Юрий Лоза: я не истина в конечной инстанции

Музыкант Юрий Лоза отметит 1 февраля 65-летний юбилей. Накануне торжества корреспондент РИА Новости Анна Горбашова поговорила с юбиляром о возрастных проблемах, пресловутом "Плоте" и сотне других песен, опыте в кино, богатстве и лени. — Юрий, как собираетесь отметить свой юбилей? — После 50 лет, с моей точки зрения, все официальные юбилеи уже надо отменять, потому что каждый юбилей до 50 лет – это отмечание каких-то вех, все идет по нарастающей, а 50 — это некий водораздел. Ставить перед собой какую-то глобальную задачу уже поздновато, потому что даже теоретически невозможно планировать большие прорывы, увеличение популярности, ведь основная аудитория осталась там. Последнее пафосное мероприятие я провел на 50-летие, после я не затевал ничего такого уж выдающегося, чтобы это отмечать. Меня тут как-то спросили: "А ваше самолюбие не ущемляет, что у молодых ребят больше концертов, чем у вас?" Очень лестное сравнение с молодыми ребятами. — А для друзей и родных праздник будет? — Безусловно. Каждый день рождения мы собираемся в узком кругу, возможно, и сейчас посидим в ресторанчике. Время летит: вчера тебе было 50, а завтра уже 65 – все так быстро проходит в этом мире. — Вы ощущаете свой возраст, музыканты же вечно молодые… — Я не могу себя считать молодым, раньше я мог сделать мостик назад, а сейчас уже не получится. Я один раз так пролетел: приехала ко мне журналистка на дачу, а я решил продемонстрировать, как легко крутился на турнике в молодости... ну и потянул плечо. — Вы играли в футбол за команду звезд эстрады, сейчас не выходите на поле? Ну хотя бы для души? — Я слишком долго играл, до 50 лет — и перебегал, врачи сказали, что надо было завязать в 40, потому что это травмоопасный вид спорта, он только для молодых. Идеальные нагрузки сейчас это подниматься вверх по лестнице или ходить по дорожке. — Возраст это не только физические показатели, еще меняется отношение к жизни. Юный ты от всего в восторге, и прежде всего от себя, а с течением времени приходит усталость, апатия, все уже было, и все неинтересно… У вас так? — Интересы меняются. Допустим, в юности у меня была цель — не пропустить ни одной женщины, а сейчас подобные желания полностью растворились. У меня есть любимая жена, и мне абсолютно фиолетово, кто там проходит по улице мимо. Меняются вкусы, пристрастия, хочется какого-то другого качества жизни. — Например, поиграть с внуками, можно даже и на гитаре? — У меня нет внуков. Сын женился два года назад, не знаю, что они думают по этому поводу, это их дело. Если честно, я к этому не стремлюсь, пока я для своих поклонников мужчина в расцвете сил и не ассоциируюсь с дедушкой. — Вас довольно долго не было в медиапространстве, пока вы внезапно не стали модным блогером. Выросло целое поколение новых слушателей, которое не в курсе, сколько вы написали хитов. Песни "Девочка сегодня в баре", "Мне уже многое поздно", "Новый год", "Над деревней "Клюевкой" и многие другие многие люди старшего возраста знают наизусть, поют за столом. Вас не обижает, когда в сети и в некоторых СМИ вас называют автором одной песни "Плот", а их, наверное, больше сотни? — Люди, которые так говорят, не слушают музыку, а те, кто ее слушают, знают, что у меня не одна песня. Где-то в районе сотни я их написал, сколько точно, не считал. Думаю, этого достаточно. Кто пишет много песен, вынужден повторяться, а я этого не хочу. — Возможно, то, что все знают одну песню "Плот", объясняется тем, что в советские времена многие другие ваши песни не проходили цензуру и не могли быть эфире радио и телевидения? — Ну да, была однопартийная система, в партии КПСС был идеологический отдел, который следил за репертуаром артистов. Многое даже теоретически невозможно было пробить. В 1988 году вышла моя пластинка "Что сказано, то сказано", а потом, в 91-м, "Вся жизнь — дорога". "Плот" попал в "Песню года", и больше меня туда не приглашали, хотя песен было полно. Я тогда был запрещен, да и сейчас ситуация не сильно поменялась. Если вы придете с хорошей песней на телевидение, выяснится, что все эфирное время занято сегодняшними штатными медийными единицами телеканалов. Отсюда такая одинаковость музыкальных передач. — Песню "Плот" перепела американская группа, вам нравится их интерпретация? — Я не могу ими управлять, права я им дал, а уж они делают, как считают нужным. Но американцы спели что-то близкое по тексту к тому, что у меня написано. Я слышал "Плот" на норвежском, шведском, сербском языках — все они пели не про плот, а про что-то свое, хоть и на мою музыку, но по-другому совсем. — Песни российских авторов на Западе не котируются, чтобы их перепели на разных языках, это исключительный случай, в чем секрет "Плота"? — Всем нравятся красивые мелодии, но мы себя не популяризируем, поэтому нас никто не знает. Американцы внимательно следят за тем, что происходит у французов, все самое интересное французское тут же перекочевывает в Америку. Песня My Way, визитная карточка Фрэнка Синатры, была написана во Франции, и как только она появилась, тут же вышла на английском языке в Америке. Они следят за французским кинематографом, театром. Очень много выходит ремейков французских фильмов. Но никто не оглядывается на Россию, они считают, что у нас нет музыки, и мы всячески это подчеркиваем, в том числе каждый раз отправляя на "Евровидение" англоязычного певца. — Вы неоднократно критиковали "Евровидение" за англоязычность и выбор