Михаил Мукасей и Екатерина Гамова: «Наш романтичный период длился часа полтора»

Спустя семь лет знаменитый оператор все еще ласково называет жену Катечкой. Подробности — в совместном интервью пары Пути известного кинооператора Михаила Мукасея и звезды волейбола Екатерины Гамовой пересеклись случайно, хотя можно сказать, что это была рука судьбы, ведь общего в их жизни было очень много, как и в характерах, в натуре. Их ощущаешь единым организмом, но при этом оба легко и свободно дышат, несмотря на совместные семь лет. Сквозь постоянную иронию почти в каждом слове сквозят нежность и восхищение друг другом, а проще говоря, самая настоящая любовь. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера». — Катя, сейчас вы работаете в Российской федерации волейбола. Вам легко дался переход из спорта, столь азартного занятия в другую жизнь? Екатерина: Многие спортсмены в такой момент переживают кризис, а я легко перевернула эту страницу и не скучаю по волейболу, не горю желанием играть. — Миша, в какой из двух периодов вам жилось легче, комфортнее: с Катей, действующей спортсменкой, или сегодня? Михаил: Тогда был, конечно, совсем другой кусок жизни. Я семь лет сидел в самолете, туда-сюда мотался. И мне это нравилось. Я всем сердцем болел за Катечку. А сейчас пытаюсь кинуть ей мяч в руки, она от него как ошпаренная отбегает. Екатерина: Миша очень скучает по тому периоду, когда я играла. Он собирал компанию наших друзей и мужей моих одноклубниц, они сопровождали нас в Европу на соревнования. Он вспоминает то время с легкой грустью и теплотой, все время шутит: «Может, еще поиграешь?» (Смеется.) — Катя, а насколько вы вовлечены в Мишину профессиональную жизнь? Екатерина: Безусловно, я знаю, что происходит в его работе, интересуюсь этим, переживаю, потому что, как и у всех людей, у него бывают сложности. Он сейчас не снимает кино, не хочет, хотя он оператор очень высокого уровня и любит свое дело. Работать в сериалах по слабым сценариям он не будет, но может спокойно снять своему другу маленький фильм, арт-кино, потому что это ему интересно. У него есть своя компания, и еще Миша увлекается фотографией. — Миша, вся ваша киносемья — еще и волейболисты, и свою судьбу вы нашли в волейболе… Михаил: Это определенно бонус. (Смеется.) Для меня было удивительно, что заказчики рекламы вместо творческой элиты, которая задействована у меня постоянно, вдруг попросили в ролике снять спортсмена года, и им оказалась Катя. Я позвонил своему бывшему тренеру по волейболу, мы не разговаривали лет тридцать. Она меня сразу же узнала и отправила к другому человеку, тоже бывшему тренеру. Был единственный способ пообщаться с Екатериной — после игры дать ей трубку в ухо. И однажды у меня раздался звонок, в телефоне был слышен гул зала, мы поздоровались, я спросил: «Вам интересно мое предложение? Вы будете работать?» — «Да», и все. Потом опять к ней было не дозвониться. Вдруг снова кто-то дает ей трубку, и она говорит, что все помнит. Но опять не перезванивает. Я уже сказал, что Гамовой у нас не будет, согласовал актера. Вдруг звонок, написано «Гамова», и она очень независимо заявляет: «Я могу приехать четырнадцатого на три-четыре часа, больше у меня времени нет». Я обрадовался. И вот Катя появилась на площадке. — И как она работала в качестве актрисы? Михаил: Превосходно. (Смеются.) Обычно женщины не любят другой женщине делать комплименты, но, когда одевали Катю, ко мне вдруг подошла костюмер и сказала: «Какое у нее тело!». Я сразу сказал: «Так, мне надо пойти проверить костюм». (Смеется.) — В общем, дело было сделано? Михаил: На девяносто девять процентов однозначно. Но мы попрощались и расстались. Параллельно мы еще снимали в Казани, а Катя как раз там работала. Мне необязательно было появляться там, но я подумал: «Съезжу, заодно и увидимся». Я позвонил ей, у нее оказался свободный день. Так и произошло наше второе свидание. У меня все падало из рук, я проливал чай, кофе, ноги тряслись. Меня до сих пор колошматит. (Катя смеется.) — Катя, а вы влюбчивы? Екатерина: Мне нужно сначала понять, что это за человек, и только потом