«Девушки закрывали лицо руками и шептали: "Ужас какой!"»: как приняли в Москве театр Коляды

Драматург Николай Коляда вместе со своим театром уже две недели находится на гастролях в Москве. В этот раз он играет сразу на двух площадках и «замахнулся», как сам говорит, на 47 спектаклей и три читки. Закончатся гастроли 31 января. Все эти дни страница Коляды в Facebook буквально завалена отзывами. И все, как один, — положительные. Хотя многие отмечают, что некоторые люди в зале были в откровенном шоке и удивлялись всему, что происходит на сцене. Собрали для вас подборку самых забавных наблюдений. Юлия Кисилева: «Какая же хорошая вчера была "Пиковая дама" на Страстном! В Москве разгар гастролей "Коляда-театра". Забавно было наблюдать, как сидящие рядом девушки периодически закрывали лицо руками и шептали друг другу: "Ужас какой!" И как дамы в возрасте в очереди в гардероб после спектакля осторожно спрашивали друг у друга: "Как тебе спектакль?" — и озирались на окружающих. Но как всегда — зал аплодировал стоя». Светлана Ильина: «Этот черт из табакерки умеет учить доверять себе. У Коляды лучше расслабиться и не пытаться ухватить смысл в этом гротескном театральном языке. Перестать контролировать этот балаган, который происходит на сцене, возмущаться, пытаться узнать классический сюжет. Не надо. Просто смотрите, иногда переступайте через свое раздражение и нетерпение, но просто сидите. Тогда смыслы начнут складываться вокруг вас сами. Я не знаю, как каждый раз он выруливает из фарса в драму, как то, что происходит громко, развязно, без тормозов, потом складывается в сопереживание и боль? Что каждый раз он достает из меня, что я реву оттого, что там на сцене всегда узнаю что-то свое????» Маргарита Гриня: «Первый просмотр огорошил чрезвычайной запутанностью, сложностью всех построений и событий. Недоумение в антракте: что вообще происходит и куда плывут рыбы на сцене? Хотя недоумение в антракте — частое состояние зрителей, впервые знакомящихся с театром, особенно выбравших для первого похода сложные спектакли репертуара вроде "Бориса Годунова". Главное — не струсить и не уйти, а в финале при любом раскладе будет всё понятно. Ничего сложного и запутанного в "Шпоньке" нет». Светлана Волостнова: «"Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка". Третий спектакль, который посмотрела в этом театре. Не совсем понятный для меня спектакль, но ведь и сам Н. В. Гоголь тоже товарищ не для всех». Валерия Приходченко «Коляда — микрокосмос. Десять январей подряд я влюбляюсь в него и в его артистов, не переставая любить. В 2010 году, когда я впервые пришла на его спектакль, "Гамлет", то в антракте хотела убежать и никогда больше не возвращаться и не видеть подобного, потому что знала и любила другой театр. (Мне сказали люди добрые "не уходи, побудь, останься".) И я осталась. Потом будет много "Гамлетов". Потом начнётся моя большая одинокая дорога, а путеводной звездой навсегда станет Николай Владимирович и его артисты. И каждый раз, возвращаясь с его спектаклей или читок, мне не успокоиться и не уняться до скрежета зубов и хочется навсегда накрыться волной этого незыблемого смысла, глубочайшей печали и беззащитной любви». Юля Замуятина: «"Коляда-театр" — как труппа бродячих актеров в "Гамлете", те приглашены были потехи ради, но результат представления всем известен... Вот и у Коляды, каждый раз, завернувшись в драную диванную обивку и выстроив декорации из содержимого мусорных баков, выходят вроде бы балаганные шуты — танцуют, шаманят, превращаются то в гопников, то в ангелов, после аплодисментов исчезают в неизменных Коляда-дверях, а ты остаешься среди развалин этого балагана один на один. Я очень часто не совпадаю в ощущениях с замыслом Коляды-драматурга и часто не попадаю в эстетику Коляды-режиссера. И это нормальные ощущения от хорошего театра — он не может всем нравиться. Но! Он задевает, заставляет спорить, дискутировать, не понимать и сопротивляться порой. А вчера в "Гамлете" всё и во всём совпало». Мария Михайлова: «Посмотрела у Коляды "Оптимистическую трагедию". Поняла: пьесу Вишневский написал очень крепкую, просто отличную. Вестник против злобствующего хора. И неожиданные ходы есть. И откаты назад, и пробуксовки-паузы необходимые... Но первое действие злило. Казалось нагромождением, какофонией несвязанных мелодий, действий, движений. Понимала, что мне подсказывают: хаос, ужас, с которым надо что-то делать. Понравилась только находка: пустыми пластиковыми бутылями зачищают землю, сваливают трупы в рвы. И красные рукавицы — это здорово. Руки в крови у всех... Но второе действие сразу все изменило. Эпизоды нанизывались. Действие приобрело упругость и ужасающую стремительность. Разбавленное странной пантомимой с корытами, полными кровавых цветов, оно вдруг застыло, а потом понеслось в пропасть». Ольга Сычева: «Когда вижу, как люди уходят в антракте, явно снисходительно-высокомерно посматривая на оставшихся, типа: это разве театр, это же то самое, про что Гамлет бродячим актерам говорил, дурацкое кривлянье. Идут к дверям с видом "мы знаем, что такое — Театр". И лишают себя... Всё самое важное у Коляды — как раз во втором действии. Всегда. Это принцип, работающее правило. Он же драматург прежде всего и драматургию вечера выстраивает так, чтобы сначала человек вот так повелся, обманулся, почувствовал себя шибко умным, зато те, кто остаются, чувствуют себя потрясенными».