спустя какое-то время близкий друг Андрей Макаревич предложил вместе делать передачу «Эх, дороги», и я с радостью согласился. Потом начал записывать новый альбом в Москве. И понял, что хочу вернуться! Ира категорически отказалась возвращаться. Когда мы разводились, оба страдали очень сильно, все-таки 13 лет прожили в браке. Фото: личный архив – С актрисой Анной Банщиковой у нас закрутился очень бурный роман. Но семьи не получилось. Когда у людей сплошные конфликты и ссоры, лучше разорвать этот узел и разойтись, как бы тяжело ни было. Оглядываясь назад, понимаю, что с Аней мы не подходили друг другу совершенно, мы совсем разные. К тому же она не оставляла мне никакого личного пространства, считала, что постоянно должна находиться рядом. Прекрасно понимая, что у артистов бывает на гастролях, Аня не хотела никуда отпускать меня одного. Сначала мне это нравилось, но потом, естественно, стало раздражать. Не сомневаюсь, что для кого-то Аня Банщикова – идеальная жена, но не для меня. Фото: семейный архив – Я долго искал идеальную для себя женщину и все-таки нашел. Сашу впервые увидел на сцене Театра имени Ленсовета, в спектакле «Фредерик, или Бульвар преступлений». Она меня совершенно покорила своим завораживающим голосом, статью, красотой. После спектакля побежал к ней за кулисы знакомиться. Боялся вспугнуть эту удивительную девочку. Она, правда, невероятная – солнечная, очень чувственная, естественная. А я для нее был совсем взрослым дядькой, ведь Саша младше меня на 18 лет. Мы много гуляли, болтали. Вскоре я попросил Сашу переехать ко мне, и мы стали жить вместе. У нас все произошло стремительно! Саша быстро забеременела. Предложение я ей сделал, когда нашей дочке Маше было уже 4 месяца. Мы пошли вдвоем в загс и расписались, а вечером пригласили наших родителей в ресторан, где сообщили им эту новость. А маленькая Маша, одетая в нарядную распашонку, спала тут же, у камина. Я стал отцом довольно поздно – в 42 года. Присутствовал на первых родах жены. А вот наш сын Лёнечка родился без меня, я был на гастролях... Для меня очень важно, чтобы дети всегда чувствовали, как сильно их любят и папа, и мама. Я ведь знаю, что это такое – не ощущать в детстве материнской любви. Сейчас я живу в полной гармонии с собой и окружающим миром. Я всю жизнь куда-то бежал, спешил, а теперь для меня кайф, когда выпадает редкий выходной и можно побыть дома с семьей.