доверять или не доверять. — И как быстро вы поняли, что за человек Миша, чем он вас покорил? Екатерина: Заботой. Я могла позвонить и сказать: «Миша, надо сделать вот так и вот так», — и он отвечал: «Не волнуйся, конечно, мы сделаем. Все будет хорошо». Дрогнула ли я? Нет. Удивилась. — У вас был романтический период отношений? Михаил: Конечно. Часа полтора-два. (Смеется.) — Катя, вы же сказали, что вам присмотреться надо… Екатерина: Но никто не думал о серьезных отношениях, не строил планов. — Катя, в двадцать пять лет у вас не стало мамы. Когда вы начали встречаться с Мишей, прибавилось тепла и любви в вашей жизни? Екатерина: Конечно, маму никто не заменит. Но у меня есть родная тетя, для меня она как вторая мама, живет в Челябинске, очень часто к нам приезжает. В какой-то период мы с ней были вдвоем, а потом моя семья, к счастью, выросла, так как появились Михаил, его родители (режиссер Светлана Дружинина и оператор Анатолий Мукасей. — Прим. авт.) и его дети. — У вас хорошие отношения с Мишиными детьми? Екатерина: Мишина дочь, ей пятнадцать лет, часто гостит у нас на выходные, сын, ему двадцать один год, — реже, он самостоятельный молодой человек, но при этом мы все семья. Надеюсь, что у нас сложится хорошая традиция отмечать всем вместе на даче Новый год. Михаил: И Лиза, и Максим — все ее любят. Макс сразу сказал: «Какая у меня клевая мачеха» — и обнял. Но Катечка бывает строга, у нее свои методы воспитания. Я более лояльный для детей. — В одном из интервью Светлана Сергеевна рассказывала, какую неописуемую радость она испытала, увидев вас в окно, когда Миша вел вас знакомиться. Сразу это ощутили? Екатерина: Не могу сказать, что тогда почувствовала какую-то дикую симпатию с ее стороны. Когда тут же кидаются в объятия это, наверное, не очень хорошо, важно, чтобы тебе было комфортно. Мне было уютно, по-домашнему. Михаил: Мы вообще не планировали заезжать к ним, ехали из аэропорта «Домодедово» и попали в страшную пробку. Рядом была дача родителей. Я позвонил и сказал: «Мам, пап, я к вам подъеду с девушкой, мы голодные». Они не знали, с кем я встречаюсь, я же не живу с ними. А Катеньке просто сказал: «Давай проедем через родителей, поедим у них что-нибудь». Мы подходим к дому, и раздается мамин крик: «Гамова! Гамова!». — Родители поделились своим впечатлением, поинтересовались, как складываются ваши отношения? Михаил: Катечка маме с папой очень понравилась, а кому она не понравится?! Богиня. Но они ничего не сказали и не спросили. У меня родители никогда не вмешивались в мою личную жизнь, слава богу. Если мама вдруг начинает чем-то интересоваться, я на нее кидаю страшный взгляд Зевса, на что она говорит: «Да я ничего…». — Что вам обоим важнее всего чувствовать и получить друг от друга как доказательство любви: подарки, внимание, нежность? Михаил: У меня только три позиции: деньги, секс и рок-н-ролл. (Смеется.) На финал то ли Лиги чемпионов, то ли Кубка России мы сделали майки с надписью «Секс», рядом были котики и волейбол. Екатерина: Все мужья пришли в этих футболках. У каждого был номер жены и сзади ее прозвище. Михаил: Через три года нам перекрыли маленькую трибуну, потому что мы там поднимали такой гвалт, что команда соперника просто не могла играть. Я специально закупал пароходные гудки. Их нельзя было брать туда, но днем главный врач команды тайно заносил их внутрь, а потом нам их раздавал. И когда прямо перед нами оказывались милые девчонки из команды соперника, мы гудели, производили страшные шумовые атаки и кричали: «Гамова — лучшая! Гамова — самая крутая!». — А как вы дарите подарки? К праздникам или спонтанно? Михаил: Мы просто так дарим их друг другу. Скажу честно, что самые ценные подарки, это те, что я делаю себе, а Катечка у меня их отнимает. Мы оба высокие, поэтому у жены есть преимущество — она может носить то, что ношу я, а я не могу, так как Катечка — все-таки хрупкая девочка. У меня размер обуви сорок пять — сорок шесть, а у нее маленькая ножка сорок четыре — сорок пять. Но она все равно отнимает мою обувь. — Катя, а у вас есть туфли на каблуках? Екатерина: Конечно. Мне