Индустрия обмана не рассосется сама

На днях мне попалась еще одна рекламная статья про «Битву Экстрасенсов». Удивляться тут нечему, оккультные услуги разного рода, судя по обилию рекламы, пользуются устойчивым спросом – их предлагают и в телевизоре, и в бесплатных рекламных газетах, и в бумажных объявлениях, расклеенных на столбах рядом с предложениями ростовщиков. Оккультный бизнес жив и отлично себя чувствует. С момента выхода нашумевшего фильма Бориса Соболева «Идущие к черту» прошел уже почти месяц – и мы можем оценить результаты этой разведки боем. Журналист трудился два года, собрал огромное количество материала, подтверждающего то, о чем (надеемся) большая часть аудитории уже догадывалась – известные экстрасенсы, обещающие помощь в тяжелых жизненных ситуациях, на самом деле бессовестные обманщики, эксплуатирующие легковерие растерянных и страдающих людей в целях личного обогащения. Казалось бы, после таких разоблачений все работники кармы и астрала должны были бы стремительно собрать чемоданы и убежать куда-нибудь в Южную Америку, где их никто не знает – но нет, передача «Битва Экстрасенсов» продолжает выходить, письма на нее продолжают поступать, разорения из-за полного отсутствия клиентов мы не наблюдаем. Есть некоторая полемика – например, письмо финалистов «битвы», где они жалуются на клевету – но в общем и целом «бизнес как обычно», телепаты телепают, некроманты общаются с умершими, ясновидящие ясновидят, а простодушные телезрители заваливают их письмами. Значит ли это, что труд Бориса Соболева остался без плода? Никоим образом. Разоблачительная работа очень важна, и мы должны быть благодарны Борису за его усилия. Но она недостаточна. Журналист очень хорошо сделал свою часть работы, но оставшуюся часть должно сделать общество и государство. Разоблачение обманщиков – это важно, и, для колеблющихся, даже спасительно. При этом нам часто кажется, что если объяснить людям, что их обманывали, они сразу же с презрением отвернутся от жуликов, и весь оккультный бизнес исчезнет, задушенный суровой, но справедливой рукой рынка. Увы, это не так. Как говорил Марк Твен, людей гораздо легче одурачить, чем убедить их в том, что они одурачены. Большинство из нас, посмотрев фильм, пожмут плечами и удивятся людскому легковерию. Но оккультный бизнес и не эксплуатирует большинство – он обращается к уязвимому меньшинству. К людям, переживающим горе, одиночество и растерянность, к людям, не имеющим четких религиозных или мировоззренческих убеждений, которые ограждали бы их от оккультного обмана. К тем, кто пытается хоть как-то облегчить свою боль. И вот эти люди попадались, попадаются и будут попадаться на крючки оккультных надувателей. Это можно сравнить с наркоторговлей. Мы все знаем, что наркотики убивают. Однако есть люди, которые, по разным причинам – из глупого любопытства, следуя за модой, пытаясь чем-то заполнить пустоту в жизни, или с горя – прибегают к наркотикам. Хотя очень важно рассказывать людям о вреде наркотиков, определенные государственные меры неизбежны и необходимы. Необходимы они и в отношении оккультной индустрии. Ведь речь идет о серьезном ущербе обществу – о множестве личных трагедий, когда люди отдают последнее колдунам за спасение от воображаемых угроз или помощь, которая никогда не будет оказана, о ситуациях, когда люди упускают время, когда им могла бы помочь медицина, ища помощи у «целителей», о серьезном ухудшении общего состояния умов, когда даже те люди, которые не станут залезать в долги, чтобы расплатиться за оккультные услуги, верят в сглаз, порчу и могучую силу колдовства. Конечно, мы еще достаточно далеко от некоторых африканских обществ, где колдуны приносят в жертву детей, чтобы обеспечить своим клиентам богатство и здоровье, но и двигаться в том направлении нам явно не стоит. Самую очевидную и напрашивающуюся меру называет сам Борис Соболев в своем фильме: запретить, на федеральном уровне, рекламу оккультных услуг. Что мешает это сделать? Кто-то может сказать, что люди, пока они не творят насилия, могут верить во что им будет угодно; у нас должна быть свобода вероисповедания. Но оккультный бизнес не имеет отношения к религии. Люди внешние по отношению к тому и другому склонны относить религию и экстрасенсорику в одну графу классификации – «взаимодействия со сверхъественным», но это ошибка в категориях. Экстрасенсы отлично могут быть атеистами и материалистами, и говорить о том, что ясновидят при помощи каких-то еще неизвестных науке полей. Оккультизм даже охотнее мимикрирует под науку, чем под религию, хотя, конечно, не является ни тем, ни другим. И ключевое отличие от религии назвать нетрудно – ни один священнослужитель не будет претендовать на способность манипулировать сверхъественным по своей воле и в интересах своего клиента. А весь оккультный бизнес строится именно на претензии на такую манипуляцию – «сниму венец безбрачия, поставлю заговор на удачу в делах» и тому подобное. Ни один человек, знакомый как с религией, так и с оккультизмом, их не перепутает. Иногда говорят, что тягу людей к «миру таинственного», когда «сердце млеет, гадалке внимая», нельзя искоренить запретами. Действительно, это невозможно. Но вполне возможно – и нужно – существенно сократить масштабы вреда. Это как с другими социальными язвами – нельзя помешать людям спиваться, но можно ограничивать рекламу алкоголя. Нельзя помешать им становиться наркоманами, но можно пресекать действия наркоторговцев. Заслуга Бориса Соболева в том, что он еще раз обратил наше внимание на то, что мы имеем дело не с какой-то безобидной глупостью – а с серьезной общественной язвой. С бизнесом, который работает на разрушение как отдельных человеческих судеб, так и общества в целом. Оснований надеяться, что эта индустрия обмана как-то рассосется сама собой, нет – коммерчески она очень успешна, и будет разрастаться несмотря на все усилия по просвещению людей. И тут государство должно сделать очевидную вещь – запретить рекламу услуг, которые, в действительности, просто не могут быть оказаны.