Стой! Или Анна будет стрелять

Встретить в Грозном девушку в брюках и с ярко-красной помадой — это примерно как увидеть Дайнерис Таргариен, пролетающую на драконе над московскими высотками. Так казалось до тех пор, пока мы не встретились с Анной в центре города, чтобы вместе поехать в Гудермес — в Российский университет спецназа. Но вот она садится в машину, источая сладковатый запах духов и магическую женскую уверенность, и с полуслова завязывает разговор. — Я вообще довольно поздно начала интересоваться всякими женскими штучками, — улыбается Анна. — Жили в Казахстане, отца у нас не было, мама работала, и я росла вместе со старшим братом, в компании его друзей. Так что стрельба — неотъемлемая часть меня. На заднем сиденье лежит небольшая, с виду легкая сумка, черный футляр и какие-то бумаги формата А4, похожие на грамоты. Может, за хорошую стрельбу? «Это спецназ, детка» Российский университет спецназа — будто фрагмент недавнего чеченского прошлого. Слышатся выстрелы, много пустых зданий. Правда, они не разрушены, а не достроены: из-за погодных условий строительные работы прекращены. Зима в Чечне — это ноябрьская слякоть, щедро растянутая еще на три месяца. Поэтому в РУСе сыро, промозгло и много луж. Нас пропускают по короткому кивку Анны, она машет охраннику рукой. — Главная «корочка» в Чечне — это пятерня, — улыбается девушка. На настроении Анны погода не сказывается — девушка бодро шагает в комнату, где экипируются стрелки. На стрельбище нельзя пройти без очков — они защита от гильз — и наушников. Ученик должен надеть еще пояс и взять кобуру. Магазин заполняется им собственноручно. Анна показывает, как это нужно делать. Наманикюренные пальчики умело справляются с патронами: «В сильную руку подаем магазин, большим пальцем надавливаем вниз, а другая под наклоном вводит снаряд». В репликах Анны ни единого лишнего слова, никакого двойного смысла. Каждая фраза — краткая и точная, как контрольный выстрел. Анна одета в форму инструктора цвета хаки. Есть еще одна, которую за окрас именуют «оливой». Вдобавок к алой помаде у Анны телефон красного цвета и огненные нашивки на той самой сумочке. В ней несколько пачек патронов, так что даже сдвинуть ее с места непросто. А в футляре, похожем на ящик с инструментами, Анна хранит пистолет с красной рукоятью — это тюнинг, сделанный с учетом цветовых предпочтений хозяйки. Девушка долго любуется оружием, как другая могла бы любоваться бриллиантовым колье или флаконом с духами. — Я редко им пользуюсь, — улыбается она, — беру только на соревнования. Ученица Нина приезжает на белой иномарке. Джинсы, черная водолазка, длинные черные волосы и тоже безупречный маникюр. Надевает очки и наушники, поглядывая в карманное зеркало. — У нас здесь нет зеркал во весь рост. Мужчины априори прекрасны, — шутит Анна, единственная девушка на весь инструкторский отдел спецназа, и командует: — Два магазина при себе, третий в руки! И пистолет, и магазины к нему нужно закрепить на поясе. У Нины не сразу получается. — Для занятий лучше надевать брюки с низкой посадкой, — объясняет Анна. — Мужчинам в этом плане проще, у них нет таких изгибов, на прямой фигуре легче закрепить. Впрочем, жертвовать талией ради такого порядка вещей никто не собирается. Пояс на месте, куртки надеты, инструктор и ученик направляются на стрельбище. Идти через весь двор. — Бррр, какая холодрыга! — вздрагивает Нина. — А ты что хотела? — возражает Анна. — Это спецназ, детка! Голова — руки — оружие Галерей для стрельбы в РУСе несколько. В каждую из них ведет отдельный вход. Гравий покрыт гильзами от патронов, по периметру расставлены мишени. Анна берет одну из своих «грамот» и клеит на щит. На листе — круглая мишень. Когда Анна занимается с детьми (да, некоторые родители отправляют 12-летних детей учиться стрелять), мишени разрисовываются в добрых и злых персонажей. По злым нужно стрелять, а вот в добрых попадать не стоит. — Не люблю заниматься с большими группами, — делится Анна. — Группа безлика, каждого не чувствуешь. Персональные тренировки — другое дело, это особая магия. Когда занимаемся с детьми, стараюсь сделать процесс максимально творческим. Если они попадут в «добрую» мишень, я даю им домашнее задание: написать письмо хозяину погибшей собачки. Тарифы в РУСе специфические. Средняя продолжительность занятия — полтора часа, но платят здесь не за время, а за количество пуль. Один патрон стоит 40 рублей, а одно занятие профессиональной стрельбой с инструктором требует минимум ста штук. Так что это хобби не из дешевых. Нина становится в воображаемый квадрат, на протяжении всего занятия лучше оставаться в его пределах. — Скоба, крючок, рукоятка, — словно мантру, повторяет Анна, объясняя девушке, как держать пистолет. — Ты должна лучше зафиксировать запястный сустав, чтобы пистолет не прыгал у тебя в руках. Вращение только в локте. Формируешь двуручный хват. На разминку и подготовку уходит едва ли не больше времени, чем на саму стрельбу. Но главное здесь — соответствие требованиям безопасности. — Я могу научить человека стрелять за