Пансексуальная революция: как подвижная сексуальная ориентация превратилась в мейнстрим (The Guardian, Великобритания)

У Ника Мидоукрофт-Лунна (Nick Meadowcroft-Lunn) есть девушка, с которой он встречается уже три года. У Джесс Палмер (Jezz Palmer) тоже есть девушка, с которой они вместе уже пять лет. То есть вы можете предположить, что Ник — натурал, а Джесс — лесбиянка, или же что они оба, вероятно, бисексуалы. Но вы ошибаетесь. «О своей сексуальности я всегда говорю так: если у вас красивые волосы и красивые глаза, вы мне нравитесь, — объясняет 26-летняя Джесс, редактор одного исторического журнала. — Дело не в том, что пол неважен, он все-таки может иметь значение, а в том, что он скорее второстепенен. Это как та мысль, которая приходит в голову с запозданием». Некоторое время она не совсем понимала, как лучше это сформулировать, но восемь лет назад она остановилась на термине «пансексуальность». «Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти определение. Возможно, в этом мне отчасти помог сериал "Торчвуд". Я как-то раз сказала, что, возможно, я пансексуальна, и кто-то из друзей сказал: "О, ты как капитан Джек в Торчвуде"». В подростковом возрасте Ник, 22-летний студент, изучающий физику и философию в Йоркском университете, думал, что он бисексуал, но сейчас он считает, что термин «пансексуал» в большей степени соответствует его убежденности, что степень привлекательности человека не зависит от его пола. «Есть черты, которые я нахожу привлекательными в людях, независимо от их пола. Пансексуальность — это термин, который легче понять и который в моем случае гораздо ближе к истине. Он никак не соотносится с полом». Ник часто объясняет это, приводя в пример рост людей: бисексуал, к примеру, может считать привлекательными высоких парней и низких девушек. Между тем Нику, как правило, нравятся высокие люди, независимо от того, парни это или девушки. В прошлом году «пансексуал» на короткое время стало тем словом, которое чаще всего пользователи искали в онлайн-словаре «Мерриам-Уэбстер». Это случилось сразу после того, как певица Жанель Монэ (Janelle Monáe) назвала себя «пансексуалом». Пансексуалами себя также назвали вокалист американской группы Panic at the Disco Брендан Ури (Brendan Urie) и певица Майли Сайрус (Miley Cyrus). Объясняя значение, Ури сказал следующее: «На самом деле мне все равно… Если человек классный, он классный. Мне просто нравятся хорошие люди, у которых добрые намерения». Между тем певица Деми Ловато (Demi Lovato) называет себя человеком «подвижной сексуальной ориентации» или человеком «с меняющимися гендерными предпочтениями». Есть и другие термины для обозначения людей, которые не считают себя ни натуралами, ни гомосексуалистами, — к примеру, термины «гетерогибкие» и «сомневающиеся». С точки зрения активистов, защищающих права бисексуалов, которые долгое время чувствовали себя выброшенными на обочину, многие из этих новых сексуальных идентичностей подозрительно похожи на эвфемизмы, заменяющие термин «бисексуал». Но Мег-Джон Баркер (Meg-John Barker), психолог и автор книги «Психология секса» (Psychology of Sex), утверждает, что, хотя «бисексуал» — это полезный и всем понятный широкий термин, обозначающий готовность увлечься представителями обоих полов, такие термины, как «пансексуал», действительно передают идею о том, что привлекательность человека определяется не только его полом. И, если вы путаетесь в этом разнообразии терминов, то можно использовать термин «человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией» или просто «квир» для обозначения всех тех, кто не является 100-процентными натуралами. Когда аналитическая компания YouGov попросила людей определить их место на шкале, где ноль — это абсолютный натурал, а шесть — абсолютный гей, более четверти опрошенных британцев охарактеризовали свою сексуальную идентичность как отличную от стопроцентно гетеросексуальной. Однако еще удивительнее оказалось то, что так свою идентичность охарактеризовали 54% молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет. Это делает их наиболее сексуально свободной и наименее социально подавляемой группой взрослых людей в британской истории. На глазах послевоенного поколения гомосексуальность перестала быть уголовно наказуемой, хотя ее продолжали порицать. Их дети увидели всем известный лесбийский поцелуй в сериале «Бруксайд» и отмену Статьи 28, запрещающей пропаганду гомосексуализма. Но только их внуки стали воспринимать идею прав гомосексуалистов практически как нечто само собой разумеющееся. «Согласно рабочей