Художник, заменивший таблички на петербургских мостах — о том, как любовь к городу побеждает всеобщее безразличие
Художник Юрий Осинин по своей инициативе и на личные средства установил исторически точные керамические таблички на мостах вместо уродливых металлических, и вскоре под давлением СМИ «Мостотрест» доверил ему эту работу официально. На днях городской энтузиаст показал новые таблички для еще 17 мостов. Специально для «Собака.ru» Юрий написал колонку о том, как ему удалось победить в себе установку «все равно от тебя ничего не зависит», а потом и заразить этим других. Не знаю, в чем причина, но в нашу ментальность прокралось удивительное равнодушие ко всему, что не касается непосредственно нас самих. Заняв на парковке у дома «чужое» место, легко можно получить физические увечья, потому что это место кто-то считает своим. Если мешать соседям, слушая громкую музыку, они непременно поучаствуют в ситуации, вызвав полицейских, ведь нарушается их покой. Но, когда поздно вечером вдруг выяснится, что мусорка переполнилась и начала неприятно пахнуть, эти же люди выставят ее на лестницу, потому что лестничная клетка — это уже не личное пространство, а общественное. Иначе говоря — ничье. Все будут возмущаться, кто-то повесит над смердящим пакетом листик с нарисованной свиньей и гневной репликой, но пакет мусора будет лежать, пока его не унесет уборщица. Он стал ничьим, покинув жилье. Где-то в глубине души у каждого включена настройка «все равно от тебя ничего не зависит». В сознании присутствует призрак кого-то эфемерного, кто отвечает за все, что не является лично нашим. О своем собственном мы позаботимся, а вот заботиться о ничейном — это перебор. Для этого есть масса ответственных лиц, начиная с уборщицы и заканчивая президентом. Вот они пусть все для всех и делают, а я в подъезде даже ноги не вытру перед входом. Какое-то проклятье замкнуло нас, как моллюсков в раковине. Ползаем, обсасываем дно, но дальше своей раковины нос не высовываем. Причем это не наследие последних времен. В России так было всегда, ведь мы — Третий Рим. Мы — Святая Русь. Мы — самые-самые! И это величие тоже является частью «своего». Мы и в космос первые слетали, мы и в войне победили, мы и газ кому хочешь отключим, а если «обязательно бахнем, весь мир в труху!». Какое нам дело до мусорного пакета на лестнице? Но и любые достижения соотечественников сразу приобретают для нас свойство личных: ничего, что мы просто с пивасом перед теликом посидели, это же именно мы чемпионат мира по хоккею выиграли. Безразличие к тому, что находится вне зоны личного комфорта, вкупе с идеей национального величия рождает «колхозиум», от которого мы никак не избавимся. Безразличие к тому, что находится вне зоны личного комфорта, вкупе с идеей национального величия рождает «колхозиум», от которого мы никак не избавимся Помните сюжет «Левши»? Проведите небольшой эксперимент: задайте первому попавшемуся человеку вопрос, о чем эта повесть Лескова. Девяносто девять человек из ста вспомнят, что Левша подковал аглицкую блоху и уделал тем самым англичан. Потому что наши тульские мастера круче «ихних». Кто-то вспомнит еще, что он съездил в Англию с этой блохой и помер на обратном пути, потому что слишком сильно закладывал за воротник на радостях от триумфа. И только учитель литературы шестых классов сможет припомнить предсмертные слова Левши: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся». А ведь именно это настоящая кульминация повести. Блоха — бессмысленная забава, которую русские умельцы к тому же сломали, пока подковывали. Танцевать та блоха больше не могла. Чистка ружейных стволов кирпичом — это тоже забава, потому что ничего кроме блеска не дает, а кирпичная пыль — абразив, который увеличивает с каждой чисткой диаметр ствола и приводит в негодность ружье. Хорошо стрелять то ружье больше не может. Левша, как специалист, понял это в Англии и повез ценные сведения домой, но передать их никому не смог, потому что только доктору сказал и помер. Доктор, интеллигентный человек, все понял и пошел с этими новостями к императору, но смог дойти лишь до министра, который развернул его инициативу: «Знай свое рвотное да слабительное, а не в свое дело не мешайся». Попытка выйти за пределы «своего» сразу пресекается: министр напоминает доктору о настройке «от тебя тут ничего не зависит». Достижение Левши в подковывании блохи стало личным для всех. Все его помнят, как будут помнить полет Гагарина. А про ружья никто не помнит — не тянет это на достижение. Слишком обыденно и лишено величия, хотя, казалось бы, только в них и был смысл. Из-за