Джордж Андервуд: Дэвид Боуи был обычным
Выставка "Дэвид Боуи. Человек, который упал на Землю", на которой представлены фотографии культового британского музыканта, сделанные известным американским фотографом Стивом Шапиро, откроется в Центре фотографии имени братьев Люмьер в пятницу. Накануне вернисажа корреспондент РИА Новости Анна Горбашова поговорила с другом Боуи, художником Джорджем Андервудом о школьных годах будущего рок-идола, его звездном эпатаже и приличном поведении. — Вы были знакомы с Дэвидом Боуи с детства, дружили в школе. Он уже тогда выделялся среди других учеников своим видом, неординарным поведением, талантом? — Мы познакомились в 1956 году, ходили вместе в начальную и среднюю школу, ничего необычного, экстраординарного в Дэвиде не было. Как только мы встретились, сразу же стали обсуждать музыку, потому что в ней происходили большие перемены. Зарождался рок-н-ролл, повсюду формировались фолк-группы. Мы поняли, что оба увлечены музыкой, особенно блюзом, который тогда, в 60-х, был очень популярен, собрали свой первый коллектив King Bees. Но мы были нормальными учениками, никаких серьезных проступков, любили экспериментировать со своими прическами. Считали, что мы очень крутые, вне учебы так себя и вели — все очень-очень круто. Но все-таки однажды я пришел домой и мама сказала, что учительница сказала ей, что Боуи плохо влияет на ее сына и лучше с ним общаться поменьше. Эту историю Боуи завуалированно отразил в одной из своих песен. — На волне популярности Боуи в жизни и на публике – это был один и тот же человек? — В жизни Дэвид был более спокойным, непохожим на свой сценический образ Зигги. В 1972 году он взял меня с женой в свое первое знаменитое турне по Америке. Ему была нужна поддержка настоящего друга, который будет с ним честным, скажет, проснись, если что-то не так, или наоборот: все прекрасно. Он старался оставаться на земле именно благодаря своим друзьям, с которыми общался с юности. — Почему вы бросили музыку и стали художником, автором обложек нескольких альбомов Боуи и других музыкантов, живописцем? — Когда распалась наша группа King Bees, я стал записывать пластинки сольно, но быстро понял, что много на этом не заработаю, а я тогда хотел зарабатывать 100 фунтов в неделю. Я даже подсчитал, что The Animals, у которых в день выходило 18 тысяч пластинок с песней-суперхитом The House Of The Rising Sun, не зарабатывали столько. И когда подсчитал, понял, что в музыкальном бизнесе что-то не так. — В одном из интервью вы сказали, что будь у вас выбор, вы бы сделали обложку для альбома Боба Дилана. Почему именно такой выбор? — Ох, да. Я большой фанат. Дэвид даже написал для меня "Песню для Боба Дилана". Я бы еще сделал обложку для альбома Тома Уэйтса и для Майлза Дэвиса. — С вашей точки зрения, рок-н-ролл сегодня мертв? — Рок-н-ролл определенно жив. О том, что он вот-вот умрет, говорят аж с 1957 года. Да, он определенно жив. И Дэвид тоже жив. Люди разного возраста любят его музыку, он стал тем, кем, возможно, не очень хотел стать, — он нравится всем, он стал очень популярным. Вряд ли он осознавал, что станет настолько популярным. — Вам нравится кто-то из современных исполнителей? — Я особо не слушаю современную поп-музыку, предпочитаю джаз. Мне нравится Том Уэйтс, композитор-минималист Филип Гласс, его версия альбома Low Дэвида Боуи, которую он исполнил в своем стиле. — Пару лет назад в СМИ прошла информация, что актриса Тильда Суинтон может сыграть в байопике Дэвида Боуи, вы бы утвердили ее на эту роль? — Это здорово, они очень похожи. Мне нравится эта идея, сыграла же Кейт Бланшетт Боба Дилана. — Вы уже бывали в Москве? Что планируете посетить? — Я впервые в России, еще ничего не успел увидеть, и очень мало времени остается. Но я хотел бы посетить какой-нибудь художественный музей с живописью.