гипотезе, это объясняется тем, что за последние 30 лет мы как общество достигли определенного прогресса. Мы стали гораздо более терпимыми, и это позволило людям исследовать свою сексуальность», — говорит Пол Твайкок (Paul Twycock) из правозащитной группы Stonewall. Но несмотря на все это, мы не можем сказать, что гетеросексуальность осталась в прошлом. Согласно данным Службы национальной статистики, 93,2% британцев до сих пор называют себя гетеросексуалами, хотя их процент немного снизился с 2012 года, когда так ответили 94,4%. Как компании YouGov удалось получить такие сенсационные данные? Она просто изменила формулировку вопроса, что в свою очередь существенно повлияло на ответы людей. Прошло уже более полувека с тех пор, как Альфред Кинси (Alfred Kinsey), который называл себя бисексуалом, опубликовал свой известный вывод: «Мужчины не представляют две отдельные субпопуляции — строго гетеросексуальную и строго гомосексуальную… Мир не делится на агнцев и козлищ». Его последователи до сих пор спорят о том, был ли крестный отец исследований человеческой сексуальности в широком смысле прав, описывая ее как скользящую шкалу с множеством остановок, или же это слишком упрощенный взгляд. Тем не менее, популяризовав идею о том, что гомосексуальное влечение распространено гораздо шире, чем это принято признавать, его работа стала поворотной вехой в истории борьбы за права геев. Когда YouGov попросила респондентов ответить на вопрос, кто они — гетеросексуалы, геи, бисексуалы или кто-то еще, 89% назвали себя гетеросексуалами, а 6% — геями. Однако, когда людей попросили указать их место на шкале Кинси, число абсолютных гетеросексуалов упало до 72%, а число абсолютных геев — до 4%. Чем более широкий выбор предоставлялся респондентам, тем больше оттенков серого они за собой признавали. Но значит ли это, что гетеросексуальность — это на самом деле гораздо более редкое явление, чем мы думаем, или что сексуальная ориентация намного более многогранна, чем мы ранее признавали? Согласно результатам одного американского исследования, половина студентов колледжей и 8 из 10 студенток в какой-то момент фантазировали о сексе с человеком своего пола. (Пока не до конца ясно, являются ли женщины более подвижными в смысле сексуальной ориентации, нежели мужчины, или же они просто охотнее это признают.) Более четверти британцев в возрасте от 25 до 39 лет сообщили YouGov, что у них был опыт сексуального контакта того или иного рода с человеком своего пола. Однако представители поколения Z вовсе необязательно ведут более авантюрную сексуальную жизнь, нежели все остальные. Скорее, они в большей степени предрасположены к такому подходу, который можно коротко охарактеризовать как «никогда не говори никогда» — примерно четверть тех, кто назвал себя гетеросексуалами, отметили, что они не исключают возможности гомосексуальных отношений в том случае, если рядом с ними окажется правильный человек. «Это доказывает, что влечение к представителям разных полов становится позицией большинства, а не меньшинства, — говорит Баркер. — Однако более широкой культуре требуется много времени для того, чтобы осознать этот факт. Она до сих пор предполагает, что люди могут быть либо гетеросексуалами, либо гомосексуалами и что гендерквиры — это либо еще не определившиеся, либо попросту запутавшиеся люди». Тем не менее, постепенное ослабление влияния этих гипотез окажет воздействие не на одно новое поколение. Андреа Хьюитт (Andrea Hewitt) уже в школьные годы поняла, что ее влечет к девочкам. Однако она росла на американском юге в 1970-е годы, поэтому она не смела даже задумываться о том, что это может для нее значить. «Я впервые познакомилась с гомосексуалистами уже во взрослой жизни. Я не понимала многие из тех чувств, которые я испытывала, поэтому я старалась отгородиться от них, — вспоминает она. — Это было попросту невозможно. Никто не говорил об этом вслух». Поэтому она, как и полагается, вышла замуж и родила двоих детей. Когда ее первый брак распался, она вышла замуж второй раз. И только после того, как ее старшая дочь поехала учиться в колледж, Хьюитт набралась смелости признаться в том, что она лесбиянка, и попросить развод. Дети Хьюитт и ее родственники поддержали ее, однако, по ее словам, был период, когда она чувствовала себя в изоляции. «Я забивала в поиске Google словосочетание "каминг-аут", но все ссылки вели к страницам о подростках, признающихся своим родителям в своей сексуальной ориентации. А тут я — 40-летняя женщина с двумя детьми. Я искренне полагала, что я единственный