пять минут, стрелять безопасно — за 20 минут, — объясняет Анна. — А стрелять и попадать можно научить за полтора часа. По словам Анны, в процессе стрельбы должна быть сформирована пирамида «голова — руки — оружие». И соотношение между этими тремя сторонами ни в коем случае не должно меняться. Еще важны быстрота, ловкость и выносливость, но тем не менее навыками стрельбы может овладеть любой человек. Нина нервничает, но исполняет все указания инструктора. Позже девушка признается, что страшнее всего — ожидание выстрела, отдача от него и попадание горячей гильзы на кожу. Но пока держится молодцом. — Готов? — спрашивает Анна, и на утвердительный кивок Нины раздается железное «Внимание!» Стрелять можно только после звука таймера. Снимаю наушники, чтобы лучше проникнуться атмосферой, но без них выстрел звучит страшновато. Агрессия от Dior Психологическому состоянию стрелка уделяют не меньше внимания: он должен чувствовать уверенность. Нажимать на курок нужно максимально мягко. — С тобой никто не борется, пистолет не выскакивает у тебя из рук, — внушает девушке инструктор. Обе подходят на шаг ближе к мишени, и Анна приступает к следующему этапу. Задача — вызвать агрессию, но «без крови»: — Представь, что мужчина схватил твою сумочку от Dior и убегает с ней. После ставшего уже привычным писка таймера раздается выстрел. В девяточку. — Ай, молодца! — радуется девушка. — Уже красиво получилось. Вот что творит сумочка от Dior. Каждому ученику выбирают свою мишень и мотивацию в зависимости от его системы ценностей и настроения. — Например, с Лизой Песковой у нас воровали пирожок, — вспоминает Анна. — Она просто была голодной. Дочь пресс-секретаря Путина была не единственной ее вип-ученицей. Анна Янц приехала в Чечню по приглашению Рамзана Кадырова. — Когда мне позвонил Даниил Васильевич (Даниил Мартынов — помощник главы Чечни по силовому блоку. — Ред.) и сказал, что они хотят меня видеть в Грозном, я задала всего один вопрос: «Когда вылетать?» Анна научила стрелять всю женскую половину семьи Кадырова. Самой большой своей гордостью считает Хутмат — его третью дочь. — Есть категория людей, которым все легко достается, а есть пахари, и Хутмат — это именно такой типаж, — объясняет Анна. — У нее может что-то не получиться с первого раза, но она будет пытаться до тех пор, пока не добьется желаемого результата. Иногда она может слово в слово повторить установку, которая была дана ей еще полгода назад. 16-летняя Хутмат вообще очень разносторонний человек. Она входит в Федерацию практической стрельбы, является хафизом (то есть знает Коран наизусть), владеет навыками верховой езды и даже стала самым молодым фермером России. Дизайнер, фотомодель, инструктор, тамагочи Себя Анна тоже относит к категории пахарей. По образованию она ландшафтный дизайнер, но шесть лет назад увлеклась стрельбой. Стрелковому мастерству училась в Казахстане у ветерана «Альфы». Кроме практики с учениками девушка занимается и теорией: разрабатывает методические пособия, упражнения для соревнований по тактической стрельбе среди сотрудников силовых подразделений. Фиксированного рабочего дня в РУСе нет. Главное — результат, поэтому в свободное от работы время девушка участвует в фотосъемках в качестве модели. Анна показывает экран своего телефона — шесть будильников установлены на прием пищи. — Меня тут называют женщина-тамагочи, — смеется Анна. Девушка гостеприимно ставит на стол печенье и сладости, но из собственной сумки достает контейнер с приготовленной на пару рыбой. — Я тщательно слежу за рационом, стараюсь есть столько, сколько нужно для нормального поддержания сил. Как-то целый год вносила в таблицу Excel все, что я ела. Фитнес-тренера, который соответствовал бы моим требованиям, в Грозном я не нашла, поэтому тренируюсь сама в РУСе или в спортзале. «Я не буду с ней работать, она баба» Сейчас Анна тренирует восемь девушек. Среди них сотрудницы мэрии, дети чиновников, жены силовиков. Учатся для общего развития, ну и чтобы было, о чем поговорить с мужем. — Надо хотя бы знать, с какой стороны подходить к оружию. Если в твоем доме лежит пистолет, ты обязана уметь с ним безопасно обращаться, — говорит инструктор. Кстати, глава Чечни тоже считает, что женщины должны уметь стрелять. Чеченки, мол, всегда славились тем, что в трудное время могли и за оружие взяться, и на лошади скакать. Тем не менее реакция со стороны мужчин на «неженское занятие» бывает разной. В лицо никто ничего не говорит, делится Анна, особенно когда видят ее с оружием в руках. Но за глаза говорили всякое. — Доходило даже до фраз: «Я не буду с ней работать, она баба», — вспоминает Анна. — У меня была как-то группа женщин, которую я обучала профессиональной стрельбе, не здесь. И мы себя называли Tactical chicken, чтобы предварить иронию со стороны мужчин. Это были состоятельные, уверенные в себе, независимые девушки, которые могли себе позволить занятия с самым высокооплачиваемым инструктором и большое количество патронов. И в этот момент мы очень хорошо ощутили на себе, что такое мужская зависть.