нравятся комфортная одежда, джинсы, свитер, кроссовки, ботинки, но существуют мероприятия с дресс-кодом, поэтому в моем гардеробе имеются и вечерние платья, и шпильки. — Вам обоим был важен штамп в паспорте? Михаил: Я думаю, что девочке это важнее, чем мальчику. Но я даже про это не думал. — Но предложение все-таки сделали? Михаил: По-моему, я какую-то эсэмэску Катечке прислал. Екатерина: Мы сидели в ресторане и обсуждали, нужна ли нам свадьба. Я сказала, что в принципе это необязательно, но мне мои близкие люди, друзья не простят, если свадьбы не будет. У нас была тусовка. Михаил: Пришло близких человек двести. — Миша, как вам кажется, ваши отношения похожи на родительские? Михаил: У папы потрясающее чувство юмора, а мама — замечательный человек, но с юмором у нее немного похуже, а у Катечки оно на пять с плюсом. И как говорим и я, и папа, если в семье живет чувство юмора, ирония и люди в этом находят гармонию, то все будет прекрасно. — Миша, вам дома нужно уединение хоть на какое-то время? Михаил: В то время, когда мы вместе, я не чувствую, что Катя занимает какое-то пространство, то есть мне с ней абсолютно комфортно. Я очень ценю наши взаимоотношения за то, что меня абсолютно ничего не напрягает, надеюсь, что и Катю тоже. Самое замечательное, что все мои друзья стали Катиными друзьями, а ее — моими. Мы собираемся компаниями. — Катя, вы объездили, будучи спортсменкой, много стран. А в обычной жизни вы легкий на подъем человек? Екатерина: Да, мы способны завтра куда-нибудь улететь только из-за того, что здесь началась плохая погода и нам не хочется сидеть дома. Сейчас легко заказать отель и за сутки. Можем остановиться и в трехзвездочном, нам важнее местоположение, чем количество звезд. Я нормальный человек, росла в обычной семье. — Вы достаточно трудно жили? Вас же мама одна растила… Екатерина: Я не могу сказать, что было так уж трудно и что жили мы очень скромно, потому что мама работала на заводе начальником отдела и у нее была хорошая зарплата до момента развала Советского Союза. Вот тогда стало непросто, но уже скоро, с четырнадцати лет, я начала сама зарабатывать. Мое детство не было обездоленным — я ездила на море, мы путешествовали в Среднюю Азию, я была одета, обута, накормлена. — Читала, что в одиннадцать лет вы уже были очень высокой девочкой. Это не превратилось в комплекс? Екатерина: Я была достаточно высоким ребенком всегда, с детского сада. И комплексы, конечно же, у меня были, особенно в переходном возрасте. Это совершенно нормально. Не важно, что именно тебе в себе не нравится: уши, нос или рост. Но спорт, безусловно, помогает принять себя такой, какая ты есть, потому что ты находишься в комфортной среде. — Вы чувствовали себя самостоятельной и повзрослевшей, когда начались поездки на соревнования? Екатерина: Я бы не сказала, что страдала в поездках, вокруг меня были такие же дети. Но вообще спортсмены — самостоятельные с самого раннего возраста, они развиваются раньше, нежели обычные дети, у которых нет возможности побывать в таких условиях, где ты сам должен заботиться о себе: стирать, гладить одежду, собираться в дорогу… Кстати, Миша тоже был спартанцем, потому что воспитывался в интернате. Так как его мама с папой очень много работали, то его забирали домой только на выходные и праздники. Так что в этом плане мы похожи и друг друга прекрасно понимаем. Миша также четыре года занимался волейболом, даже ездил в спортивный лагерь. — По-моему, вы оба не только спартанцы, но и оптимисты… Михаил: Я, скажем так, рационалист. Поэтому на что-то смотрю оптимистично, на что-то — пессимистично. Очень часто приходится включать мозг, а иногда этого делать не хочется. — Катечка… Вы ее всегда так называете? Михаил: Конечно, если по-другому скажу, меня лопатой как шваркнут. (Смеется.) — Вы с женой не ощущаете разницу в возрасте? Михаил: По нынешним временам она — четырнадцать лет — вообще никакая. Я чувствую, что Катечка мудрее меня. Я, как маленький мальчик с голой попой, бегаю за бабочкой с сачком по лужайке, наступаю на коровьи лепешки, и тут появляется Катечка и показывает мне путь.