человек, совершивший такой шаг». И только начав вести свой собственный блог «A Late Life Lesbian Story» («История стареющей лесбиянки»), она поняла, что она вовсе не одинока. Два года назад писательница Элизабет Гилберт (Elizabeth Gilbert), автор бестселлера «Есть, молиться, любить», призналась, что она ушла от своего мужа Хосе Нуньеса (Jose Nunes) — мужчины, которого она, по ее собственным словам, встретила, проехав полмира, — к своей подруге Райе Элиас (Rayya Elias). Британский эксперт в области продаж Мэри Портас (Mary Portas), как известно, влюбилась в писательницу Мелани Рики (Melanie Rickey) после весьма благополучного развода с отцом своих двоих детей. Сейчас Хьюитт ведет группу в Фейсбуке, посвященную женщинам, которые совершили «каминг-аут» в зрелой жизни, и в этой группе уже более 1100 участниц со всего мира. В то время как некоторые из них называют себя лесбиянками, другие предпочитают не давать своей сексуальной идентичности четких определений или даже клянутся в том, что они гетеросексуальны, до тех пор, пока не влюбляются в женщину. Однако, по словам Хьюитт, их всех объединяет одна общая черта: все они отодвигали свою собственную жизнь на задний план, пока растили детей. «Я бы сказала, что многие участницы моей группы принадлежат к одному психотипу. Мы — матери, мы решаем проблемы, мы готовы концентрироваться на чем угодно, кроме самих себя. И только когда у них появляется время для саморефлексии, они начинают задаваться вопросом: "А как насчет меня самой?"» Хьюитт, которая сейчас живет в Нэшвилле, штат Теннесси, со своей партнершей Рейчел, говорит, что она не уверена, что, если бы она родилась на два десятилетия позже, она с самого начала считала бы себя лесбиянкой. Но, хотя некоторые члены ее группы сожалеют о том, что у них не хватило мужества совершить «каминг-аут» раньше, она предупреждает, что не стоит считать браки женщин, совершивших «каминг-аут» в зрелом возрасте, обманом от начала и до конца. «Вы можете знать то, что вы знаете, только тогда, когда вы об этом узнаете. Вы не можете возвращаться в прошлое и судить себя по тем меркам, о которых вы тогда не подозревали». Меняющееся отношение общества, несомненно, подталкивает людей более солидного возраста анализировать те чувства, которые они в себе десятилетиями подавляли. Но «каминг-аут» в зрелые годы вовсе не означает, что человек провел всю свою жизнь, скрывая истинную ориентацию, как сказал Баркер, который ссылается на американского психолога Лизу Даймонд (Lisa Diamond) и ее знаковое исследование, в рамках которого она следила за жизнью 79 негетеросексуальных женщин на протяжении 10 лет. Первоначально эти женщины называли себя либо лесбиянками, либо бисексуалами, либо вообще отказывались вешать какой-либо ярлык на свою сексуальность. Со временем в двух случаях из трех их сексуальные идентичности изменились, а в трети случаев они изменились не один раз. Самой частой идентичностью становилась «необозначенная» сексуальная идентичность. Тем не менее, как говорит Хьюитт, идея о том, что сексуальная ориентация может в течение жизни меняться, сильно пугает некоторых людей. «Если вы допускаете возможность того, что люди могут менять свою сексуальную ориентацию, как можно заранее сказать, что ваша жена не сможет это сделать или что вы не сможете это сделать?» Некоторым лесбиянкам, которые совершили «каминг-аут» уже в зрелом возрасте, задавали вопрос о том, когда они собираются «вернуться» к гетеросексуальным отношениям, и одна из знакомых Хьюитт предположила, что, возможно, она еще не встретила правильного мужчину. И, если на первый взгляд гетеросексуальным людям трудно заявить о том, что они бисексуалы, людям гомосексуальной ориентации сделать это еще сложнее. Если сексуальная ориентация действительно подвижна, вполне логичным было бы предположить, что она может меняться в обе стороны, однако на практике членам традиционно притесняемого сообщества бывает очень трудно признаться в том, что они спали с предполагаемым врагом. Идея о том, что сексуальную идентичность невозможно изменить, была в некотором смысле полезной для гей-сообщества, особенно когда речь заходила о борьбе с оскорбительным убеждением, что гомосексуальность можно каким-то образом «вылечить». Родителям, пытающимся примириться с нетрадиционной сексуальной ориентацией их детей, часто внушали, что сексуальные предпочтения — это то, с чем человек рождается, и что они так же неизменны, как раса, возраст или право на защиту от дискриминации. Но что если сексуальная ориентация не настолько неизменна, как мы полагали? В США работу