Яд толпы. Исследования показали, что в российских школах 27% детей столкнулись с явлениями социальной травли
По мнению некоторых циничных психологов, в этом нет ничего экстраординарного, так как это является чуть ли не отражением главного закона природы: выживает сильнейший, а слабый погибает, как выразитель тупиковой биологической ветви. Возможно, это и содержит в некотором смысле рациональное зерно, но лишь в том случае, если речь идет о мире флоры и фауны в самом прямом смысле, а не о развитом сообществе цивилизованных людей. Когда столь бескомпромиссное определение адресуется людям, оно уже становится инструментом фашиствующей идеологии, даже если за ним не стоят политики, претендующие на господство в обществе и государстве. Травля типична не только в детской среде, но и в военизированных ведомствах, где всегда присутствует официальная и неофициальная иерархия; более всего — в местах лишения свободы; в общественных и профессиональных компаниях, в которых есть свои формальные и фактические лидеры, тесное сообщество людей (трудящихся либо учащихся), а также кодекс поведения, даже если его открыто не называют кодексом чести. Слово «честь» в этом случае звучит почти издевательски. С него, собственно, все и начинается. Даже у детей, не имеющих об этом ни малейшего представления. Исследователи явления сузили свои задачи, сфокусировав взгляд на школах и других учебных заведениях, в которых обучаются дети и подростки. Авторами стали работники института образования Высшей школы экономики (ВШЭ), которые подвергли научному анализу 80 исследований в мировой и отечественной практике. За рубежом это явление давно уже называется устойчивым термином, который так и переводится: «травля», а именно bulling. За пределами России, как выяснили исследователи, с ним сталкивались 35% учащихся, а в России их оказалось 27,5%. Насколько эти показатели корректны, судить не нам, а специалистам из статистических ведомств, которые могли бы провести широкие целевые опросы по столь важной социальной проблематике. Можно ли согласиться с тем, что жертвами таких отношений являются чаще всего дети, которые не имеют дома «эмоциональной» поддержки (это термин исследователей), в то же время чрезвычайно ими контролируются. Если перевести эту терминологию на бытовой язык, то, видимо, речь идет о том, что дома таких детей не учат правильно реагировать на издевательства, вплоть до адекватного ответа. Ограничения же в области культуры поведения лишают их права вести себя соответственно обстоятельствам. Словом, они нарушают третий закон классической механики Ньютона о равенстве встречных векторов — действия и противодействия. Но такое определение, во-первых, неприемлемо в цивилизованной среде, а во-вторых, сомнительно по результату, который может оказаться плачевным для всех сторон и даже привести к трагедии. К тому же он не остановит агрессию, а расширит ее до фатальных пределов. Кроме всего прочего, вызывает сомнение тот факт, что чаще всего дети из благополучных семей, в которых присутствует здравое воспитание, становятся объектами жестокой травли. Это явление настолько полифонное, многостороннее и разнообразное, в то же время сохраняющее свое довлеющее тривиальное значение, что сводить все лишь к проблемам домашнего воспитания нельзя. Каждый может вспомнить из своей школьной практики, а кто-то даже из первых опытов общения в дошкольных учреждениях, массу случаев, когда острие атак было направлено на одиноких детей из неполных семей, в которых вообще никто никогда не уделял внимания воспитанию, а также на детей с особенностями развития, на инвалидов и на тех, кто беднее, менее ухожен, хуже одет, чем его сверстники. Бывает, что ребенок изначально вызывает неприязнь или даже острое чувство отвращения у учеников, которые не желают делить с ним дружбу, парту, стол в буфете, место в спортивной игре и прочее. Если же в таком коллективе появляется лидер, формальный либо неформальный, и он не останавливает травлю, а, напротив, ее активирует, положение ребенка становится крайне драматичным. Реакция неокрепшего сознания, не умеющего анализировать ни себя, ни свое окружение, оказывается, как правило, вполне обоснованной — жалкой с элементами беззащитности или агрессивно враждебной. Остановить это может только взрослый человек, причем не путем угроз и подавляющего «сверхнасилия» над агрессивным сообществом детей, а как раз обращением к очевидным и ярким аргументам морального толка. На словах это звучит очень теоретично, но в практике выглядит, как правило, убедительно. Соглашусь, что жертвами такой травли в действительности являются на порядок больше детей, чем выявлено исследователями ВШЭ. Между прочим, в свое время очень многие видные люди, сделавшие в жизни величайшие открытия или показавшие гениальные результаты в творчестве, были жертвами травли детей, которые так и не отметились в истории человечества ничем, кроме этого. Источник фото: РИА «Новости» Исследователи ВШЭ утверждают, что к травле сверстников больше склонны отпрыски тех отцов, которые сами активно занимались этим в детстве. Думаю, это вполне обоснованно, если даже экстраполировать такое поведение на армейскую среду, в которой старослужащие, подвергавшиеся за год до того жестокой травле со стороны старших, прибегают к тому же и, более того, ждут возможности повторить это, но уже с направленностью сверху вниз (так называемая дедовщина). Это уже более чем закон Ньютона, потому что тут векторы не встречные, а продолжающие друг друга в пространстве и времени. Разумеется, отличие между школьными явлениями есть, потому что тут речь идет о разных возрастных призывах, а в исследованиях ВШЭ — о сверстниках, которым не разойтись до окончания учебы. Потому здесь положение еще более драматичное и менее исходное. Оно может не затухать, а развиваться с годами, приобретая все более опасные формы. Исследователи ссылаются на то, что часто отцы не уделяют этому внимания (когда речь идет о жертвах, а не об агрессорах), а матери заняты избыточным контролем над поведением своего чада, подвергнутого травле. Иными словами, его не учат сопротивляться и не предпринимают мер по защите, а предлагают такую тактику поведения, которая, скорее, является пассивным соглашением с агрессорами. Факты травли в школах часто скрываются, потому что это соответствующим образом характеризует профессиональный и нравственный уровень учителей. Это явление латентно. Нередко учителя даже своим поведением провоцируют, а иной раз становятся стимуляторами травли. Например, иронично высказываются при детях о поведении, способностях, манерах или о материальной стороне жизни ребенка. «Шутку» немедленно подхватывают и развивают до крайне опасных пределов. Попытка справиться с классом за счет натравливания на беззащитный объект нередко и становится поводом для травли. Исследователи считают, что в школьной среде bulling носит прямой характер, а в высших учебных заведениях косвенный, выражающийся в отказе сотрудничать, распускании слухов и попытках изолировать объект травли от группы. Но здесь нередко причинами являются зависть и скрытые карьерные цели, тогда как в школьной среде может присутствовать либо острое чувство соперничества лидера, либо его попытка заявить о своем могуществе столь низкими средствами, которые он даже не может оценить или охарактеризовать. Это чрезвычайно опасная личность в настоящем и особенно в будущем, которую необходимо «стреножить» и привести ее гипертрофированную самооценку в социальную норму. Если это явление скрывать, оно не исчезнет, а станет главным довлеющим на детей обстоятельством, следом за которым авторитет потеряет директорат школы. К тому же это приводит к росту конфликтов между родителями подростков вплоть до проявлений криминального характера. Это исследование появилось после того, как были зафиксированы трагические случаи с массовыми убийствами детей в школах и колледжах как в зарубежных странах, в основном США, так теперь и в России. Анализ показал, что убийцами-одиночками становились чаще всего затравленные и одинокие учащиеся, которых по тем или иным причинам соученики и преподаватели отринули. Поэтому не стоит недооценивать обоюдную силу яда толпы, глухой к деликатным проблемам личности. Андрей Бинев, журналист, аналитик
