\"Зачистка Красной площади\": что сделал ОМОН с жителями палаточного лагеря в Москве
Сейчас это покажется неправдоподобным, но в 90-е в самом сердце Москвы стоял палаточный городок, заселенный довольно своеобразным контингентом. В течение шести месяцев власти не только не предпринимали попыток снести лагерь, но и даже вели с его обитателями диалог. Неспокойная Москва 1990-й стал предпоследним годом жизни СССР. На улицах советской столицы взор то и дело наталкивался на безразмерные очереди – за сигаретами, водкой, продуктами. 31 января с утра пораньше свыше 5 тысяч человек скопились на Пушкинской площади к открытию первого в стране Макдоналдса, до конца дня заведение обслужило более 30 тысяч посетителей. Толпы народа собирались не только в очереди, но и в многотысячные демонстрации, желая выразить свое отношение к властям катящей в тартарары державы. Центром притяжения митингующих была Манежная площадь – в самые неспокойные дни здесь могли сойтись до 100 тысяч москвичей и гостей столицы. В июле 1990 года на Красной площади недалеко от Васильевского спуска в считаные дни вырос несанкционированный властями палаточный городок. Здесь уже на постоянной основе разместились недовольные происходящим в стране. Место было выбрано неслучайно. В расположенной рядом гостинице «Россия» жили депутаты съезда Верховного Совета, которые ходили на заседания в Кремль как раз через территорию лагеря, что позволяло бастующим лицом к лицу пообщаться с народными избранниками. Собрание недовольных Очевидец событий тех лет, работавший недалеко от Красной площади, отмечал, что в палаточном городке проживала «сборная солянка» – беженцы из Карабаха, граждане без жилья, всякие колдуны, пророки и непризнанные изобретатели, а также «диссиденты и ходоки к Горбачеву». У обитателей городка не было единых требований, каждый жил под своим собственным лозунгом. Там можно было увидеть плакаты наподобие: «Требуем гласного расследования и гласного суда над теми, кто творил беззаконие над нами и покрывал должностных преступников» или «Депутат Моссовета Осетров С. И. Кому продался?». Сам проход между палатками получил громкое название «проспект террора КПСС». Постепенно лагерь стал обрастать стихийным рынком. Там можно было купить всякую всячину: от тапок и сумок до водки и бананов. В итоге рынок разросся настолько, что кооперативные ларьки стали выстраиваться вдоль стен ГУМА. Далеко зашли В конце сентября власти решили вступить в диалог с жителями палаточного городка. Моссовет заверил митингующих, что их права будут защищены законом, а жалобы, коих накопилось аж 144, рассмотрят в самое ближайшее время. Пик популярности бастующего городка пришелся на октябрь 1990-го года, эта тема усиленно муссировалась в прессе, на телевидении, а также эксплуатировалась разного рода политическими популистами. Жители лагеря осмелели настолько, что решили основать фонд «Союз гонимых» с валютным счетом в Гамбурге. На Западе сразу нашлись желающие перевести туда круглые суммы. До властей все чаще стали доходить сведения о участившихся случаях попрошайничества в лагере, немалых валютных доходах «притесняемых» и их активном стремлении войти в большую политику. В ноябре комиссией Верховного Совета СССР были рассмотрены все жалобы, однако обоснованными из них признали лишь три. Требование «предать КПСС Нюрнбергскому суду» и ему подобные были отклонены. Ближе к зиме в Моссовет пришло письмо Председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, который выступил с инициативой принять решение о судьбе палаточного городка. В итоге депутаты приняли резолюцию: жителей незаконно выстроенного платочного лагеря сначала предупредить, затем выселить, а саму территорию очистить. Конец демократии Свидетелем сноса палаточного городка стал один из сотрудников «Московского Комсомольца». По его словам, 29 декабря 1990-го года ближе к полуночи подъехал ОМОН и в считанные минуты зачистил территорию, скрутив и посадив в машины всех бастующих. При этом не было ни драк, ни побоев. За силами правопорядка прибыли грузовики, погрузили все содержимое лагеря в кузова и увезли на свалку. В докладной записке начальника РУВД Пролетарского района Москвы подполковника Заваюра сообщалось, что ходоки категорически отказывались покинуть территорию лагеря, после чего насильно были посажены в автобус и доставлены в спецприемники ГУВД. Всего было вывезено 43 человека: 21 мужчина, 15 женщин и 7 детей. Женщин доставили в Новослободский спецприемник, мужчин – в Матросскую Тишину. Всего, согласно документу, на территории, прилегающей к гостинице «Россия», было ликвидировано 52 палатки и вывезено 60 грузовых машин мусора и строительных материалов. К 6 часам утра от незаконного поселения не осталось и следа. «Общественный фонд помощи обитателям палаточного городка» какое-то время пытался судиться с властями на основании материального ущерба, якобы нанесенного жителям лагеря (в частности, были разбиты дорогостоящие импортные термосы), однако все тщетно. Большинство депутатов Моссовета и членов комиссии по законности не скрывало своего удовлетворения тем, что ситуацию удалось разрешить быстро и безболезненно, не нарушив чьих-либо прав. Эксперты тогда справедливо заметили, что ликвидация платочного городка ознаменовала окончание перестройки с ее свободой и гласностью. Отныне уличная демократия начнет уходить в недра кабинетного управления.
