Ясноглазый рыцарь: чем закончилась любовь Карла Маннергейма и советской примы-балерины
Кем была для отважного барона Карла Густава Эмиля Маннергейма, офицера Русской императорской армии, балерина Екатерина Гельцер, сейчас сказать сложно. Во всяком случае, ни в официальной биографии барона, ни в его мемуарах, ни в воспоминаниях членов общества потомков Маннергейма (такое есть в Финляндии), не упоминается ни балерина Гельцер, ни ее сын. Зато совершенно точно известно, что у барона в браке с Анастасией Николаевной Араповой было трое детей – две дочери и сын, который умер сразу после рождения. Еще известно, что в старости Маннергейм повинился перед бывшей женой Анастасией и просил у нее прощения за любовные похождения – об этом в 2012 году журналистам рассказывал единственный потомок рода Карл Маннергейм, возглавляющий общество потомков маршала. Не упоминается Гельцер и в книге «Маннергейм» историка Леонида Васильевича Власова, занимавшегося биографией барона. Но что-то ведь было? Нет дыма без огня? Любовь всей жизни? Или мимолетный роман? Романтическая история, которая бытует в семье самой Гельцер, повествует, что в конце XIX – в начале XX века в Санкт-Петербурге, за кулисами Мариинского театра судьба свела «ясноглазого рыцаря», блистательного офицера Маннергейма и прехорошенькую балерину Екатерину Гельцер, которая танцевала в «Спящей красавице» партию кошечки. Якобы Карл Густав, восхищенный красотой и грацией Гельцер, сказал ей, что в ее кошечке проглядывает пантера и сразил этим комплиментом балерину наповал. В других источниках слова эти приписывают балетмейстеру Мариусу Петипа, который сделал балерине замечание, что ей следует усмирить «свой темперамент» и танцевать «не пантеру, а кошечку». В результате бурного романа между балериной и бароном у Гельцер появился сын Эмиль, но поскольку у балерины не было времени им заниматься, она отдала его в пансион в Швецию, куда он был вывезен в 1909 году. Далее романтическая история повествует о том, что Гельцер лелеяла мечты стать женой барона, однако ветреный офицер страстно увлекся графиней Елизаветой Шуваловой (Барятинской), затем – княгиней Марией Любомирской, которая даже родила барону дочь Доротею, а потом, уже в феврале 1917 года – Натальей Гончаровой. При этом следует помнить, что все это время барон был женат, а следовательно, не мог жениться. С Анастасией Араповой он развелся уже после революции в 1919 году – причиной развода стал роман с Шуваловой. За невестой – инкогнито Революционные события застали Гельцер в Киеве, у неё была возможность выехать из страны, но вместо этого она вернулась в Москву, где настолько очаровала наркома Луначарского, что больше не сходила с подмостков Большого театра, танцуя то в Баядерке, то в Раймонде или в Щелкунчике. Все это время её сын Эмиль за границей подрос и стал упрекать барона в том, что тот бросил Гельцер среди большевиков В 1918 году Маннергейм действительно уехал в Финляндию, где возглавил отряды самообороны. Продолжение истории журналистам рассказал племянник балерины Вениамин Додин. Он поведал, ссылаясь на рассказ своей матери, что зимой 1924 года: Маннергейм инкогнито приехал в Москву, чтобы жениться на ней и увезти в Финляндию. Якобы балерина и барон венчались в церкви на Поварской и венчал их чуть ли не сам патриарх Тихон. Свидетелями венчания стали сестра Гельцер Фани Додина, ее муж и солистка Большого театра Мария Петровна Максакова. Событие это вызывает большие сомнения хотя бы уже потому, что Маннергейм был лютеранином. Кроме этого, вызывают сомнения и дальнейшие действия барона: вместо того, чтобы вывезти жену из страны, он идет попрощаться с телом Ленина, как человека, «подарившего Финляндии свободу». При этом не очень понятно, зачем Маннергейму так рисковать – ведь после расстрелов большевиков в Финляндии он наверняка был в самом начале списка врагов Кремля. Кроме этого как-то замаскироваться ему было сложно, ведь рост барона составлял 197 см. – он выделялся в любой толпе. Биографы балерины говорят о том, что в 1920-х годах она была замужем за своим партнером и наставником Василием Дмитриевичем Тихомировым. Но мало ли какие тайны скрываются за официальной биографией знаменитости? В огромной очереди к гробу вождя мирового пролетариата Екатерина Гельцер простыла. Простуда вылилась в двустороннее воспаление легких и уложила балерину в постель, а барон был вынужден вернуться в Финляндию. Больше они никогда не встречались. Был сын, был и внук Есть еще одна легенда, по которой выросший сын Гельцер и Маннергейма Эмиль, ставший профессиональным военным, в 1929 году все же каким-то невероятным образом пробрался в СССР и побывал в Большом театре, где его мать в это время танцевала партию гейши в балете «Красный мак». Однако Гельцер так и не встретилась с ним лицом к лицу. Она танцевала в Большом вплоть до 1944 года, а потом ушла преподавать. В годы Великой Отечественной Эмиль воевал на стороне гитлеровцев, был смертельно ранен и умер в госпитале от ран буквально на руках отца. Однако у него остался сын, внук Екатерины Гельцер, который после войны жил Бразилии, где имел собственную латифундию. По некоторым данным он приезжал в СССР в 1959 году, за 7 лет до смерти балерины и виделся с ней. Говорят, уже совсем седая и почти ослепшая женщина плакала от счастья, увидев его. Существование сына и внука знаменитого Маннергейма официальные родственники не признают, считая, что у маршала был один сын, который умер во младенчестве, и могила которого до сих пор сохранилась на одном из кладбищ Санкт-Петербурга. Впрочем, никто не отрицает, что огромный пласт жизни барона всегда был связан с Россией – в ней он прожил 30 лет. Недоброжелатели называли его «шведорусаком» и обвиняли в том, что он был женат на русской, что его дочери —православные, и что на столе у него всегда стоял портрет Николая II. Отсутствие в его архиве фотографий сына и Екатерины Гельцер объясняют тем, что барон сжег их, опасаясь сталинских шпионов и боясь за судьбу Гельцер.