них, по сюжету повести, мы Крымскую войну проиграли! Три года назад, пытаясь привлечь внимание к прекрасной, но исчезающей детали нашего города — эмалевой табличке с названием моста на кобальтовом фоне, которые «Мостотрест» повсеместно менял на ужасные металлические, — я чувствовал себя как лесковский персонаж. Мою попытку выйти из «своего» пространства поддержал только узкий круг единомышленников, но ни я, ни они не смогли ни на что повлиять. СМИ интересовал лишь конфликт между активистом в моем лице и администрацией в лице «Мостотреста». Мои письма в отдел эстетики и дизайна Комитета по градостроительству и архитектуре, а также главному художнику города остались без ответа. В итоге мне однозначно посоветовали «не в свое дело не соваться». Я тоже заражен нашим национальным вирусом равнодушия и безразличия к тому, что не входит в круг «моего», но любовь — странная штука Можно было бы плюнуть на все и сосредоточиться вновь на своих делах, не обращая внимания на вонь мусорного пакета с лестницы. Придет уборщица, уберет. Ну когда-то же она должна прийти? А не придет — привыкнем и перестанем чувствовать запах. Многие мне говорили, что все нормально и никакая это не вонь. Главное, чтобы вывеска в принципе была, а какая она — не суть важно. Я тоже заражен нашим национальным вирусом равнодушия и безразличия к тому, что не входит в круг «моего», но любовь — странная штука. Почему-то сложно смотреть, как любимой кто-то вместо красивых сережек вешает консервные банки в уши, а тебе при этом говорят, что это нормально. Я полюбил этот город, поэтому и выбора передо мной не стояло. Нужно было продолжать, не обращая внимания ни на что. Любовь — тот код, который отменяет настройку «от тебя ничего не зависит», который выключает безразличие. Когда любишь, кажется, что все зависит именно от тебя. И я продолжил. У меня своя мастерская, в которой я много лет профессионально занимаюсь архитектурной керамикой. У меня высшее художественное образование, полученное в одном из лучших художественных вузов страны. Почему меня должно волновать мнение случайных людей, которые даже не понимают, что творят? Сделаю, а там посмотрим, решил я. Любовь не только выключает безразличие, она еще и осмотрительность отключает: забываешь о том, что тебя могут оштрафовать за самоуправство или даже задержать. Были сделаны таблички почти для всех мостов в районе нашего Покровского острова и собраны исторические справки о том, откуда в Петербурге взялась такая традиция. Были собраны сведения о том, что это уникальная деталь городской среды, которая нигде в мире в таком виде не существует. И в итоге произошел переломный момент в истории питерского табличкостроения. Причем произошел он в духе классического приема драматургов deus ex machina: на сцену неожиданно вышел московский дизайнер Артемий Лебедев и сказал, что консервные банки — непростительное говно, а эмалевые таблички восхитительны. С этого момента все заиграло новыми красками. Сменилась парадигма подачи материала в СМИ: конфликт, выражавшийся в заголовках «В Петербурге зреет битва» или «Чем ответит Смольный», отошел на второй план. А на первый вышла эстетическая составляющая вопроса. Сомнения отпадают, когда мнение исходит от признанного специалиста в своей области. Вместо мнимого конфликта в обсуждении появилась возможность сосредоточиться на самих табличках и начать конструктивный диалог. Сразу же выяснилось, что за них теперь отвечают совсем другие люди, а не те, которые три года назад работали в «Мостотресте», и эти люди готовы к изменениям. Мою инициативу поддержали, и на сегодняшний момент в городе уже более 70 мостов получили красивые таблички. Журнал «Собака.ru» украсил этот торт неожиданного признания огромной вишенкой, вручив мне свою премию «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Выбор города». «Мостотрест» решил сотрудничать с художником, который менял таблички на петербургских мостах Нам Юрий рассказал, почему таблички — важная для Петербурга деталь, достойная внимательного отношения. Это, конечно, напоминает сказочный финал. Я и не рассчитывал на такой, когда все только начиналось. Тогда мне казалось, что максимальной удачей можно будет назвать результат, при котором таблички просто отметят как объект, достойный внимания, и займутся ими профессионально. Займется кто-то другой, уборщица или президент. А вместо этого мне сказали: «Тебе этот пакет не нравится и, похоже, ты знаешь, как от него избавиться? Действуй». фото: архивы пресс-служб Поделитесь своим опытом — напишите колонку на «Собака.ru» Это просто и совершенно бесплатно! Подробнее