Даймонд взяли на вооружение противники однополых браков, заявив, будто она доказывает, что некоторые гомосексуалисты могут со временем изменить свою позицию — хотя сама Даймонд подчеркивала, что те изменения, которые она наблюдала, были непроизвольными и порой противоречили собственным желаниям женщин. Между тем даже простое указание на то, что наличие видимых ролевых моделей бисексуальной ориентации в общественной жизни может помочь подросткам смириться с их бисексуальностью, можно вывернуть и превратить в аргумент, что дети выбирают такой путь только потому, что он считается модным. Тем не менее, стремление выступать в защиту прав геев на основании идеи фиксированной сексуальной идентичности, по словам Баркера, привело к тому, что некоторые неудобные истины просто замалчиваются. «Причиной того, что бисексуальность и подвижность сексуальной ориентации так активно отвергаются, отчасти является то, что многие воспринимают их как нечто, сносящее сумятицу». Когда Энтони Поровски (Antoni Porowski) из телешоу Queer Eye, в котором группа мужчин-геев переделывают зачастую несчастного гетеросексуала, публично признался в подвижности своей сексуальной ориентации, в соцсетях его обвинили в предательстве и притворстве, несмотря на то, что он встречается со своим бойфрендом уже семь лет. Кейт Хэррэд (Kate Harrad) — активистка, бисексуал и редактор сборника эссе «Purple Prose: Bisexuality in Britain», в котором рассматриваются все формы бисексуальности. По ее словам, одним из лейтмотивов этой книги стали рассказы разных людей о том, как они впервые отправились на встречу представителей ЛГБТ-сообщества или в гей-бар и как «их отвергли те геи и лесбиянки, которых они там встретили, — потому что они были не по-настоящему геями, или потому что они пока не определились окончательно, или потому что они показались недостаточно благонадежными. Представьте себе, как вы наконец набрались смелости отправиться в такое место, где, по вашему мнению, вас должны принять, а вместо этого вы сталкиваетесь с враждебностью или презрением — или вообще отказом верить в том, что ваша сексуальная ориентация существует. Неудивительно, что бисексуалы чаще страдают от психологических проблем, чем люди других ориентаций». Кроме того, бисексуалы реже говорят о своей ориентации на работе, что, по словам Хэррэд, неудивительно: «Бисексуальность прочно ассоциируется с откровенно выражаемой сексуальностью — часто даже в большей степени, чем гомосексуальность. Поэтому люди часто считают себя вправе задавать до странного бестактные вопросы, вроде со сколькими партнерами вы сейчас спите, или предполагать, что вы испытываете к ним сексуальный интерес». Пансексуалы, возможно, сталкиваются с этим в двойном масштабе. По словам Палмер, многие убеждены, что пансексуалы постоянно вытворяют совершенно невообразимые вещи, хотя на самом деле «чаще всего вы проводите субботние вечера за просмотром документальных фильмов в пижаме». Когда бисексуал или пансексуал вступает в долгосрочные отношения, появляются весьма оскорбительные предположения, что он либо «выбрал сторону», либо в тайне все же продолжает тянуться к представителям другого пола. «Со стороны ЛГБТ-сообщества я постоянно слышу: "О, ты встречаешься с девушкой, значит ты лесбиянка", — рассказывает Палмер. — Между тем родители моей партнерши время от времени спрашивают: "А ты не боишься, что Джесс уйдет от тебя к мужчине?" Как будто ты всегда хочешь того, чего у тебя в данный момент нет. Но на самом деле все обстоит не так». Тем не менее, по мере того, как поколение Z становится старше и превращается в господствующую силу, оказывающую влияние на культуру, их убежденность в том, что, как говорит Мидоукрофт-Лунн, «у людей есть право выбирать ту идентичность, которая им подходит», вероятнее всего, будет все больше превращаться в мейнстрим. Можем ли мы в конце концов достичь такой точки, в которой гетеросексуальность — или по крайней мере ее бескомпромиссный вариант с одного края шкалы Кинси — больше не будет считаться нормой, и в «каминг-ауте» больше не будет какой-то особой практической необходимости? «Действительно, более 90% жителей страны называют себя гетеросексуалами, поэтому я не хочу излишне драматизировать ситуацию, — говорит Хэррэд. — Речь скорее о том, что привлечение внимания общественности — это механизм самоусиления: чем больше вы знаете о различных сексуальных ориентациях, чем больше вы встречаете людей с такими ориентациями, тем меньше все это кажется вам чем-то невероятным и странным. Наверное, так и должно быть в идеальном мире».