репертуара, а если бы предложили, написали бы песню для нашего конкурсанта? — Меня пригласили на передачу, посвященную "Евровидению". Спрашиваю у Юрия Аксюты, отвечающего за музыкальное вещание на Первом канале: "А почему вы бежите за песнями к американцам? Леня Гуткин, бывший басист "Автографа", с тех пор как уехал в Америку, вдруг стал великим композитором, пишет песни для "Евровидения". Аксюта отвечает: "А кто же еще напишет, у нас ведь нет авторов". "Да я могу написать", — говорю. "Ты, автор одной песни?" — удивляется он. Отвечаю: "Юра, ты лучше меня знаешь, что у меня не одна, а сотня. Кто вырезал меня из эфиров? И, кстати, песню "Плот" американцы поют на английском языке, а песни Гуткина — нет. И после этого ты говоришь, я не могу написать песню для "Евровидения"? — Вы даже книгу написали "Я научу писать хиты"… — Да, пять лет назад, весь тираж давно распродан, про дополнительный пока никто не спрашивал, но в интернете качают. — Вы пишете новые песни? — Конечно, у меня полно песен, лежит новый альбом, который никому не нужен. Сейчас альбомы никто не пишет, эта мода ушла, все подается на флешках и через интернет. Я хочу выложить на свой день рождения новую песню "Облака" в соцсетях и на Youtube. — Телевидение и радио в эпоху интернета больше не актуальны для раскрутки артиста? — Интернет будет заниматься своим делом, телевидение – своим. Если половина России в интернете не сидит, то для этих людей через него ничего и не раскрутишь, а желательно охватывать всех. На телевидении следят за теми, у которых в интернете много просмотров, и поэтому они тоже со временем переползают в эфир. — Но далеко не все, что пользуется популярностью в сети, может появится в эфире по цензурным соображениям. Недавно муссировалась тема, что неплохо бы вернуть худсоветы, как в советские времена. Вы бы вошли в такой совет, если бы предложили? — Нет, конечно. Я не могу быть истиной в конечной инстанции, меня никто не уполномочивал. Вообще, те, кто говорят о надзорных органах, просто сотрясают воздух. Они понятия не имеют, как это можно реализовать и можно ли вообще. Я человек практический, поэтому говорю — сейчас это делать некому. И нет никаких установок. Что можно конкретно предпринять? А вот что — никакую цензуру вводить не надо, нужно просто все ввести в нормальные рамки, которые прописаны в законе. Есть понятие "ненормативная лексика". Она имеет право на существование? Имеет. Но в определенном месте для определенной категории. Если мы считаем, что она негативно действует на психику молодежи, то артист должен ввести возрастной ценз на свои концерты. Курить нельзя, потому что это мешает окружающим, а значит, мы отправляем курильщиков в специальные комнаты. Если мат мешает окружающим, то материться ты можешь в каком-нибудь специальном клубе — приходи в этот клуб и хоть заматерись. — Кто вам нравится из современных исполнителей? — Я не слушаю современную музыку, потому что она вся заигрывает с африканской культурой. Я воспринимаю музыку от мелодии к гармонии, а вся сегодняшняя музыка строится на ритмах. Она пишется от барабанов, сначала придумывается ритмическая структура, а потом на нее нанизываются какие-то инструменты. Я иду в обратном направлении, сначала придумываю идею, а потом она реализуется через тексты, музыку и гармонию, и уже после этого начинаю подбирать ритмику. — У вас был кинематографический опыт, вы сыграли одну из ролей в культовом советском музыкальном фильме "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты", согласились бы еще сняться в кино? — Я играл одного из негодяев в фильме, врага главного героя. Когда я посмотрел на себя в этом фильме, я понял, что сыграл средненько, а когда я что-то делаю, стараюсь сделать это хорошо. Мне еще приходилось играть в фильмах самого себя несколько раз. Я не нравлюсь себе в кадре, мне кажется, что я могу выглядеть лучше, но они считают по-другому. А сейчас кого бы я смог сыграть в кино? Моих театральных навыков хватит только на что-то самое примитивное. Вот как Эльдар Рязанов, который спал в фильме "Гараж", я бы сыграл в бесчисленном количестве фильмов. — Сейчас вы не ездите с чесом по стране, выступаете камерно, не выпускаете каждый год альбом, вы обеспеченный человек, может себе позволить расслабиться и вести образ жизни пенсионера? — Обеспеченность – понятие относительное. Все, что надо для жизни, у меня есть – квартира, машина, дача, небольшая студия, набор инструментов, который меня устраивает. Счастлив не тот, у кого много, а тот, у кого достаточно. Я получаю авторские, мне достаточно тех денег, которые я зарабатываю. У меня высшее экономическое образование, я точно знаю, что как только появляются лишние деньги, они приносят вам лишнюю головную боль. — Вы могли бы себя назвать ленивым? — Я ленивый до самозабвения и работоспособный по необходимости, как написал Бомарше, поэтому специально работу не ищу. Я согласен с Джимми Хендриксом, который сказал, что самое лучшее в мире занятие, это лежать на берегу моря и слушать, как растет твоя борода. Я очень люблю лето, люблю море – просто лежать и созерцать, как накатывают волны. У меня есть квартира в Болгарии, три летних месяца я живу там. — Рабский труд на подмосковной даче – грядки, клумбы, газонокосилка — это не про вас? — Как выяснилось, я не садовод. Мы посадили с женой какие-то растения на даче, но с газонокосилкой я не бегаю. Делать какую-то простую, но несвойственную мне работу почему-то не хочется совсем. Не мое...